Кто он, казненный нацистами бургомистр Кременчуга: предатель или праведник

В конце октября — начале ноября 1941 года немецкие оккупационные власти арестовали и после короткого следствия расстреляли первого руководителя городской управы Кременчуга (бургомистра).

С тех пор прошло почти 80 лет, но и до сих пор между историками и краеведами идет дискуссия, кем же он был на самом деле — беспринципным коллаборантом и жадным скрягой или праведником и патриотом-националистом, а также чем он так непростительно согрешил перед нацистами всего лишь за месяц руководства порабощенным городом? Поскольку длительное время этот вопрос не был объектом специального исследования, неизвестными остаются не только страницы биографии казненного бургомистра, но даже его настоящее имя и фамилия — в советских архивных документах он фигурирует как Верховский, в немецких как Сеница и Сениця-Верховский.

Между тем, анализ собранной источниковедческой базы позволяет методом исторической ретроспективы воспроизвести трагические события осени 1941 года и найти причинно-следственную связь между действиями бургомистра и его казнью, выяснить, были ли они осознанными или эмоционально-ситуативными. А найденные недавно архивные документы в сочетании с материалами газеты Кременчугской городской управы периода немецкой оккупации «Дніпрова хвиля», убедительно доказывают, что нацисты расстреляли бургомистра Кременчуга за сознательную организационную деятельность по выдаче «большому количеству» евреев фиктивных документов об изменении национальности для «предотвращения немецкого контроля» и спасение их таким образом от ужасов Холокоста.

Итак, 9 августа 1941 войска 17-й армии Вермахта оккупировали Крюков — правобережье города. Над левобережной частью Кременчуга зловещий немецкий флаг с нацистской свастикой взвился ровно через месяц — 9 сентября 1941 года. Для утверждения оккупационного режима нацисты создали там военные администрации (комендатуры), а им в помощь организовали вспомогательные органы власти — городские управы (бургомистраты). Бургомистром Крюкова был назначен врач по специальности Д.П.Пугач 1, а Кременчуга – Верховський.2

Сразу же был введен комендантский час, за любую попытку помешать утверждению оккупантами «нового немецкого порядка» предусматривалось суровое наказание — непомерные штрафы, заключение в концлагерь, тюрьма и даже расстрел.

И все же, среди местных жителей нашлись отчаянные люди, решившиеся сопротивляться немецким захватчикам — в средине сентября 1941 года неизвестные смельчаки трижды повредили кабель, которым пользовались немецкие военные. В ответ командование 17 армии Вермахта пригласило «заплечных дел мастеров» — карателей зондеркоманды 4b айнзацгруппы «С» прибыть в Кременчуг и провести показательные репрессии против евреев с целью запугивания всего местного населення.3

Это специальное подразделение было одним из трех «эскадронов смерти» ( «А», «В» и «С»), созданных руководством нацистской Германии специально для порабощения оккупированных территорий Советского Союза. Каждая из этих групп насчитывала от 800 до 1000 служащих гестапо (тайная государственная полиция), криминальной полиции, Службы безопасности (СД), полиции порядка и войск СС. Обычно, личный состав указанных военно-разведывательных подразделений участия в боевых действиях не принимал, его бойцы были вышколены для проведения репрессивных акций по «окончательному решению еврейского вопроса», уничтожение цыган и других «расово-неполноценных народностей», организации массовых убийств военнопленных коммунистов и комиссаров, проведения операций против партизан и подпольщиков и тому подобное. Айнзацгруппы находились в совместном управлении СС (военизированные формирования нацистской партии Германии НСДАП) и РСХА (Главное управление имперской безопасности). Они делились на зондеркоманды (Sonderkommando), которые действовали непосредственно на линии фронта и айнзайкоманды (Einsatzkommando), предназначенные для проведения карательных акций в глубоком тылу.

