Бывший кадыровский силовик рассказал о внесудебных казнях в Чечне. 18+

Российская «Новая газета» совместно с правозащитным центром «Мемориал» и движением «Российская ЛГБТ-сеть» опубликовала вторую часть расследование о внесудебных расправах в Чеченской республике, приведя показания бывшего сотрудника Полка патрульно-постовой службы полиции им. Ахмата Кадырова старшего сержанта Сулеймана Гезмахмаева.

Журналисты издания подчеркнули, что были вынуждены приостановить публикацию второй части расследования, «чтобы эвакуировать из Чечни и из страны родственников свидетеля». В материале Гезмахмаев рассказывает, что лично принимал участие в спецмероприятиях по задержанию сотен жителей Чеченской республики, раскрывая детали убийства по меньшей мере 13 из них.

«Впервые о массовых задержаниях и внесудебных расправах свидетельствует чеченский полицейский, который сам исполнял незаконные приказы. Но бессудная казнь задержанных стала отправной точкой для его побега из Чечни. Он больше не хотел иметь ничего общего с чеченской полицией», — пишет газета.

Ниже приводится лишь один эпизод из рассказа Гезмахмаева. Полностью с его показаниями можно ознакомиться в статье «Новой газеты».

«Результатом» у нас называют убитого боевика, «шайтана». За «результат» премируют, повышают по службе, выделяют. «Результат» можно делать в ходе реального КТО, но легче кого-то поймать, продержать в подвале, пока не отрастет борода, а потом вывезти в лес и под видом боевика ликвидировать. Это называется «подготовить на результат». Я услышал это выражение, как только устроился в полк.

А сам с таким столкнулся весной 2012 года. В начале весны на базу привезли 18-летнего парня и спустили в подвал. Место дислокации полка в Ачхой-Мартане небольшое — три здания и столовая. И не заметить, что его привезли, было невозможно. Его охраняли старослужащие, нас, новобранцев, к этому не привлекали.

Где-то через месяц нас построили, разбили на четыре группы (в каждой по пять человек) для подкрепления четырем операм и фээсбэшнику (это была пятая группа). Нам сказали собрать рюкзаки на трое суток и направили в Бамут для участия в КТО. Наша группа получила координаты своей высоты, мы должны были находиться в засаде. Между всеми группами было расстояние в один километр, чтобы мы сразу услышали, если начнется боестолкновение, и пришли на подмогу.

Так мы просидели два дня, ничего подозрительного не видели. Ночью несли службу, каждые два часа сменяя друг друга. На третий день по рации передали, что в нашу сторону едет машина, приказали не стрелять. Машина проехала, и через несколько часов — уже темно было — тот сотрудник, который дежурил, пока мы спали, услышал громкий человеческий крик. А под утро началась сильная стрельба. Она быстро прекратилась, нам приказали освободить высоту. Мы спустились со своей сопки, и я увидел человека. У него было ранение в левый глаз (входное отверстие) и в грудь. Мне показалось, что у него были сломаны ноги. У него с собой ничего не было, ни вещей, ни оружия. Нам сказали, что было боестолкновение, он оказал сопротивление и был убит.

Но это был тот самый парень, которого месяц назад доставили к нам в подвал. Он был очень бледный и заросший весь. Его ночью привезли, застрелили и скинули со скалы».