«Я разрушаю их историю»: известный арабский защитник Израиля

01/10/2025  10:24:41

От солдата Армии обороны Израиля до влиятельного лица в социальных сетях, Йосеф Хаддад — израильский араб из Назарета — рассказывает изданию Israel Hayom о 7 октября, войне и своей миссии представлять интересы Израиля во всем мире.

Эми  Фридман
 Опубликовано  01-09-2025 10:30
 Последнее изменение: 01-09-2025 17:07

Йосеф Хаддад сидит в кафе в Иерусалиме зимним днем, пытаясь насладиться блюдом из пасты, но обнаруживает, что его прерывают каждые несколько укусов. Прерывания происходят из-за постоянного потока поклонников — прохожих или тех, кто всего несколько минут назад успешно доел свою пасту, каждый из которых чувствует себя обязанным прерваться к его обеду, несмотря на их извиняющуюся манеру поведения.

«Мы должны поблагодарить вас», — сказала религиозная пара лет сорока. Через несколько минут к ним подходят две женщины лет двадцати с похожими чувствами. За ними следует солдат-резервист, кладущий руку на плечо Хаддада: «У меня больше не будет возможности сказать это — спасибо за все, что вы делаете». Пожилой мужчина кричит «Бог благословит вас!» с другой стороны дороги. Позже, по пути к своей машине, чтобы ехать на подписание своей новой мини-автобиографии «Позвольте мне объяснить», он пытается перейти дорогу по пешеходному переходу, когда двое мужчин окликают его. Кто, в конце концов, не останавливается на середине перехода, чтобы сделать быстрое селфи на обочине дороги?

Тридцатью минутами ранее он взял контактную информацию у другого незнакомца, который предложил перевести его книгу на французский язык. Он признателен каждому — улыбается, кивает, сжимает руки в знак благодарности, слегка склоняет голову. Если то, что вы видите на улице, является более точным индикатором, чем любой опрос или комментарии СМИ, то если он сегодня будет баллотироваться на пост, мы можем стать свидетелями первой в Израиле присяги арабского премьер-министра. Но пока встреча с ним — это как провести день со знаменитостью.

«Знаете, — размышлял он, — когда я думаю о слове «знаменитость», я думаю об артистах, медийных личностях, спортсменах, актерах, тиктокерах — людях, которые действительно добились успеха. В моем контексте это слово не совсем подходит. Я работал и продолжаю работать в израильской правозащитной сфере, так что этот ярлык кажется мне неудобным».

В: Вполне приемлемо признать, что вам нравится ваш новый статус. 

«Моя общественная работа началась задолго до 7 октября 2023 года . Несомненно, с тех пор я стал гораздо более узнаваемым, и моя известность значительно возросла, но это произошло из-за величайшей катастрофы в истории Израиля. Вот почему это слово меня беспокоит».

В: Но люди не просто подходят для фотографий, они искренне хотят выразить благодарность. Это не поверхностно.

«Против этой волны поддержки есть также крайнее меньшинство. Хотя они и немногочисленны, это закрытая и опасная группа, которая преследует вас, угрожает вам, пытается запугать вас и нападает на вас. Были случаи, когда полиции приходилось производить аресты, потому что люди открыто угрожали: «Я всажу вам пулю между глаз»».

Йосеф Хаддад и антиизраильский протестующий. Фото предоставлено: Courtesy

В: С арабской или еврейской стороны?

«Экстремисты есть и в арабо-израильском, и в еврейском обществе, но я не обращаю на них особого внимания. Большинство израильского общества поддерживает и поощряет меня. Знаете, почему я это ценю и почему я уделяю внимание каждому человеку, который ко мне обращается? Потому что их поддержка помогает мне продолжать, несмотря на крайние и жестокие атаки этих экстремистов. Они сломали руку моей матери. Нелегко быть сыном, чья рука была сломана из-за его работы. Я чувствую себя виноватым из-за этого».

В: После этого инцидента ваши родители не предположили — или, может быть, вы сами так считали — что, возможно, пришло время отступить?

«Как раз наоборот. Мы сидели в самолете в Дубае, все еще во время посадки, ожидая взлета. Какие-то мужчины заметили меня с семьей и начали ругаться. Когда я достал телефон, чтобы записать их, они набросились на меня с кулаками. Мой отец встал, и в последовавшем хаосе рука моей матери была сломана. Мы вышли из самолета и направились в терминал, чтобы подать жалобу — рука моей матери была согнута, мы еще не знали, что она сломана, но знали, что что-то серьезно не так. Затем мой отец посмотрел на меня и сказал по-арабски: «Дир балак италихен йивафук. Камель, ихна бидахрак», что означает: «Не позволяй им остановить тебя».