Часть карателей прибыла с Крюкова в Кременчуг уже 19 сентября 1941:
«Передовая команда 4b, которая до сих пор находилась в Крюкове, тем временем переместилась в Кременчуг. Работа в Кременчуге, который сильно пострадал от военных действий, была начата немедленно. Сама команда прибудет после того, как будет готов мост через реку, который сейчас строится ».4

В «Уточненном обвинительном заключении» от 25 июля 1947 по делу против этих групп, которое рассматривалась в рамках Нюрнбергского процесса над нацистскими преступниками, частично раскрывается содержание этой работы:
«… в период с 13 сентября по 26 сентября 1941 в окрестностях Кременчуга (в том числе в Крюкове — примечание автора), зондеркоманда 4b убила 125 евреев и 105 политических работников» .5

Но это было только начало Холокоста в Кременчуге. Бывший советский партизан, бригадный генерал Армии обороны ЦАХАЛ Ицхак Арад (Рудницкий), более известный как историк, директор Музея Катастрофы и героизма «Яд ва-Шем» (1972-1993) в своей фундаментальной работе «Катастрофа евреев на оккупированных территориях Советского Союза (1941 -1945)» утверждает, что командированные в Кременчуг каратели зондеркоманды 4b в течение шести дней сентября 1941 уничтожили 1600 евреев.6

Шокированный жестоким расстрелом горожан, бургомистр Кременчуга, который до сих пор послушно выполнял указания оккупационных властей, окончательно потерял иллюзии относительно истинной цели регистрации горожан еврейской национальности и размещение их в созданном гетто.

Искупая вину за то, что позволил нацистам втянуть себя в подготовку Холокоста в Кременчуге, недавно покорный городской голова принял рискованное и судьбоносное решение: воспользоваться своим служебным положением для организации сопротивления оккупантам.

О том, каким образом ему удалось это сделать, свидетельствуют два немецких трофейные «Донесение о событиях на территории СССР», которые командование айнзацгрупп регулярно направляло в Берлин. Так, в донесении №156 от 16 января 1942 сказано:
«Во время проверки подозрительных элементов был арестован и расстрелян бургомистр Кременчуга СЕНИЦА-ВЕРХОВСКИЙ …
Своим распоряжением от 28.09.1941 года он сознательно саботировал обращение с евреями тем, что велел крестить большое число евреев, чтобы таким образом отвести их от немецкого контроля ».7

Донесение №177 от 4 марта 1942 более полно раскрывает причины преследования бургомистра Кременчуга:
«Сотрудничество с украинскими властями и милицией в целом удовлетворительное. Тот факт, что к назначению ответственных лиц не всегда относятся с необходимой осторожностью и контролем, свидетельствует арест бургомистра Кременчуга СЕНИЦЫ (Senitza) по саботаж данных ему приказов. В результате допросов служащими айнзацгруппы было установлено, что он пользовался фальшивыми персональными данными и ставил преграды решению еврейской проблемы: он поручил Протоиерею РОМАНСКОМУ крестить евреев, на которых он сам указывал, и давать им христианские или русские имена.
В результате немедленного ареста удалось предотвратить избежания немецкого контроля за большим количеством евреев. Сеница был казнен. В связи с этим был отстранен от должности и руководитель кадрового бюро семейного реестра Кременчуга … ».8

Комментируя цитируемые архивные документы, исследователи истории православной церкви вполне обоснованно подчеркивают важную роль в спасении евреев протоиерея Романского (старшего священника города — примечание автора). Он действительно заслуживает уважительное отношение к себе, поскольку самоотверженные поступки Кременчугского протоиерея, скорее всего, заставили немецкие власти активно противодействовать изобретенной форме спасения евреев. Ведь арест бургомистра Кременчуга по времени совпадает с мероприятиями оккупантов по усилению контроля регистрации евреев:
«Нацистские органы в Украине пытались решительно пресекать попытки отдельных священнослужителей спасать евреев путем выдачи им свидетельств о крещении. 29 октября 1941 оккупационная власть разослала циркуляр, которым обязала священников отказывать евреям в крещении ».9

Однако, квалифицируя действия протоиерея Романского с точки зрения юриспруденции, следует признать, что в отлаженной главой Кременчуга схеме фиктивного документирования евреев, священнику отводилась роль пособника. Ведь он выполнял указание бургомистра по присвоению выкрещенным евреям христианских имен. Полномочий же выдавать им светские метрические документы протоиерей не имел, таким правом были наделены исключительно отделы ЗАГС (записи актов гражданского состояния — примечание автора) городской управы.

