«Доносчику доставался окурок»

На IV Сочинском международном кинофестивале показали документальный фильм «Школа палачей» – о том, как нацисты учили местных жителей убивать евреев в концлагерях. В эксклюзивном интервью Jewish.ru сценарист фильма Эдвард Старосельский рассказал, что пережил в плену его отец, как люди предавали за окурок и почему выбор есть всегда.

Почему вы решили заняться темой того, как самые обычные люди становятся убийцами?
– Мой отец воевал под Ленинградом и в 1943 году попал в плен. Почти два года он «путешествовал» по разным лагерям. Трижды бежал, был ранен, ждал, когда его как еврея расстреляют. Из его взвода с ним в плену оказались четыре человека. Они все, будучи неевреями, знали, что он еврей, но никто его не выдал! При том что в лагере, как отец рассказывал, если ты спрятал окурок, кому-то он приглянулся, то этот кто-то мог запросто донести, что ты еврей. Человека забирали, а окурочек доставался сообщившему. Жизнь ничего не стоила. Это меня преследует всю жизнь. Поэтому я и решил снять фильм про то, как человек делает выбор в страшной ситуации. У пленных был выбор, как поступить.

Некоторым предлагали пойти в школу «Травники». Подобных школ, где готовили надзирателей и исполнителей экзекуций в лагерях смерти, было три – с 1941 по 1943 годы они выпустили порядка 7–8 тысяч человек. Но самая большая из них – это «Травники». На совести их «выпускников», например, зачистка Варшавского и Люблинского гетто. В школу эту шли пленные, голодные, раненые, измученные войной. Кто-то, может, всю жизнь ненавидел советскую власть и евреев – и с радостью принимал предложенные условия. Им давали зарплату, паек, отгулы в городе, развлечения и девушек. Но были и такие, кто, вначале согласившись, пытались бежать. Их ловили и публично казнили.

В фильме есть пожилой поляк, который охотно проводит детальную экскурсию по школе. Он часом не был к «Травникам» причастен?
– Да, этот уже беззубый старик действительно все знает. Он говорит, что в «Травниках» не служил. Правда это или нет, мы не знаем. Может, он действительно ничего особенного не делал. Но иногда камера обнаруживает, что человек что-то скрывает. По меньшей мере, этот старик – однозначно тот из местных жителей, кто «принял» ситуацию, спокойно отнесся к тому, что немцы пришли и организовали такую школу. Участие этого старика – один из важных элементов фильма.

Вам не хотелось его просто придушить?
– Такие эмоции нужно исключать. Я могу его подозревать, он не вызывает симпатии, но наказывать придушением нет никаких оснований.

Я чисто эмоциональную реакцию имел в виду, не само действие.
– У меня нет такой злобы, что я бы взял и всех расстрелял. Но уже в США, когда я встречал немцев, я чувствовал в душе какой-то холодок, понимал, что не смогу с ними близко контактировать. Я вырос в Советском Союзе на определенных установках, которые пропагандировались в художественной культуре – что немцы принесли много горя советским людям, евреям и людям других национальностей.

В США ведь действительно можно было встретить если не бывших нацистов, то их пособников – впрочем, как и в Европе, и в Латинской Америке. Власти их вроде даже использовали для решения своих вопросов – в частности, в противостоянии СССР?
– Наверняка использовали. Но по закону они не имели права никого принимать. Как, впрочем, не имели права и судить. Можно было раскрыть преступления и добиться высылки в страну, где они были совершены, и там судить. У нас в фильме, кстати, представлено интервью со специальным прокурором Джоном Лофтусом, который при президенте США Джимми Картере возглавил отдел по розыску и поимке нацистских преступников. Он работал эффективно, ему и его семье постоянно приходили письма с угрозами из разных стран. Ловтус, в частности, обнаружил, что большое количество «студентов» школ палачей нашли убежище в Великобритании. При этом там прекрасно знали, кого берут, и возлагали на них определенные надежды в борьбе с «главным врагом» – СССР. В США с этим было все же строже.

Неужели действительно поступали угрозы чиновнику США такого уровня?
– Подпольная нацистская сеть существует. Недавно я был в Аргентине, снимал интервью с генеральным прокурором страны, представителем Центра Визенталя. Оказывается, официально в Аргентину перебрались всего 150 нацистов. Но поверить в это невозможно. Еще когда я жил в Советском Союзе, по телевизору демонстрировали целые районы, населенные бежавшими немецкими военными.

На какую реакцию у зрителей вы рассчитываете со своим фильмом?
– Я хочу, чтобы люди из разных стран почувствовали, что их объединяет не ненависть друг к другу, а общечеловеческое понятие добра. Я хочу, чтобы каждый подумал о своем отношении к уничтожению невинных людей – будь это под давлением идеологической пропаганды или чего-то еще. Важно, чтобы люди понимали, что сколько бы времени ни прошло, в какой бы стране ни оказались совершившие преступления – они будут наказаны. Перспектива безнаказанности воодушевляла преступников. Но мы показали – память о таких преступлениях остается, и эта память приводит к наказанию.