Год невозврата Как 1979-й изменил ислам и Ближний Восток

Есть много дат, о которых можно сказать, что они потрясли и навсегда изменили Большой Ближний Восток — от Северной Африки до Афганистана. Развал Османской империи и последовавший за этим передел региона и сто лет спустя вызывает споры и новые конфликты. 1948 год и появление на ближневосточной карте Израиля. Конец колониальной эпохи, Холодная война. Поражение арабов в Шестидневной войне 1967 года. Но именно 1979-й стал точкой невозврата, которая в итоге привела к терактам 11 сентября и «Исламскому государству» (организация, запрещенная на территории РФ.— “Ъ”). Это год, «когда ислам потерял тормоза», а Ближний Восток — такой, каким он был в глазах человека с западным мировоззрением,— был потерян навсегда. 1979 год начался с исламской революции в Иране и закончился вводом советских войск в Афганистан.

Мир, который не случился

«Если бы революция не произошла, мы бы посмотрели на другой Ближний Восток»

Гарри Сик, член Совета национального безопасности США (1976–1981)

Женщины в купальниках на обложках журнала, мини-юбки в университетских кампусах и даже на городских улицах, выкройки из «Бурды», танцевальные вечеринки и совместные посиделки с бутылкой пива или бокалом вина.

Черно-белые кадры, шуршание пленки. Камера скользит по улицам Каира и Бейрута, заглядывает в Багдад и Тегеран. Последние книжные новинки, лучшие театральные постановки. Дым сигарет стеной и споры до хрипоты в переполненных кафе: Восток или Запад, религиозные консерваторы и радикальные националисты, на каких идеях строить новые государства — осколки каких империй тревожить, где искать потерянную в веках идентичность.

XIX век, когда Запад заново открывает Восток, а Восток — Запад. Первые печатные типографии, железная дорога, строительство оросительных каналов. Смешение культур и идей. «Ан-Нахда» — эпоха арабского возрождения: протест против традиций, имперских амбиций Османов и поиск своей идентичности и компромисса между двумя мирами.

Вместе с идеями национализма и панарабизма в начале XX века зародились и идеи политического ислама. В 1928 году шейх Хасан аль-Банна создает в Египте религиозно-политическую организацию — «Ассоциацию братьев-мусульман».

Ищет свой путь и Иран, разрываясь между мечетью, воспоминаниями о величии прошлого и соблазнами Запада.

Если б не арабская вязь на рекламных афишах, если б кое-где не мелькали традиционные наряды, героев снимков восточных городов мы бы не отличили от тех, кого камера поймала на улицах Нью-Йорка или Парижа, тех, кто выходил на митинги под красными флагами и прожигал жизнь в дорогих клубах. Те же потертые джинсы, вечерние платья и рабочие робы.

Где-то там, чуть шаг в сторону нищета и грязь. Но видит ли это камера? — Нет. Из динамиков звучит голос Умм Кульсум и Фейруз, на экранах молодой, еще не известный Западу Омар Шариф.

Левые и правые, коммунисты, монархисты и исламисты — это общество открыто любым новым идеям и требует перемен.

Дореволюционные кадры

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ветер переворотов и желание перемен

Споры даже на Востоке, где жизнь течет медленно и неторопливо, не всегда умирают в глубине кофеен. Борьба идей заканчивается реками крови, политические эксперименты — чередой переворотов.

Десять стран, ушедших в историю

На развалинах Османской империи основатель современной Турции Мустафа Кемаль Ататюрк в 1920-е годы стремится к исключению ислама из общественной жизни, считая, что абсурдно бедуину VII века диктовать мельчайшие детали личной жизни современного человека. Реформа образования, предоставление прав женщинам, отказ от традиционных фесок и тюрбанов. Звучащая по радио западная музыка, бойскауты, футбол — все это становится частью турецкой жизни. Но общество по-прежнему остается патриархальным, деревенский уклад жизни приходит в город. Победившая в 1950 году на выборах в турецкий парламент новая Демократическая партия делает шаг в сторону возвращения религии в общественную жизнь: ее снова начинают преподавать в школах, открываются новые религиозные учебные заведения и мечети. Заигрывая с населением, «демократы» одновременно стремятся к монополии во власти, оппозиция подвергается преследованиям. Все это на фоне ухудшения экономической ситуации приводит к массовым протестам. Страна оказывается фактически на грани гражданской войны. В мае 1960 года группа офицеров осуществляет первый, но не последний переворот в истории немонархической Турции.