Поскольку после ареста бургомистра нацисты отстранили от должности «руководителя кадрового бюро семейного реестра Кременчуга» (так оккупанты назвали отдел ЗАГС — примечание автора), можно уверенно утверждать, что такое решение было вызвано выполнением им указания городского головы от 28 сентября 1941 о порядке выдачи выкрещенным евреям фиктивных свидетельств о рождении и аусвайсов (временные удостоверения личности, действующие на оккупированной территории — примечание автора). На это прямо указывал следующий бургомистр Кременчуга Д.С.Дмитренко, который был назначен на эту должность 3 ноября 1941, то есть, вскоре после ареста предшественника. 25 ноября 1941 он издал распоряжение по городской управе от №7 (цитируется языком оригинала — примечание автора) об усилении контроля за деятельностью бюро ЗАГС:
«Бывают случаи, когда отдельные граждане самовольно делают исправления в документах, паспортах, временных удостоверениях, метриках, а именно: год рождения, национальность и прочее, а потому приказываю:
Зав.ЗАГСом при выявлении таких случаев на виновных налагать штраф до 100 рублей и привлекать к ответственности.
Неправильное наложение штрафа можно обжаловать в 3-дневный срок в Главную Управу ».10

Объясняя в феврале 1944 года цель подписания этого распоряжения, Д.С.Дмитренко свидетельствовал, что оно было направлено на прекращение фиктивного документирования евреев Кременчуга:
«… он был выдан для предотвращения укрытия национальности, поскольку национальность в период оккупации имела значения. Как известно, немцы физически уничтожали еврейскую национальность ».11

Таким образом, приведенные факты убеждают, что роль организатора схемы «избегания немецкого контроля» за евреями Кременчуга принадлежала казненному бургомистру. Он не только «сознательно саботировал данные ему приказы по решению еврейской проблемы», но и путем подписания 28 сентября 1941 специального распоряжения привлек к ее реализации протоиерея Романскому, а также своего непосредственного подчиненного — руководителя бюро ЗАГС городской управы.

Оценивая этот распорядительный документ Кременчугской городской управы, известный американский историограф Холокоста Рауль Гильберт в исследовании «Уничтожение евреев Европы» квалифицировал «инцидент с Сеницей-Верховским единственным случаем в своем роде». По его оценкам, в отчетах айнзацгрупп за весь период войны других актов оккупационной власти в защиту евреев не встречается.12

Сейчас невозможно точно установить, скольким евреям благодаря бургомистру Кременчуга удалось «избежать немецкого контроля». В то же время, путем сопоставления нескольких статистических показателей можно вычислить их хотя бы примерное количество.

Так, по состоянию на 1939 год в Кременчуге проживало 19 880 евреев, что составляло 22,2% всего населения миста.13 С началом войны значительное число советских граждан еврейской национальности было призвано в армию или ушло на фронт добровольцами. Около 2/3 евреев города удалось эвакуироваться вглубь СССР. Поэтому нет оснований ставить под сомнение подсчеты современных исследователей, которые считают, что к началу оккупации в городе осталось около 7000 евреев.14 Как уже было сказано, 1600 из них в течение 6 дней сентября 1941 были расстреляны карателями зондеркоманды 4b айнзацгруппы «С».

Таким образом, в городе должно остаться около 5000 евреев.