«По сути, он говорил, что «они ведут себя так, потому что не могут справиться с вами и правдой, которую вы представляете. Их единственный выход — заставить вас замолчать, атаковать. А когда это не срабатывает, они нападают на вашу семью. Поэтому я говорю вам сейчас: не останавливайтесь». А теперь скажите мне: с поддержкой моей семьи, моей партнерши Эмили, которая сама сталкивается с атаками, большинства израильского народа, как вы думаете, я бы даже подумал о том, чтобы остановиться?»

Несколько странно представлять Йосефа Хаддада. Спустя год и три месяца после того, как он стал одним из самых узнаваемых голосов в израильском дискурсе, это едва ли кажется необходимым. Хотя он получил признание во время предыдущих военных операций и конфликтов, тогда его больше воспринимали как новинку. Возможно, «аномалия» — более подходящее слово — израильский араб из Назарета, сын священника, бывший боевой солдат Армии обороны Израиля, движимый непоколебимой целью представлять израильское повествование во всем мире. Удобный пример, на который можно указать: «Смотрите, он араб, и он на нашей стороне».

Но после октябрьской резни и последовавшей за ней войны Хаддад (39) стал одним из самых важных представителей Израиля на мировой арене и в социальных сетях. Частное лицо (в отсутствие официальной поддержки), олицетворяющее голос среднестатистического израильтянина, который с разочарованием наблюдает, как международное сообщество в лучшем случае безразлично реагирует, а в худшем — обвинениями, бессовестно игнорируя ужасы того дня. Его секретное оружие — хотя это едва ли секрет — это его национальность, но это еще не все. Даже когда ему противостоят те, кто пытается отмахнуться от него как от «символического араба» или трюка, он парирует мощными аргументами. Его сочетание разговора по-арабски с представлением фактов оказывается более эффективным, чем любой мегафон на антиизраильском протесте, и более мощным, чем любой проснувшийся студент с фиолетовыми волосами в элитном американском университете.

«Моя идентичность — огромный бонус, но это не значит, что она не подкреплена содержанием», — пояснил он. «Да, это важный инструмент, потому что в конце концов я араб, живущий в этой стране, и я знаю правду. Вы не можете меня этому научить. Если бы вся моя работа основывалась только на идентичности, она бы не сработала. У меня такое чувство, что те, кто считает меня трюком, принадлежат к меньшинству на определенной стороне политической карты, и я воспринимаю это как комплимент, потому что это означает, что я на правильном пути.

Йосеф Хаддад во время службы в Армии обороны Израиля. Фото предоставлено: Courtesy

«Теперь давайте немного поговорим о той крайне левой группе, которая утверждает, что я трюк. И они в меньшинстве, потому что я не думаю, что мы должны называть всех левых антиизраильскими или всех правых расистами. Но тем людям, которые утверждают, что я трюк, у меня есть один вопрос: покажите мне, где я не прав. Разве моя идентичность не соответствует вашему повествованию? Тогда вы расисты. И, кстати, худший расизм, который я испытал, исходил не от крайне правых, а от крайне левых. Потому что я разрушаю их повествование. И я скажу это снова — они не представляют сионистских левых».

В: Те, кто называет это трюком, скажут: «Смотрите, он даже публикует книгу. Он этим пользуется».

«Сколько эфирного времени я обычно получаю в телестудиях? Три минуты здесь, минута там. Даже в социальных сетях я не могу писать длинные посты — люди хотят короткие видео. Книга дает мне возможность представить полную картину. Интересно, что когда люди обвиняют меня в том, что я «делаю это ради денег», они узнают, что я пожертвовал все свои доходы от кампании Passportcard [приложение для оповещения израильтян об опасностях за границей] на израильскую пропаганду. Я не оставил себе ни единого шекеля — я позаботился о том, чтобы это было прописано в контракте. Я был твердо уверен, что не хочу наживаться на величайшей катастрофе Израиля. Что касается книги, то любой в издательском деле знает, что на книгах нет настоящих денег. Речь идет об идеологии, и их беспокоит то, что идеология побеждает».

В: Но зачем публиковать сейчас?

«Я всегда хотел написать книгу — просто так получилось, что судьба связала меня с издательством. Мы встретились, они спросили, не думал ли я написать книгу, и я сказал им, что уже начал. Я рассказываю о своем детстве, например. Не все посещают мои лекции или встречаются со мной лично — не все знают мой путь и то, как я стал тем, кто я есть, и смог заниматься тем, чем я занимаюсь. Помимо этого, книга также охватывает израильскую пропаганду. Я пишу об израильско-палестинском конфликте, о партнерстве между евреями и арабами. Это действительно возможность изложить свое полное видение».

В: Вы переводите нас на тему политики. Вы получили предложения от разных партий.

