Ришоним — Новости Израиля и мира — Новостной портал rishonim.info Новостной портал rishonim.info последние новости Израиля и мира. Свежие новости политики, общества, спорта, культуры, новости дня о происшествиях. Уведомления от rishonim.info · Новости · Происшествия · Политика — фото и видео материалов — прессы.
10/06/2019 12:56:08
Свидетельства больных и мнения экспертов
По оценке Всемирной организации здравоохранения, депрессия сегодня является четвертой по частоте причиной нетрудоспособности населения планеты. Предполагается, что в 2025 году она выйдет на третье место после ожирения и диабета. От нее уже страдают порядка 350 млн людей по всей земле, их число только растет, и примерно к середине XXI века полтора миллиарда, то есть каждый пятый землянин, рискуют оказаться в числе заболевших. Как бороться с напастью, разбирались «Известия».
«Доктор, что со мной не так?»
Проблема в том, что часто люди не понимают, что с ними происходит. Около 50% больных по всему миру просто не диагностировано. Большинство не обращаются за помощью, страдают, справляются как умеют, и часто не догадываются, что их подавленное настроение, тоска, душевная боль и суицидальные настроения или попытки суицида — результат сложного ментального заболевания, связанного с гормональным сбоем, нарушениями работы эндокринной системы и работы биохимии головного мозга, которое надо не переживать, а лечить.
«Бессмысленность всего. Помню, что оказался как будто в черном вакууме. Не было ни верха, ни низа, ни времени, ни пространства. Есть такой фильм со Скарлетт Йоханссон — «Побудь в моей шкуре». Он не про депрессию, там инопланетное существо в образе героини Йоханссон похищает людей и заманивает их в озеро с густой черной жидкостью. Они проваливаются в нее с головой и остаются там висеть совершенно беспомощные, но в сознании, до тех пор, пока у них не отберут их тело, оболочку. Они открывают рот, но звука нет, они видят других людей, которых сбрасывают в эту жидкость, но ничего не могут сделать, они и не мертвы, но и не живы. Покажите этот фильм или эпизод людям, которые не верят, что депрессия существует и какое это мучение. И ведь в таком отчаянном состоянии многие живут месяцами и годами!»
Депрессия была знакома человечеству с незапамятных времен, и то, что ее называли «меланхолией», ничего по сути не меняло. Многие выдающиеся люди — от Цезаря до Черчилля — на разных этапах своей жизни страдали от депрессии. Британский комик Стивен Фрай, которому был поставлен диагноз «биполярное расстройство», даже снял документальный фильм, пытаясь разобраться в причинах заболевания и способах борьбы с ним.
Кого-то депрессия сгубила — певица Далида, актеры Хит Леджер, Робин Уильямс, музыканты Честер Беннингтон и Крис Корнелл так и не смогли справиться с ней и покончили жизнь самоубийством. Коварство депрессии в том, что она поражает всех без разбора, независимо от пола, возраста, уровня доходов и положения на социальной лестнице.
Каким бы жизнелюбием и оптимизмом вы ни обладали, какой бы внешне успешной ни выглядела ваша жизнь, невозможно с уверенностью сказать, что на определенном этапе вам не придется столкнуться с депрессивным расстройством.
«Мне было двадцать с небольшим, не было каких-то особенных причин, но я помню, что моя жизнь стала невыносимой. Я жил как будто без кожи. Всё причиняло боль. Когда мы расстались с моей девушкой, она ушла, за ней захлопнулась дверь, и я подумал, что всё к лучшему, эта боль просто прикончит меня. А потом подумал, что могу прекратить всё сам. Сначала это была только мысль, потом появился план. А потом я попытался покончить с собой в первый раз»
Как тревожен этот путь
До сих пор отношение к депрессии противоречиво. Одни понимают всю сложность этого состояния и призывают относиться к нему как к болезни, другие считают, что депрессии не существовало, пока фармакологические компании не поняли, что на этом можно хорошо заработать.
Татьяна Салахиева-Талал, гештальт-терапевт: «К сожалению, гипердиагностика депрессии действительно существует. В 80-е годы критерии диагноза были значительно переработаны, и под них попадало большое количество людей. Под новый диагноз разработали 600–800 новых рецептов антидепрессантов. Причем исследования с неудобными и спорными результатами скрывали вплоть до нулевых годов, и диагностированной депрессии стало намного больше, чем реальной. Благодаря этому расцвел рынок антидепрессантов. Фармкомпании приходили в некоторые страны, где еще мало что понимали и знали про депрессию, проводили исследования, естественно, «находили» и диагностировали заболевания, создавали рынок спроса и разворачивали массовую продажу антидепрессантов. Так что, конечно, и такая проблема тоже существовала и существует. Но вместе с ней существует и реальная проблема эпидемии депрессивных расстройств. И здесь важно отличать одно от другого. И ни в коем случае не принимать гипердиагностику как всемирный заговор фармкомпаний по раздуванию несуществующей болезни. Увы, она существует, и в странах СНГ скорее уместно говорить о недодиагностированности населения. Если на Западе реальной депрессии меньше, чем соответствующих диагнозов, у нас скорее всё ровно наоборот».