Примерно такую же цифру в 3500 евреев и около 100 смешанных семей приводят вышеуказанный израильский историк Ицхак Арад15 и авторы статьи «Кременчуг» в «Электронной еврейской энциклопедии» .16
Следует отметить, что регистрацию евреев (составление поименных списков — примечание автора), которые были обязаны носить на рукаве звезду Давида, нацисты ввели сразу же после оккупации города. Очевидно, она проходила одновременно с переписью населения Кременчуга, начатого в сентябре 1941 года отделом статистики бургомистрата. Его результаты были обнародованы в газете городской управы Кременчуга «Дніпрова хвиля» от 31 октября 1941 года:
«Перепись населения
Статистический отдел в основном закончил перепись населения города. По данным переписи населения г.Кременчуга составляет сегодня 31 573 чел.
По национальности данные переписи таковы: украинцев — 28524 чел. (90,5%), русских — 1654 чел. (5,1%), евреев — 1100 чел. (3,4%) и других национальностей — 293 чел. (1%).
Материалы переписи обрабатываются с целью установления количества людей по возрасту, профессии, образованию и т.д. ». 17

Естественно, какой-то части кременчугских евреев в то время удавалось скрываться от оккупантов у знакомых местных жителей. Кому-то из них удалось избежать учета, выскользнув из Кременчуга в сельскую местность, где контроль над евреями был не таким плотным. Но, даже с учетом указанных причин и расстрела 1600 горожан в сентябре 1941 года, число 1100 евреев, которые по состоянию на 31 октября 1941 якобы проживали в Кременчуге, выглядит заниженным. Поэтому вполне оправдано считать, что в это число не вошли от 1000 до 2000 евреев, которым при содействии руководителя городской управы удалось «избежать немецкого контроля».

Фальсифицированные городской управой результаты переписи населения Кременчуга не удовлетворили оккупантов. После ареста строптивого бургомистра и замены руководителя ЗАГС они заставили нового главы города Д.С.Дмитренка повторно провести перепись населения, предупредив об ответственности за предоставление правдивой информации:
«Ставится в известность все население города Кременчуга, что 12 ноября с.г. начнется перепись населения города и его окрестностей.
Перепись будет проводиться по месту проживания населения. Просьба ко всем жителям отнестись внимательно к переписи и сведения давать правдиво. За ложную подачу сведений будут наказаны … ». 18

Результаты повторной переписи были обнародованы через полгода:
«Население города Кременчуга на 6 июня 1942 составляет 31815 человек, из них мужчин 12700, женщин 19118.
По национальности население распределяется так: украинцев 29337, россиян 1818, немцев 100 и других 563 человека ».19
Как видим, по состоянию на июнь 1942 года, еврейское население полностью исчезло из демографического карты города Кременчуга.

Сложно найти точный ответ на вопрос, что побудило бургомистра города поручить протоиерею Романском «крестить евреев, на которых сам указывал», а заведующему ЗАГС выдавать им фиктивные светские документы. Скорее всего, мотивы его действий по спасению соотечественников основывались на общечеловеческих ценностях, а выборочный подход он применил с учетом рекомендаций лидеров еврейской общины города. В Кременчуге, как и повсеместно в Украине, к учету еврейского населения привлекались члены созданного оккупантами «юденрата» (с немецкого Judenrat — «еврейский совет»). Так назывались административные органы еврейского самоуправления, которые были вынуждены сотрудничать с городскими оккупационными властями. В их состав входили влиятельные и авторитетные евреи захваченных городов, врачи, учителя, инженеры, даже раввины. Архивных документов и воспоминаний старожилов Кременчуга о деятельности «юденрата» не найдено. В то же время, о его существовании в книге «Дикий полынь» вспоминает советский писатель, публицист и драматург Цезарь Соломонович Солодарь (1909 — 1992). Следовательно, можно предположить, что именно члены городского «юденрата» подсказывали бургомистру, кому следует оформить фиктивные документы.

Существует еще один, выстроенный на слухах, миф о том, что первый бургомистр Кременчуга был расстрелян нацистами как «шмальцовник» (так в оккупированной Польше называли коллаборационистов, которые шантажировали евреев, требуя от них деньги за молчание или укрытия — примечание автора). Его авторство принадлежит чиновникам Кременчугской городской управы и другим коллаборационистами, которые после освобождения города были привлечены к уголовной ответственности. В частности, некий В.Г.Некрасов, допрошенный 2 марта 1944 по делу по обвинению бургомистра Кременчуга Д.С.Дмитренка, свидетельствовал:
«С первых дней вступления немецких оккупационных войск в Кременчуг бургомистром был Верховский, который примерно в ноябре месяце 1941 года был снят с работы бургомистра, арестован и расстрелян за то, что присваивал ценности, арестованые в порядке конфискации, изъятые у граждан советского партийного актива и еврейского населения, подверженного репрессиям немецкой власти».20