«Я получал предложения от представителей всех политических сил. Это безумие — партии со всех сторон видят что-то в моем послании и ценностях. Но на самом деле входить в политику? Нет. Я говорю это не просто так — если бы я объявил: «Я с этой партией», я бы немедленно потерял свое положение как неофициального представителя нашей страны. Все это исчезло бы. И, честно говоря, сейчас я даже не имею четкого представления о том, какая партия действительно представляет меня.

В: Однако есть позиции, которые вы рассматривали еще до этого кризиса.

«Я не собираюсь быть послом Израиля в ООН, но когда я думаю об этом, да, это роль, которую я действительно хотел бы. Я проделал много хорошей работы с хорошими людьми в области пропаганды и информирования общественности, но если у меня есть какие-либо амбиции официально представлять страну, то это будет в ООН — самой лицемерной организации из всех существующих. Это требует высочайшего уровня усилий, умения иметь дело с интеллектуальными конфронтациями, использования фактов и иного подхода, чем в университетах. Арабский язык является официальным языком ООН — вам разрешено произносить целую речь на арабском языке. Моя мечта — стоять там, представлять нашу страну и произносить речь на арабском языке».

В: То есть вы все-таки занялись политикой?

«Я обещаю вам, клянусь, если мы пойдем на выборы, я подумаю об этом. Я говорю вам, что именно я планирую сделать. Мне задавали этот вопрос задолго до 7 октября, но я всегда говорил – когда появится что-то политически подходящее, я обязательно рассмотрю это как вариант. Но начинать думать о политике сейчас?»

В: Нужно ли Израилю проводить выборы сейчас?

«Если бы среди всех 120 членов Кнессета, как коалиции, так и оппозиции, была хоть капля честности, они бы все ушли в отставку, но только после стабилизации ситуации. Они бы признали, что «это произошло под нашим руководством», и ушли бы в отставку. Если бы у них была хоть капля чести, они бы положили ключи на стол и ушли».

История Хаддада, рассказанная в «Let Me Explain», сплетает воедино ключевые моменты его жизни с его моральными и социальными убеждениями. Она описывает его политическую, социальную и личную эволюцию, включая уникальные семейные обычаи, такие как установление определенных дней, когда дома можно было говорить только на иврите, и других дней, когда дома можно было говорить исключительно на английском. Повествование также охватывает его встречу с Эмили Шрейдер, американо-израильской журналисткой и активисткой правозащитного движения, которая стала его спутницей жизни и союзницей в его миссии.

Его травма во время Второй ливанской войны, когда он потерял ногу, стала важной главой в его жизненной истории. Этот опыт позже даст ему неопровержимый ответ во время жарких международных дебатов, моменты, которые теперь хорошо задокументированы в видеороликах в его аккаунте Instagram, который может похвастаться 845 000 подписчиками.

Йосеф Хаддад восстанавливается после травмы в Ливане. Фото предоставлено: Courtesy

«Однажды перед 500 студентами кто-то бросил мне вызов: «Ты араб — ты действительно думаешь, что ты нравишься евреям? Они используют тебя. Как только ты им больше не нужен, евреи выбросят тебя в мусорку». Антиизраильтяне в зале разразились аплодисментами. Я ответил: «Согласно твоей теории, я должен был давно оказаться в мусорке, потому что я им уже был не нужен».

«Сначала никто не понял, что я имею в виду. Поэтому я объяснил: «На протяжении всей моей военной службы я служил бок о бок с христианами, мусульманами, друзами и, естественно, евреями. Во время Второй Ливанской войны я служил во взводе, состоявшем полностью из евреев. Я был единственным арабом».

«Нас отправили спасать танк в Бинт-Джебейле за четыре дня до прекращения огня. Именно тогда в нас попала ракета «Корнет». Взрыв отбросил меня, и осколок оторвал мне ногу. Я чувствовал, как кровь течет по моему лицу от другого осколка, который полностью разорвал ее. Позже мне сказали, что дыра в моем лице была достаточно большой, чтобы просунуть кулак. В тот момент, несмотря на то, что я был недееспособен и служил во взводе, состоявшем исключительно из еврейских солдат, и не было ни одного араба, который мог бы сказать: «Он один из нас», они не бросили меня.

«Хотя я был обездвижен, я оставался в сознании. Внезапно я почувствовал движение — четверо еврейских солдат подняли меня на носилки, взвалили их на свои плечи и понесли в безопасное место под огнем противника. Когда я делюсь этой историей, дополненной фотографиями и фактами, это заканчивает дебаты. Динамика в комнате полностью меняется. Критики перестают ликовать и злятся и расстраиваются. Между тем, произраильские сторонники в зале теперь аплодируют. Никто не может оспорить мой жизненный опыт. В конечном счете, я использую эти столкновения как инструменты, чтобы убедить других — колеблющихся, которые искренне хотят понять правду».

В: А есть те, кого никогда не переубедить. Может быть, вам на самом деле нравится конфронтация?

