У этой истории нет начала и не будет конца

На обороте фотографии написано «Шошана и Шошана. Кто нас различит?»

Огромная свежевырытая яма – братская могила. У края могилы стоят нагие люди, их расстреливают из автоматов. Весна сорок второго, Белоруссия, обычное дело. Вдруг приказ приостановить расстрел, и громкоговоритель объявляет, что мужчинам, копавшим яму, разрешается забрать своих жен и двоих из своих детей! И вот они бегают по краю могилы с противоположной стороны и зовут своих по именам. Автоматчики не пускают их вниз. «Шошана Щучинская!!!» — кричит человек, и из могилы выскакивают сразу две женщины – его жена и его сестра, и ту и другую зовут Шошана Щучинская.

Командующий расстрелом немец велит ему выбрать одну из них. Он выбирает жену, раздается выстрел, и его сестра падает мертвой у его ног. Тут одна за другой с криками «Отец! Отец!» к нему подлетают две девчонки. У него нет детей, но он молчит.

Тем временем шестнадцать человек прячутся на чердаке на другом конце города. Рев мотоциклов будит новорожденного Шауля Соненсона, он плачет, и мать не может его успокоить. Со стуком распахивается дверь, и в дом входят два немца, их видно сквозь щели, молодые парни при параде и с автоматами. Они проводят внутри несколько минут, шутя и громко топая. В течение этих минут Циппора Соненсон, мать Шауля, не издав ни звука, смотрит, как несколько взрослых мужчин молча душат Шауля курткой.

Всем пережившим этот день евреям велено явиться на регистрацию. Там они три дня лежат ничком на булыжной мостовой, не вставая, не шевелясь, не дыша, а пьяные солдаты ходят по ним и время от времени стреляют кому-нибудь из них в голову. Те, кто переживет и это, будут под совместным польско-немецким конвоем собирать по улицам мертвецов, по подвалам, по чердакам, и затем похоронят всех в общей могиле. Под смех конвоя прочтут поминальную молитву. Простой поляк всегда точно знает, за что он убивает еврея – за распятого Христа.

В этой Книге повторяются сюжеты.

В хлеву на соломе среди овец и коров еврейка тайно рожает сына. Его затем кладут в корзину и относят к реке… к дому, в котором живет крестьянин со своей сестрой-монашкой. С поправкой на век и страну всё это мы уже читали. На дворе июнь сорок четвертого, с востока слышна артиллерийская канонада, по ночам в небе советские самолеты. В лабиринте сырых тоннелей под усадьбой Казимира Коркача прячутся несколько еврейских семей. Казимир слывет в округе лучшим другом всех евреев и физкультурников. Два года назад его уже арестовывали, его били в польской полиции, его пытали в гестапо, ему порезали лицо и выбили зубы, но он ни о чем не проговорился, и его отпустили живым. Его мать, мелкопоместная дворянка пани Коркачова, понимая, что еще немного, и она спятит от страха, выставила всех жильцов подземелья за дверь, и они несколько месяцев мыкались по другим местам, кто где мог, но в итоге снова вернулись – и она впустила их обратно. У Казимира и его мамы большая усадьба, и немцы и бравые молодцы из Армии Крайовой любят по нескольку дней останавливаться у них на постой. И тогда по нескольку дней в подземелье никто не смеет пошевельнуться. А сегодня пани Коркачова и ее служанка Марушка Ивановская принимают у себя в хлеву роды у Циппоры Соненсон. To jest jak narodziny naszego Pana Jezusa… Новорожденного мальчика нарекают Хаимом, кладут в очаровательную корзинку с запиской, что младенец родился вне брака у благородной пани, и что его мать хотела бы, чтобы он был крещен Яном в честь Иоанна Крестителя. Корзинку относят на крыльцо дома, в котором уже до того приютили несколько найденышей. Той же самой ночью прилетали советские самолеты — сбрасывали еду и боеприпасы партизанам, и поэтому местные шутники предлагали назвать невесть откуда взявшегося малыша «парашютистом».

Через несколько недель Красная Армия освободит окрестности. Моше и Циппора Соненсон и их дети Ицхак и Яффа осторожно выберутся на свет божий. Первым делом они выкупят маленького Хаима-Яна у его приемных родителей, распрощаются с пани Коркачовой и пойдут к себе домой – начинать новую жизнь.

Пройдет лето, наступит осень, конец октября. Polska bez Żydów!!! — раздастся однажды ночью, и толпа настоящих патриотов с автоматами ворвется в дом Соненсонов, разбивая окна, вышибая двери, ломая мебель в поисках хозяев. Они распахнут дверь чулана – и оттуда выйдет Циппора со спящим Хаимом-Яном на руках. Она знает своих убийц – все соседи, все знакомы. Она знает, что бесполезно просить пощады. Она спокойна. Ее последним желанием будет умереть первой, чтобы не видеть второй раз смерти сына. Расстреляв Циппору и Хаима и отсмеявшись над тем, как смешно они падали, гости уйдут, пустив на прощанье автоматную очередь в чулан. В чулане Яффа Соненсон до самого утра будет уверена, что и ее убили – не чувствуя ни своего тела, ни присутствия рядом отца и брата.

У этой истории нет начала и не будет конца.