Но в цитируемых «Донесениях» айнзацгрупп о наличии у бургомистра Кременчуга корыстных побуждений ни слова не сказано. Если бы тот рисковал жизнью с целью получения материальной выгоды, нацистские пропагандисты обязательно воспользовались бы этой информации для компрометации его перед соотечественниками. А так, сведения о причинах казни первого бургомистра Кременчуга наоборот были засекречены и хранились в «тайной имперской канцелярии» начальника Полиции безопасности и СД. Очевидно, оккупанты опасались, что внедренная главой Кременчугской городской управы форма сопротивления «окончательному решению еврейского вопроса» могла стать примером для подражания другими коллаборационистами, которые уже успели разочароваться в «новом немецком порядке».

И наконец. Бургомистр города, как исполнитель, мог привлекаться оккупантами в организации технической инвентаризации освобожденного от евреев жилищного фонда, учета конфискованных у них ценных вещей и драгоценностей. Ведь, переселяя кременчугских евреев в гетто, нацисты преследовали цель освободить приемлемое для офицеров Вермахта жилье. Под строгим контролем представителей нацистских спецслужб, изъятые ценности с немецкой педантичностью обсчитывались и направлялось на нужды воюющей армии, поэтому любые злоупотребления со стороны бургомистра или сотрудников городской управы исключались.

Неудивительно, что кроме голословных свидетельств В.Г.Некрасова, других подтверждений «шмальцовничества» казненного нацистами бургомистра Кременчуга в Службе архивного обеспечения (САО) Управления СБ Украины в Полтавской области не найдено.

Сомнение вызывает также версия о том, что мотивы сопротивления бургомистра Холокосту в Кременчуге, якобы, были обусловлены его членством в Организации украинских националистов (ОУН). В 2011 гду ее высказал бывший заместитель председателя городской организации Народного Руха Украины, член Общества украинского языка имени Т. Шевченко, кандидат технических наук М.Ф.Твердохлиб. Исследуя «Деятельность националистического подполья в Кременчуге в годы немецкой оккупации. 1941-1943 гг.», он высказал гипотезу, что: «Бургомистр Кременчуга Синица-Вершовський, член националистического подполья, пожертвовал своей жизнью ради спасения евреев, о чем сообщается в немецком Оперативному рапорте «О событиях в СССР № 177» .21 Однако в тексте «Донесения» айнзацгрупп №177 от 6 марта 1942, который, выборочно цитирует М.Ф.Твердохлиб о причастности Сеницы (а не Синицы-Вершовського — примечание автора) к националистическому подполью ни слова не сказано.

Более того, если бы бургомистр Кременчуга и на самом деле был членом националистического подполья, его должен бы упомянуть в своих послевоенных мемуарах известный деятель украинского национально-освободительного движения Е.П. Стахив. В составе «походной группы ОУН на Приднепровье» с 25 сентября до середины октября 1941 года, то есть именно в то время, когда оккупанты формировали вспомогательные органы местной власти, он находился в Кременчуге. Е.П.Стахив поименно называет участников местной «небольшой группы ОУН», которая объединилась вокруг редактора газеты «Дніпрова хвиля» Михаила Щепанского.22 Однако, он ни словом не обмолвился о бургомистра, хотя бы, как о симпатике ОУН. И это несмотря на то, что названная газета была печатным органом городской управы, а ее редактор М.Щепанський, также вскоре расстрелянный нацистами как украинский националист, должен обязательно знать политические убеждения своего непосредственного начальника — бургомистра Кременчуга.