«Прежде всего, у нас нет другого выбора. И раз уж мы об этом заговорили — да, признаюсь, мне это нравится. Мне нравится выставлять антиизраильских людей в глупом свете, мне нравится задевать их за живое. И когда я выставляю их аргументы смехотворными, и они понимают, насколько смехотворными они выглядят, вот тогда видео, пост или дебаты оказывают реальное воздействие. Я видел, как люди переходили на нашу сторону из-за этого».

7 октября застало его врасплох, как и всех остальных, хотя он почувствовал это немного раньше. «В арабском обществе мы поняли, что происходит, раньше, чем большинство других. Забудьте о Telegram — мы были первыми, кто получил информацию, она была во всех наших социальных сетях. Я быстро осознал масштаб катастрофы».

В: Какая была наша самая большая ошибка? Чего мы не поняли?

«Нам нужно взглянуть на историю. Все знают историю этой земли, но те, кто выступает против Израиля, написали свою версию, повторили свою ложь, и теперь люди им верят. Я пытаюсь сказать, что даже еврейское общество, или, по крайней мере, его часть, начало принимать утверждение, что они колонизаторы. И я спрашиваю вас — не как еврей, а конкретно как араб-христианин: вы все сошли с ума?

«Эта земля по праву ваша. И как араб-христианин, я говорю вам – это написано в моей религии, это прямо там. Однако в еврейском обществе люди начали чувствовать себя виноватыми. За что вам извиняться? За этот постоянный крик об «оккупации». Меня учили, что в нулевом году, прямо здесь, в Иерусалиме, евреи жили здесь. Как [палестинцы] могут утверждать, что это их земля, когда моя собственная религия рассказывает совершенно другую историю?

«Я люблю бросать вызов людям, которые утверждают: «Но вы украли эту землю у палестинцев». Я спрашиваю их: «Кто был их президентом? Кто был премьер-министром? Давайте упростим вопрос — кто был палестинским лидером? Ваша великая историческая личность — [Ясир] Арафат? Человек, родившийся в Египте, который провел большую часть своей жизни в Тунисе?» Я руководствуюсь правдой и фактами, и меня глубоко беспокоит, когда я вижу, как люди в еврейском обществе отрицают свою собственную историю. Ирония того, что именно мне приходится это говорить, не ускользает от меня».

Говоря о войне, Хаддад заметил: «До недавнего времени Израиль утратил свой почти исключительный статус региональной державы. Затем произошел резкий поворот: мы устранили [Исмаила] Ханию, [Яхью] Синвара и [Хасана] Насраллу. У «Хезболлы» осталась, по сути, замена AliExpress.

«Мы уничтожили 15 000 террористов, Газа лежит в руинах, Сирия претерпела кардинальные изменения, и мы нейтрализовали основной маршрут контрабанды «Хезболлы». Мы нанесли удары в Йемене и глубоко внутри Тегерана. Произошел серьезный сдвиг. Мы продемонстрировали военное превосходство, и я вижу, что арабский мир признает эту реальность. С этой позиции силы пришло время договориться о сделке и вернуть наших заложников домой. Общество к этому готово, правительство готово, и с возможным возвращением Трампа Ближний Восток готов к такому шагу. Мы должны вернуть их домой».

Израильский адвокат Йосеф Хаддад. Фото предоставлено: Эрик Султан

Отвечая на вопрос о том, что произошло на следующий день, Хаддад описывает двухуровневый подход: «Первый этап включает в себя военное управление в партнерстве с ОАЭ или Саудовской Аравией, или любой арабской страной, готовой присоединиться к Авраамским соглашениям и разделить ответственность за Газу. Важнейшим элементом является сохранение оперативной свободы ЦАХАЛа — она не может быть поставлена ​​под угрозу ни при каких обстоятельствах».

«Однако даже если вы разрушите ХАМАС и изгоните всех террористов из Газы, неспособность значительно ослабить идеологию, стоящую за ХАМАС, означает, что мы столкнемся с сегодняшним поколением, которое снова нападет на нас через двадцать лет. Это приводит ко второму уровню: образованию. Я лично извлек учебники по математике из руин школы БАПОР в Газе, содержащие уравнения вроде: «У вас есть десять израильских солдат и 11 камней. После того, как вы бросите десять камней в солдат, сколько останется?» Пока эти тексты остаются образовательным стандартом, надежды нет. Пока образование в Газе с 4 до 18 лет продолжает проповедовать уничтожение Израиля, осмысленный будущий диалог остается невозможным. Мы по сути готовимся к следующему 7 октября.

«Истинная битва заключается в преобразовании сердец и умов. Одни только военные победы не обеспечат прочного мира — мы должны устранить коренные причины, которые увековечивают этот конфликт на протяжении поколений».

www.israelhayom.com/2025/01/09/i-destroy-their-narrative-israels-renowned-arab-advocate/