О ком и о чем на самом деле заботятся министр образования и глава профсоюза учителей?

Но когда я училась в пятом классе, к нам пришла новая учительница, которая оказалась антисемиткой, и все изменилось. Так как я была единственной еврейкой в классе, то вся ее ненависть досталась мне. С того дня я не открывала ни одной книги по биологии.

А через год к нам в класс пришел новый классный руководитель, и по совместительству учитель математики. До того момента этот предмет я довольно таки не любила, но благодаря ему, менее чем за год, стала его просто обожать. Вот в этом то и заключается разница между хорошим и плохим учителем.

На мой взгляд, преподавателя, который буквально горел своим делом, работодателям следовало материально вознаградить, а учительницу-антисемитку немедленно уволить. Но увы, не произошло не то, ни другое.

То, о чем я рассказываю, случилось в России в начале 1990-х. Но, к сожалению, нечто подобное происходит и сейчас, в Израиле в 2022 году. Даже сегодня уволить плохих учителей очень трудно, а поощрить и наградить хороших — практически невозможно.

Это именно одна из тех проблем, которую призвано решать соглашение, предложенное Минфином. Однако дело в том, что соглашение представлено в СМИ в искаженном виде, и создается впечатление, что кто-то намеренно пытается его торпедировать и заставить всех учителей, родителей и детей сидеть дома. Кто-нибудь в СМИ проверял, каковы на самом деле требования профсоюза и сколько нам всем это будет стоить? Разве общественность не должна знать, что на самом деле предлагается и что действительно необходимо?

Сегодня очевидно, что из-за невероятного количества фрагментированной информации, предоставляемой прессой, и вследствие искусно раздутой вокруг этой темы драмы, даже сами учителя не понимают, о чем идет речь на самом деле.

Министр образования Ифат Шаша-Битон, к сожалению, вопреки ожиданиям, абсолютно не помогает учителям, а наоборот — все усложняет. Более полугода назад, в разгар эпидемии коронавируса, я обсудила с ней тему статуса школьных консультантов по вопросам образования и попросила найти способ поощрить их и добавить дополнительные ставки. Я также переадресовала ей обращения школьницы из Ашдода, которая рассказала, насколько негативно сказывается на учениках сокращение количества консультантов в школах. Министр обещала решить проблему, но так ничего и не сделала. И даже сегодня, на переговорах с Минфином, ни она, ни Яффа Бен Давид не поднимают вопросы, связанные с приблизительно 8 тысячами консультантов, которые работают в системе просвещения. Возможно, их количество не столь велико, но как она могла совершенно о них забыть?