Ришоним — Новости Израиля и мира — Новостной портал rishonim.info Новостной портал rishonim.info последние новости Израиля и мира. Свежие новости политики, общества, спорта, культуры, новости дня о происшествиях. Уведомления от rishonim.info · Новости · Происшествия · Политика — фото и видео материалов — прессы.
07/25/2022 21:54:43
В рубрике «Табаков и современники» мы расскажем о людях, сыгравших важную роль в жизни Олега Павловича, о людях, которые стали для него источниками вдохновения, его близкими знакомыми, друзьями. Люди эти известны всем.
Из всех данностей человеческой натуры самой непостижимой, пожалуй, является талант. Иногда он остается незамеченным, но если судьбе бывает угодно, то свершается одно из самых прекрасных чудес, и мир получает счастливую возможность наслаждаться его плодами.
Выдающегося мастера сцены ХХ столетия Евгения Александровича Евстигнеева природа наделила огромным актерским дарованием. Однако его путь в профессию оказался отнюдь не простым. Мальчик, очень рано лишившийся отца, и не мечтал посвятить свою жизнь творческой профессии. И мать, и отец, и отчим Жени имели рабочие специальности, жили и трудились в городе Горьком (ныне Нижний Новгород), поэтому паренек, ничуть не сомневаясь, пошел по родительским стопам. Окончив семилетку еще до начала Великой Отечественной войны, работал электромонтером, а когда умер отчим, семнадцатилетний Евгений остался вдвоем с матерью. Необходимо было зарабатывать на жизнь, и будущий кумир миллионов, успев окончить первый курс техникума, оставил учебу и устроился слесарем на завод «Красная Этна» — на целых четыре года, пока судьба неожиданно не предоставила ему шанс.
Все началось с его участия в художественной самодеятельности, где обнаружилась удивительная музыкальность Евгения: парень умел извлекать мелодии и ритмы практически из любого инструмента — гитары, рояля и даже обычных столовых вилок. Евстигнеева пригласили на место ударника в местный джаз-ансамбль, частенько выступавший в кинотеатре перед сеансами. Во время этих выступлений ярко проявлялась искрящаяся артистическая натура Евгения. Зрители не только слушали музыку, но и радостно наблюдали за молодым ударником с очень живой мимикой, который в короткие паузы успевал виртуозно жонглировать барабанными палочками. От этого завораживающего зрелища невозможно было оторваться. Двадцатилетний Евстигнеев каждый раз оказывался центром всеобщего внимания, будто заслоняя собой весь оркестр.
Вскоре, прослышав от коллег о необычном, даже «странном», по представлениям советского человека, барабанщике, пришел на него посмотреть директор Горьковского театрального училища Виталий Лебский. Сраженный кипучей энергетикой Евстигнеева, Лебский подошел к молодому человеку, чтобы поинтересоваться, не хочет ли тот стать драматическим актером. «Я не знаю», — ответил Евстигнеев. Евгений в первую очередь подумал о своей матери: как прожить на студенческую стипендию вместо заводской зарплаты?
Тем не менее Евстигнеев принял решение учиться. В 1946 году он был зачислен на первый курс Горьковского театрального училища, а по его окончании, в 1951 году, получил распределение во Владимирский драмтеатр. Во Владимире Евгению Евстигнееву довелось испытать первые сладкие мгновения актерского успеха. Каждая его новая работа становилась событием, и владимирская публика при первых же звуках его голоса начинала кричать «браво!». А в детском спектакле «Иван да Марья» он так смешно играл роль Княжича, что билетерам после представления приходилось вытирать в зале кресла — дети в прямом смысле писались от восторга.
Жизнь провинциального комика-премьера набирала счастливые обороты, но тут судьба предоставила ему новый шанс. Из Москвы во Владимир в поисках талантов приехала комиссия Школы-студии МХАТ. Двадцативосьмилетний Евстигнеев пошел сдавать экзамен вместе со вчерашними школьниками и был принят. Причем сразу на второй курс, где учились Татьяна Доронина, Олег Басилашвили, Михаил Козаков, Виктор Сергачев. Оторвавшись от уже налаженной жизни во Владимире, он вновь сделал непростой, но самый верный для себя выбор и уехал в Москву. Галина Борисовна Волчек, учившаяся в то время на третьем курсе, вспоминает, что студийцам поначалу было очень непривычно находиться рядом с этим новым, совсем взрослым студентом:
«Евстигнеев появился — лысый, в бостоновом костюме. Мы удивленно глазели на этого странного человека в пиджаке невероятного фиолетового цвета с громадными подкладными плечами. Он принимал солидные позы, соответствующие, по его понятиям, правилам высшего света, как-то необычно курил. Но как только он вышел на сцену в студенческом спектакле, все встало на свои места. Все поняли, что перед нами гений».