Как видим, в немецких трофейных документах первый бургомистр Кременчуга проходит как «Сеница-Верховский» и «Сеница». В исследованиях отечественных и зарубежных историков его еще называют «Синица», «Вершовский» или «Синица-Вершовский». Историк из Нидерландов Карел Биркгоф, правда, без ссылок на источники информации, вообще утверждает, что это два разных человека:
«В конце года нацисты … арестовали Верховского. Его заместитель Сеница позволил священнику по фамилии Романский дальше осуществлять крещение, за что власти казнили его в начале 1942 года ».23

Поэтому, при выяснении, какую на самом деле фамилию носил расстрелянный нацистами бургомистр города Кременчуга, следует отдавать предпочтение архивным документам, составленным в свое время его соотечественниками, а не немецкими оккупантами или зарубежными исследователями.
Прежде всего, речь идет о материалах САО УСБУ в Полтавской области 24 и Полтавского областного государственного архива (ПОГА).25 Кроме цитируемых документов архивного уголовного дела, в ПОГА сохранился «Список учреждений, предприятий, организаций и их руководителей, которые существовали в период немецкой оккупации в 1941 -1943 годах», где руководителем Кременчугского городского управы значится «Верховский, расстрелян немцами».

Кроме того, это фамилия в Кременчуге является довольно распространенной. Так, среди уроженцев Кременчуга были известные военные деятели — Лев Яковлевич Верховский (1805 — 1893), генерал-лейтенант, участник трех войн и Давид Наумович Верховский (1899 — 1954) — генерал-майор, участник Гражданской и Великой Отечественной войн, советский военный врач . По базе данных по 1912 «Жители Кременчуга и Кременчугского уезда»26 проходят почетные граждане города Иван Георгиевич и Петр Михайлович Верховский, а также лица с еврейскими именами — Ицко Абрамович, Лейба Абрамович и Нохим Гершкович Верховский. На этом основании не следует исключать, что казнен бургомистр Кременчуга Верховский имел еврейские корни, возможно, был членом смешанной семьи. Скрывая этот факт от немецких оккупантов, он мог представиться лицом по фамилии Сеница. Впрочем, это лишь версия. По каким причинам в немецких документах он превратился в «Сеницю-Верховского», а затем на «Сеницю», какими были его имя, профессия, еще надо выяснять.

В этом контексте следует подчеркнуть, что изложенная в статье «Холокост в Кременчуге» »27 информация о том, что перед войной Верховский, якобы работал директором одной из школ города, не находит своего документального подтверждения. На самом деле, в англоязычном издании «Энциклопедия лагерей и гетто» 28, на которое ссылаются ее авторы, о работе Верховского директором школы речь не идет. Наверное, они спутали его с Дмитренко, который перед войной действительно учительствовал, в октябре 1941 года был назначен оккупантами заведующим отделом народного образования городской управы, а после ареста Верховского стал бургомистром Кременчуга.
***
Хотя история и не терпит сослагательного наклонения, очевидно, что по законам военного времени после освобождения Кременчуга Верховский был обречен повторить путь тысяч других коллаборационистов — скамья подсудимых, быстрый и суровый приговор советского правосудия и забвение, как предателя Родины. Также, как никто в городе добрым словом не упоминает его преемника на посту бургомистра Кременчуга (ноябрь 1941 — февраль 1942) Д.С.Дмитренка, приговоренного в октябре 1944 года военным трибуналом войск НКВД по Полтавской области к 20 годам лагерей. Показательно, что в 1992 году, уже во времена независимой Украины его уголовное дело пересматривал Полтавский областной суд и признал Д.С.Дмитренка осужденным обоснованно, не подлежащим реабилитации.29 Такая же участь постигла и бургомистра Крюкова Д.П.Пугача, суд над которым 22 июня 1944 освещала газета «Рабочий Кременчуччины» №32.30

Верховский же, приняв мученическую смерть от рук нацистов, искупил свою вину, а потому жители Кременчуга сохранили память о жертвенности казненного бургомистра. Его фамилия, правда, как Сеницы-Верховского, высечена на открытом в 2017 году в Кременчуге памятном знаке «Праведник мира», которым увековечена подвижническая деятельность 40 горожан, спасавших в 1941-1943 годах евреев от Холокоста.