Мустафа Кемаль Ататюрк стремился привить туркам западный образ жизни. На фото он (справа) с королем Афганистана Амануллой-Ханом. Турция, 1928 год

Фото: Ullstein bild via Getty Images

В 1948 году на карте Ближнего Востока появляется новое государство Израиль, построенное на национально-религиозной доктрине. Армии семи арабских стран пытаются не допустить провозглашения его независимости, но терпят неудачу. Это поражение оборачивается крахом для арабских режимов. Общество разочаровано и требует перемен, новых сильных и решительных лидеров. Израиль становится символом противостояния между Западом и Востоком, над которым восходит звезда Гамаля Абдель Насера.

В июле 1952 года «Свободные офицеры» захватывают власть в Египте. Король Фарук отправлен в изгнание. Гамаль Абдель Насер становится некоронованным королем Ближнего Востока, кумиром молодежи и бедняков. Национализация Суэцкого канала, а вслед за ним и другой собственности, устранение иностранных капиталов — вызов, брошенный западным державам и старым элитам. Идеи панарабизма получают новую социалистическую упаковку.

Президент Гамаль Абдель Насер стал некоронованным королем Ближнего Востока после национализации Суэцкого канала (1956 год)

Фото: Hulton-Deutsch Collection/CORBIS/Corbis via Getty Images

В Ираке вдохновленные Насером военные создают свою организацию «Свободные офицеры». В июле 1958 года во главе с полковником Абдель Керимом Касемом они берут власть в стране. Семья короля Фейсала расстреляна во внутреннем дворе дворца. У полковника Касема, ставшего премьер-министром и министром обороны Ирака, свои амбиции: бесконечные политические интриги, репрессии, война с курдами, претензии на территорию только что освободившегося из-под британского мандата Кувейта. Не пройдет и пяти лет, как в ходе очередного переворота, в феврале 1963 года, Абдель Керим Касем будет казнен. Вступятся за него только коммунисты. И они заплатят за это дорогую цену.

Через месяц после Ирака «Баас» придет к власти и в Сирии. Правда пройдет еще десятилетие прежде, чем эта партия установит полный контроль над жизнью иракцев и сирийцев.

Череда арабских революций по образцу Египта затронула Йемен (1962), Судан и Ливию (1969). Восток постепенно делится на западный и советский, но он все равно остается комфортным и удобным для тех, кто приезжает сюда извне. Коктейль из местной экзотики, западных мини-юбок и музыки, заманчивых, окутанных революционной романтикой идей.

Изнанка рая

Ранним утром, о нежная, чарку налей,

Пей вино и на чанге играй веселей,

Ибо жизнь коротка, ибо нету возврата

Для ушедших отсюда…

Поэтому — пей!

Омар Хайям

Огромный город в чаше гор. Золотой Эльдорадо, где легко заработать и приятно жить. Таким был Тегеран для иностранцев в 1970-е годы. Они восхищались древней персидской историей и, по словам главы иранского отделения «Моссада» Рувена Мерхава, «культурой любви к природе, поэзии и красоте, культурой вина и литературы». И они были в восторге от настоящего. С ростом мировых цен на нефть на страну пролился огромный поток денег, которые тратились на инфраструктурные проекты, создание мощного репрессивного аппарата и перестройку армии. И везде требовалась помощь иностранцев. Американцы, европейцы, израильтяне наводнили Иран. Это был рай, где деньги делали буквально из воздуха.

Леонид Млечин — об исламизме как преемнике коммунизма

Революционная лихорадка 1950–1960-х годов, захлестнувшая Ближний Восток, не прошла мимо Ирана. Шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви понимает, что без перемен не обойтись. В 1953 году он уже был вынужден бежать из страны. И только помощь ЦРУ в свержении правительства Мохаммеда Мосаддыка, которое сделало ставку на национализацию природных богатств Ирана, помогла ему удержать власть. Шах решает не дожидаться новых волнений и начинает реформы сверху. Но второго Ататюрка из него не вышло.