Олег Табаков тогда был первокурсником. Он с легкостью воспроизводит детали событий, поразивших его более шестидесяти лет назад:
«С первой же своей школьно-студийной работы — отрывка из пьесы Александра Крона „Глубокая разведка“, где Евстигнеев играл роль Мориса, он, что называется, встал в особицу. Его студенческие работы были ролями вполне сформировавшегося мастера, и я приходил смотреть на них как на вполне завершенные произведения, — так же радостно, в таком же предвкушении открытия новых граней дарования артиста, в каком я ходил на премьеры во МХАТ».
Никакого жилья в Москве у Евстигнеева, конечно же, не было, и он поселился в легендарной «Трифопаге» — общежитии Школы-студии на улице Трифоновской вместе с юными дарованиями, приехавшими покорять столицу. Именно там произошло его знакомство с Олегом Табаковым. Несмотря на солидную разницу в возрасте, они подружились на всю жизнь. Олег Павлович рассказывает:
«Конечно же, не последнюю роль в нашем сближении сыграло немалое количество дней, прожитых в студенческом общежитии, где мы, его веселые обитатели, вместе ели, вместе пили, вместе умывались, вместе чистили зубы, а также совершали и много других совместных действий, хорошо способствующих действительному узнаванию человека. И должен сказать, что в повседневном быту Женя Евстигнеев был ничуть не хуже того замечательного Евгения Евстигнеева, который блистал на сцене: он был естественен, правдив, добр, полон желания помочь, защитить младшего; у него наличествовали все те превосходные человеческие качества, которые в первую очередь ценятся в людях. Мне он был как старший брат. Хотя по-настоящему мы сблизились позже, в пятьдесят пятом году, когда начались наши ночные репетиции в Студии молодого актера»…
Екатерина Стрижкова,«Театральный подвал» №63 (ноябрь 2015).
/zen.yandex.ru/media/id/627d2037c712e921cf8c6322/oleg-tabakov-i-evgenii-evstigneev-chast-pervaia
Олег Табаков и Евгений Евстигнеев. Часть вторая
Олег Николаевич Ефремов, делая первые шаги по созданию своего нового коллектива, продолжающего лучшие традиции русского психологического театра (первоначально зарождающаяся труппа называлась Студией молодых актеров), призвал под свои знамена не только выпускников Школы-студии — Лилию Толмачеву, Галину Волчек, Игоря Квашу, но и старшекурсников — Виктора Сергачева, Евгения Евстигнеева. Олег Табаков, учившийся на третьем курсе, оказался самым младшим из основателей «Современника». Все они были заняты в первом спектакле Ефремова «Вечно живые» по пьесе Виктора Розова. Табаков играл там небольшую роль студента Миши, а Евстигнеев — роль Чернова. Репетировали ночами в одной из аудиторий Школы-студии.
Современниковцам рано пришлось узнать, что такое запрет спектакля. После «Вечно живых» студийцы коллегиально приняли в репертуар сразу две пьесы: «В поисках радости» Виктора Розова и «Матросскую Тишину» Александра Галича. Но судьбы этих спектаклей сложились по-разному. «В поисках радости» с Олегом Табаковым в главной роли ожидал шумный и долгий успех, а вот «Матросская Тишина» была запрещена перед самым выходом спектакля. Роль Абрама Шварца, по свидетельству Табакова, замечательно играл Евгений Евстигнеев:
«Ах, как он играл! Больше полувека прошло, а перед глазами словно стоит феноменальный пластический рисунок, хореографически совершенный танец отчаяния и трагедии старика Шварца после того, как его обидел сын. Что-то невероятно близкое, на мой взгляд, гению Чаплина делал Женька в этой сцене. Какова же была мера отчаяния у его персонажа, если я плакал всякий раз, наблюдая ее! И дело было вовсе не в моей сентиментальности, но в почти божественном совершенстве того, что он сотворял на подмостках. Конечно, сильно не повезло нашим зрителям, к сожалению, так и не увидевшим этой его прекрасной работы…»
Шел 1957 год, и артисты не подозревали, что дальше двух генеральных репетиций дело не пойдет, потому что партийные функционеры категорически не допустят их талантливый, проникновенный спектакль до публики. Память об этом горьком событии так крепко засела в сердце Олега Табакова, что спустя тридцать с лишним лет он, желая восстановить историческую справедливость, поставил пьесу «Матросская Тишина» в «подвальном» театре.
В 1960 году настоящим чудом оказался выход во всех смыслах выдающегося спектакля театра «Современник» по пьесе Евгения Шварца «Голый король». Его точно так же могли запретить, но по стечению ряда обстоятельств и к восторгу почтеннейшей публики «крамольный» спектакль, наполненный опасными аллюзиями, все-таки увидел свет. Каждый из артистов отличился в этой постановке Олега Ефремова и Маргариты Микаэлян.