Автор выражает благодарность за помощь в подготовке очерка уроженцу Кременчуга, гражданину Государства Израиль, жителю города Ришон-ле-Цион Борису Шепетовскому.

Александр Христенко,
журналист, член Национального Союза краеведов Украины

1. САО УСБУ в Полтавской области, Ф.11, д. 1222, т.2, стр.2-3.
2. САО УСБУ в Полтавской области, д. 6440, стр.17, 49.
3. Круглов А.И. Хроника Холокоста в Украине. — Запорожье: Премьер, 2004. С. 37.
4.Сборник документов и материалов об уничтожении нацистами евреев Украины в 1941-1944 годах. / Сост. А. Круглов. — М .: Ин-т иудаики, 2002. — с. 74).
5.http: //doc20vek.ru/node/4274
6.Arad Yitzhak. The holocaust in the Soviet Union. University of Nebraska Press, Lincoln and Yad Vashe, Jerusalem, P.40.
7.Сборник документов и материалов об уничтожении нацистами евреев Украины в 1941-1944 годах. / Сост. А. Круглов. — М .: Ин-т иудаики, 2002. — с. 110).
8. Der Chef der Sicherheitspolizei und des SD, Berlin, den 6. Maerz 1942, Ereignismeldung UdSSR Nr. 177, 3, Bundesarchiv, Koblenz R58 / 221.
9. Шкаровский М. Отношение русской православной церкви к Холокоста в годы Второй мировой войны. Холокост на территории СССР. Материалы XIX международной ежегодной конференции по иудаике. Т. 1- Москва 2012, С. 79.
10. «Дніпрова хвиля» №10 за 30 ноября 1941 (https://libraria.ua/numbers/329/301/)
11. САО УСБУ в Полтавской области, уголовное дело 6440, арк.35.
12. Hilberg Raul. Destruction of the European Jews. Holmes & Meier Publishers, V. 1, New York, 1985, Р.308.
13. Shmuel Spector and Geoffrey Wigoder, eds., The Encyclopedia of Jewish Life before and during the Holocaust (Jerusalem: Yad Vashem; New York: New York University Press, 2001) Volume II, p. 676.
14. Бородина Т. Стратегии поведения местного населения Полтавщины во время Холокоста (1941-1943) / Холокост и современность. Студии в Украине и мире. № 1 (15). — М., 2017. — с. 48,
15. Арад И. Катастрофа евреев на окупированных территориях Советского Союза (1941-1945). — Д .: Центр «Ткума», Д: ЧП «Лира ЛТД»; М .: Ценрт «Холокост», 2007. — с. 255.
16. https://eleven.co.il/diaspora/communities/12233/
17. «Дніпрова хвиля» №2 от 31 октября 1941 (https://libraria.ua/numbers/329?StartDate=1941-10-31)
18. «Дніпрова хвиля» №4 от 9 ноября 1941 (https://libraria.ua/numbers/329/308/)
19. «Дніпрова хвиля» № 25 от 10 июня 1942 (https://libraria.ua/numbers/329/12200/)
20. САО УСБУ в Полтавской области, д. 6440, стр.49.
21. http://www.spas.net.ua/index.php/library/article/301.
22. Стахів Євген, Крізь тюрми, підпілля й кордони. – К: «Рада», 1995, арк.94.
23. Беркгоф Карел. Жатва отчаяния. Жизнь и смерть в Украине под нацистской властью / Украинский научный институт Гарвардского университета; Институт Критики. — М .: Изд-во Журнал «Критика», 2011. — с. 94
24. САО УСБУ в Полтавской области, д. №6440, стр.17,49.
25. ПОГА, ф. г.-1876, оп. 20, д. 69, л. 272-273
26. http://kremenchug.su/index.php
27. https://uk.wikipedia.org/wiki/Голокост_у_Кременчуці
28. Kremenchug // Encyclopedia of Camps and Ghettos, 1933-1945: Volumes 1-2. -Bloomington-Indianapolis, 2011. — V. 2. — P. 1596.
29. САО УСБУ в Полтавской области, д. 6440, стр.115-117.
30. https://issuu.com/vestnikua/docs/vestnik_2014_25.