«У меня был очень тяжелый год. Одна проблема и потеря за другой, но мне казалось, я неплохо справляюсь. Потом я поняла, что стала заложницей имиджа сильной женщины. Я помнила, что нельзя раскисать, что у меня семья, что дети не должны видеть маму расстроенной, что мужу нужна сильная жена, и я так заигралась во всё это, что довела себя до полного истощения и опустошения. Меня как будто выключили. Я цветов не различала, мои глаза перестроились под черно-белую и серую картинку. Не стало душевных сил, чтобы нести свой победный образ окружающим. И я сломалась в один день. Что за этим последовало, мне до сих пор сложно и страшно вспоминать. Еще и потому, что оказалось, что я воспитала невероятно эгоистичных близких, которые просто не поняли, почему их мама и жена не хочет вставать с постели. Спасибо подруге, она отвела меня к врачу, я стала принимать антидепрессанты, потом пошла к психотерапевту. Я развелась с мужем, и у меня до сих пор непростые отношения с детьми, но я считаю, что еще легко отделалась»
Разновидностей депрессии великое множество: ситуативная, глубокая, реактивная, сезонная, атипичная, психотическая, эндогенная, инволюционная, циклотимическая, маскированная, послеродовая и т. д. Сегодня специалисты различают три основных вида.
Первая — истинная меланхолическая депрессия, ее еще называют эндогенной, вторая — реактивная депрессия, реакция на горе и травмирующее событие, и третья — соматическая депрессия, которая так или иначе связана с физиологическими причинами, передозировкой препаратов или наркотиков, гормональными сбоями, болезнью.
В России сегодня по разным подсчетам от 100 тыс. до 8 млн человек живут под гнетом этого недуга. Многие игнорируют проблему, считают, что разберутся и справятся сами, что к специалистам обращаются только слабаки и душевнобольные, кто-то говорит, что ему жить не на что, откуда ему взять средства на лечение (хотя в крупных городах работают бесплатные службы психологической помощи населению), доводят ситуацию до критической и часто оказываются в стационарах на этапе, когда уже необходимо серьезное медикаментозное лечение. А кто-то сводит счеты с жизнью, не обратившись за помощью и оказавшись не в состоянии самостоятельно справиться с депрессией.
Евгений Брюн, главный внештатный нарколог России: «Важно различать депрессию как культурное явление и как медицинский диагноз. Первый вид расстройства — это нормальная реакция на жизненные перипетии. Есть чувства, которыми человек может и должен управлять, его дело справляться с ними и не сдаваться, а расти на испытаниях. Жизнь вынуждает нас к преодолению трудностей, конфликтов, неудач, потерь и разочарований.
Но когда мы имеем дело с депрессией в категории болезни, это уже не личностное явление, а биохимическое расстройство с генетическим компонентом и влиянием ранней среды. Оно не просто лишает человека радости бытия, а делает его жизнь невыносимой. Здесь мы говорим не о нарушениях и расстройствах поведения, эмоциональных спадах и перепадах настроения, а о сбое в работе головного мозга и основных жизнеобеспечивающих систем организма человека».
«Мой отец страдал от жесточайшей формы депрессии на фоне злоупотребления алкоголем. Мне иногда казалось, что он выбрал такой медленный, но верный способ самоубийства, он пил и убивал в себе человека и физически, и психологически. Мы обращались к врачам, старались вмешаться и спасти его, но ему было всё равно. Он как будто не замечал нас. Разговоры были бессмысленны, и он планомерно, день за днем спивался. Мне страшно представить, в каком мире он жил, и страшно вспоминать те месяцы моей жизни. Он умер после очередного запоя. И могу сказать, я тогда испытала смешанные чувства. Конечно, это было горе, но это было и чувство невероятного облегчения»
Сначала по одной, потом по половинке
Описывая депрессию, специалисты говорят о депрессивной триаде.
Татьяна Салахиева-Талал: «Первое — это так называемая гипотимия, при которой эмоциональный фон снижен, уплощен, человека преследует упаднические настроения, он испытывает глубокую грусть, неспособность радоваться и испытывать яркие эмоции. Находится в состоянии эмоционального отупения, весь мир воспринимается как будто через толстое мутное стекло.
Второе — снижение когнитивных способностей. Человек медленно соображает, его реакции заторможены, вялы, мысли спутаны, деструктивны.