«Но душой спектакля был Евстигнеев. Материализованная тупость короля-руководителя, изрядно потрепанного жизнью, вполне лысого, составляла мощный ассоциативный ряд. Дело было не только и не столько в похожести Евстигнеева на Никиту Сергеевича Хрущева — он вовсе не был на него похож, а в том, что всякий забравшийся на вершину пирамиды власти в нашей стране был удивительно схож с Женей в этой роли. Король Евстигнеева был памятником российской глупости. Боже мой, как туго он соображал! Мне иногда казалось, что я слышу, как скрипят валики его воспроизводящего механизма под черепной коробкой. С глупостью и тупостью соседствовали лукавство и хитрость, а также свойственная российской ментальности надежда на авось — „авось и пронесет, а может, и получится…“ Евстигнеев подтягивал себе нос, который в жизни у него был довольно длинен и производил впечатление „семитского происхождения“, как бы сказали сотрудники рейхсканцлера Гитлера. Так вот этот свой большой нос он подтягивал так крепко, что, когда я слышу или читаю выражение „кувшинное рыло“, я сразу вспоминаю Женю в роли Короля или себя в роли Балалайкина, хотя, может быть, и нехорошо говорить себе самому комплименты. „Кувшинное рыло“ производится только в России в оригинальном и чистом, неразбавленном виде, символизируя все негативное, что есть в российском характере.
Узнаваемость созданного Евстигнеевым образа была прозрачна до такой степени, что под конец спектакля смех в зале становился болезненным, распирающим людей изнутри, и было такое впечатление, что люди проглотили мыло и повсюду летают пузырьки… Нагромождение потрясающих Жениных находок действовало на меня так же неотразимо, как и женские прелести Нины Дорошиной», — вспоминает Табаков.
Сам Олег Павлович играл в «Голом короле» сразу три небольшие роли: Дирижера, Повара и Человека из народа. Ему нужно было выходить на сцену, мгновенно преобразовав свою внешность и поведение, что Табаков каждый раз проделывал с блеском. А в перерывах между своими выходами он с неиссякаемым интересом смотрел на изумительную игру Евстигнеева. «Он попал на роль Короля и сразу занял то место, какое солнце занимает по отношению к другим планетам, вокруг него кружащимся. Он стал актерским солнцем нашего театра», — говорит Олег Павлович. Вообще, все артисты, которым посчастливилось когда-либо работать с Евгением Александровичем, говорят об этом не иначе, как о чуде и о наслаждении, вдохновлявшем их самих.
На протяжении долгого времени Олег Табаков участвовал в решении некоторых важных проблем в жизни Евстигнеева. Сразу же после поступления на работу в Студию молодых актеров Олег Ефремов поручил Табакову заниматься административными вопросами. Первым же поручением было выхлопотать московскую прописку для самого себя и для Евгения Александровича. Двадцатидвухлетний Олег Табаков с задачей успешно справился. А после успеха «Голого короля» Табакову, который начал сниматься в кино, учась еще на третьем курсе, показалось несправедливым, что такой большой актер, как Евгений Евстигнеев, снимается до обидного мало в возрасте далеко за тридцать. Тогда Олег Павлович настойчиво рекомендовал его на роль попа в фильме Константина Вольного «Молодо-зелено». Евстигнеев сыграл эту роль великолепно, и кинорежиссеры стали приглашать его на съемки, восхищаясь его способностью к гениальному физическому перевоплощению, игре «через сердце».
Начиная с 1956 года Евгений Евстигнеев и Олег Табаков очень часто работали вместе, не только на сцене «Современника», а затем и МХАТа, но и на съемочной площадке, и у радиомикрофона. Оба артиста всегда относились друг к другу с большой теплотой. Когда в марте 1992 года усталое сердце Евстигнеева, которому исполнилось шестьдесят пять, вдруг остановилось в лондонской клинике, Табаков почувствовал невероятную боль потери своего дорогого друга и гениального коллеги:
«В моей жизни — зрительской, профессиональной, да и просто человеческой — Женя Евстигнеев занимал столь существенное место, что, когда он умер, мне показалось, будто и часть меня ушла вместе с ним. Все мои первые самостоятельные шаги в профессии я проделал, высоким штилем выражаясь, рука об руку с Женей. Это был любимый, дорогой и почитаемый мною Старший, на протяжении всей своей жизни сохранявший достоинство, что среди людей нашего ремесла встречается не так уж часто. Он для меня живой человек. Он часть, может быть, самых счастливых моих секунд и минут. Я до сих пор вспоминаю его как одну из самых больших своих радостей. Он был актер Божьей милостью».
Екатерина Стрижкова, «Театральный подвал» №63 (ноябрь 2015).
zen.yandex.ru/media/id/627d2037c712e921cf8c6322/oleg-tabakov-i-evgenii-evstigneev-chast-vtoraia