И третье — это телесная заторможенность, апатия. Энергии так мало, что сложно встать с кровати и дойти до туалета, невыносима сама мысль о самых простых действиях.
Если есть проявления депрессивной триады и подобное состояние продолжается не менее двух недель, можно говорить о депрессивном эпизоде».
Если есть проблема, неизбежно должны были появиться и способы ее решения. Они и появились на американском рынке в 50-е годы. Первые антидепрессанты на основе барбитуратов и диазепама обладали таким впечатляющим следом побочных эффектов и были настолько опасны, что даже небольшая передозировка могла погубить человека. Но в конце 70-х им на смену пришел «Флуоксетин», более известный как «Прозак». Но и в обращении с современными антидепрессантами всё не так просто.
Татьяна Салахиева-Талал: «К антидепрессантам нужно относиться с большой осторожностью. Есть очень много преимуществ их использования, и бывают случаи, когда без них не обойтись. Когда ко мне приходит клиент с симптомами клинической депрессии, я направляю его к психиатру для назначения дополнительной к психотерапии медикаментозной поддержки. Бывают такие состояния, при которых энергии банально не хватает даже на психотерапию, и тогда без медикаментов никак не обойтись. Антидепрессанты действительно часто спасают людям жизнь. Но бывает и так, что порой человек начинает принимать препараты вместо того, чтобы разобраться в себе и попытаться что-то изменить в своем способе жизни. Надо понимать, что любой симптом, который мы наблюдаем — это всегда верхушка айсберга, он сигнализирует о более серьезных неочевидных процессах. Антидепрессантами можно убрать симптом, но проблема останется и, скорее всего, «выстрелит» в другом месте (т. н. «контрсимптом»). И часто люди используют препараты, чтобы анестезировать «неудобные» чувства и переживания, «забить» их. Принял таблетку — и жить стало проще. Не надо ни в чем разбираться и ничего менять. Но в современных психотерапевтических подходах считается, что именно анестезия боли вместо ее переживания в поддерживающих отношениях формирует психопатологию. Антидепрессанты работают, человеку субъективно на время становится легче, и у него пропадает мотивация менять свою жизнь. Проблема только усугубляется, решение откладывается. Поэтому за назначение препаратов должен отвечать квалифицированный специалист, который понимает, когда они необходимы, а когда предпочтительнее психотерапия параллельно или без медикаментозной схемы».
«Я глотала таблетки одну за другой. Боялась, что стану медикаментозной наркоманкой. Но я тогда вообще всего боялась. Удивительно, как съеживается твоя жизнь и ты понимаешь, что это люди вокруг живут, а ты тупо прячешься от всего. Но тут без вариантов. Депрессия делает настолько беспомощным, что тебя просто выбрасывает из социума. Я сейчас часто смотрю вечером на окна в домах и думаю, сколько там прячется людей, для которых жизнь встала. Ее у них нет. И такое может случиться и в 17, и в 70 лет»
Ты не один
Человеку и обществу свойственно проходить через неизбежные экзистенциальные кризисы развития и взросления. Проблема взаимопонимания поколений, подростковые бунты, кризис середины жизни или соперничество за любовь родителей — достаточно типичный набор, описанный еще в греческих трагедиях. Но у каждого времени есть свои причины развития депрессивных расстройств. Процессы, происходящие в обществе, запускают механизмы психических ответов, и часто они оказываются настолько травматичны, что человек просто не в состоянии справиться с ними без посторонней помощи.
Татьяна Салахиева-Талал: «Депрессии, панические атаки, расстройства тревожного-депрессивного спектра — это бич нашего времени. Исследователи называют современное общество liquid society — текучим, жидким обществом без устойчивых связей, подвижным, нестабильным и непредсказуемым. Многие люди заболевают депрессией из-за потери ценности отношений и дефицита близости. Мы слишком увлеклись нарциссическим вектором развития: «Сепарируйся ото всех, выстраивай свои границы, будь сам по себе, стань self-made person, тебе никто не нужен!» — всё это формирует повестку личных и общественных устремлений, а в результате приводит к тому, что мы теряем друг друга и сами себя. И наши родители тут нам не помощники, потому что по большей части мы дети «холодного» поколения, в свою очередь, воспитанного еще более травматизированным предыдущим поколением, которое так и не научилось переживать, передавать и выражать свою любовь — ни тактильно, ни словесно. Нас недолюбили, недотискали, недообнимали в детстве, мы растем, мало что зная о привязанности, постоянно испытываем тревогу и, чтобы отделаться от нее, мы анестезируем свое тело, отчуждаемся от него, игнорируем сигналы, которые оно нам посылает.
В liquid society мы всё время куда-то переезжаем, это раньше люди годами, часто до самой смерти, несколькими поколениями жили под одной крышей, в этом были свои проблемы, но сейчас эта традиция распалась, и мы потеряли понятие общего поля, фон распался на фрагменты, оторвались друг от друга и от корней.
Виртуальная реальность, социальные сети, скайп и мессенджеры создают видимость общения, но не решают проблемы. Современный человек оказался трагически одинок, и причина большинства депрессивных расстройств сегодня связана именно с этим».
«Сыну не было двадцати, когда ему диагностировали депрессию. Он сутками не то что не выходил из дома, он почти не вставал с постели. Ему было тяжело сказать: «Привет!» — он пары слов не мог выдавить из себя. Я тогда сама почти не выходила из дома, боялась, что когда никого не будет, он покончит с собой. Пока его сверстники путешествуют, постят фотки в сетях, учатся, тусуются и влюбляются, твой ребенок хочет одного: умереть. Никите повезло. Его вытащили, но я часто думаю о том, сколько таких же как он — молодых и здоровых — просто не смогут спасти. Это страшно. И получается, что так или иначе, но мы все за это в ответе»
Выход рядом
Современное общество оказалось заложником своих устремлений. Люди оказались одержимы желанием получать и проживать исключительно удовольствия. Мы хотим быть состоявшимися, успешными, неуязвимыми, всегда в прекрасной форме, всегда на коне. И эта гонка за счастьем любой ценой дает неожиданный обратный эффект.
Евгений Брюн: «Мы так стремимся к счастью и так избегаем негативного опыта переживаний, что в результате разучиваемся принимать и проживать болезненные чувства. У нас не обнаруживается механизмов правильного реагирования на стрессовые события. И в результате мы оказываемся беспомощными перед ними. А в жизни невозможно оградить себя от одних переживаний в пользу других. Такая жизнь будет неполноценной. Немецкий философ-идеалист Вильгельм Дильтей писал, что «без страдания не могла бы сложиться душевная жизнь и законченная полноценная индивидуальность». Неумение справляться с потерями, расставаниями, провалами и драмами лишает человека контакта с самим собой. Делает его уязвимым.
Родителям, которые приходят к нам на консультации, мы объясняем, что нельзя создавать для ребенка эмоциональный парник и стараться всеми силами изолировать его от жизненных потрясений. Он должен научиться проживать и переживать невзгоды, иначе он вырастет неподготовленным, не наученным большой и важной части жизни, не освоит существенное поле своей души. Для него впоследствии без этого умения проживать негативные эмоции любое препятствие на пути, через которое другой человек перешагнет и/или не заметит, или воспримет его как вызов, который только обогатит его и сделает сильнее, превращается в повод для депрессии, паники и невроза».
Казалось бы, и так-то всё не очень хорошо, и вряд ли в ближайшее время что-то кардинально изменится к лучшему. Маловероятно, что психиатр в районной поликлинике будет сопровождать вас в медикаментозном терапевтическом трипе к новым горизонтам душевного равновесия и спокойствия, и, скорее всего, разрушительный марш невроза, депрессии и панических атак продолжится. Но человеку свойственно удивительное качество, определяющее нас как вид — мы обладаем феноменальной склонностью к выживанию. Психиатры и психотерапевты даже в такой консервативной стране, как наша, где душевные проблемы традиционно считаются слабостью, подтверждают, что количество людей, обращающихся за профессиональной помощью, неуклонно растет. Если раньше приходилось искать клиентов, сейчас приходится регулировать расписание, потому что клиенты выстраиваются в очередь.
Люди хотят выжить, хотят лучше узнать и понять себя и научиться справляться с заболеванием, угнетающим дух и личность. Общественное сознание и отношение к себе постепенно меняются, о своем душевном равновесии и потенциале задумывается всё больше тех, кто еще вчера отмахивался от неудобных вопросов, говорил, что это всё ерунда, и он сам со всем справится. Возможно, кто-то и справится, а кто-то нет. Но депрессия — слишком высокая цена для человека, который создан для полноценной и активной жизни. А душевные страдания, неизбежно выпадающие на долю каждого, должны и могут стать только поводом для личностного роста и развития.
«Я понимаю, что мне повезло. Те несколько лет, которые я провел в тоске и отчаянии, закончились. Но не сами собой. Это был непростой путь с рецидивами и промежуточными поражениями. Излечился ли я окончательно? Не знаю. Правда. Но я знаю, что постараюсь сделать всё возможное, чтобы больше никогда не смотреть под колеса приближающегося грузовика и думать о том, что от освобождения и облегчения меня отделяет всего один шаг. Я надеюсь на лучшее, не знаю, может, это какая-то форма упрямства, но я просто не хочу, чтобы депрессия победила. Я сам хочу победить ее. И не думаю, что я хочу слишком многого»