Рай оказался миражом. Тот, у кого не было денег на шикарные машины и дорогие клубы, видел изнанку. Шах не смог превратить Иран в западную страну. Да, городская верхушка и средний класс одеты как европейцы. Да, женщины с непокрытыми головами, а в чадре только проститутки, и их много.

Тегеран в 1970-е годы превратился в рай для иностранцев

Фото: AP

«В северной части Тегерана богатые кварталы, парки и виллы, американские автомобили и модные магазины, полуобнаженные и накрашенные женщины, совсем как в Париже, а в южной части, за лабиринтами базара,— трущобы, лачуги из гофрированного железа, лохмотья и нищета, ни зелени, ни даже сточных канав. Он, Мохаммед Реза, хотел построить в городе метро, а там нет даже канализации. Каждой осенью и весной — при сильных дождях и таянии снегов — сточные потоки из северной части захлестывают узкие, грязные улочки южной окраины» (Семен Агаев «Иран. Рождение республики»).

Модернизация страны идет слишком быстро и не учитывает религиозные и национальные традиции. В начале 1970-х годов в Иране начинаются проблемы с продуктами, безземельные крестьяне вынуждены мигрировать в города, но и там не могут найти работу и пропитание. Теснит реформы шаха и «базар», долгие годы бывший центром иранского общества. Торговцы закрывают лавки, кормившие их семьи на протяжении поколений. Шиитское духовенство выступает против реформирования систем образования и судопроизводства. И все возмущены тем, что шах сделал ставку на единоличное правление. Он практически не прислушивается к советам министров, запрещены все оппозиционные партии, разогнан меджлис (парламент). Любой протест немедленно подавлялся. Но даже огромный репрессивный аппарат не смог спасти шаха.

«У него мрачное настроение, он едва мог улыбнуться. Ворчливый и задумчивый. Я спросил его, куда, по его мнению, эти события могут привести. Он ответил, пожав плечами, что не имеет понятия»,— вспоминал посол Израиля в Иране Ури Лубрани. Он встретился с шахом перед отъездом из страны в связи с окончанием командировки. Вернувшись домой, посол высказал начальству свои предположения о скором конце шахского режима: «Он не тот человек, которого мы когда-то знали, далекий, иногда заблудший. Нет сомнений, что этот человек переживает кошмар. Он полон страха и не уверен в будущем, и что больше всего беспокоит, так это ощущение, что он смирился со своей судьбой».

Когда в конце ноября 1978 года корреспондент американского журнала Time спросил шаха, в чем он видит свою главную ошибку, Мохаммед Реза Пехлеви ответил: «В том, что я вообще появился на свет».

В середине января 1979 года шах по настоянию США — своих главных союзников — вместе с семьей покидает Иран.

«Через несколько минут после того, как радио объявило об отъезде шаха, в стране начался грандиозный политический карнавал. Люди обнимались и целовались, многие солдаты втыкали в дула винтовок цветы, а с наступлением сумерек в Тегеране не осталось ни одной статуи — ни шаха, ни его отца» (Семен Агаев. «Иран. Рождение республики»).

Шах ушел, имам пришел

С возвращения аятоллы Хомейни в Иран 1 февраля 1979 года для всего Ближнего Востока началась новая эпоха

Фото: Bettmann / Getty Images

Спустя две недели после отъезда шаха, 1 февраля 1979 года в 09:15 утра по иранскому времени самолет авиакомпании Air France приземляется в международном аэропорту Тегерана. 22 минуты спустя по трапу спускается аятолла Хомейни. Он не был в Иране 14 лет. Толпы ликующих иранцев встречают изгнанника: «Аллах велик! Шах ушел, имам пришел». Среди мужских голосов как молитва звучат женские: «Пусть каждая капля мученической крови обратится в тюльпаны…»

Едва сойдя с трапа самолета, опальный аятолла требует отставки Шапура Бахтияра — последнего премьер-министра, назначенного шахом в качестве уступки уже год бурлящей «улице». «Если ты не сдашься нации, нация поставит тебя на место»,— обращается к главе правительства Хомейни.

Участник гражданской войны в Испании и французского движения Сопротивления, член Национального фронта Шапур Бахтияр за месяц своего премьерства приказал освободить политических заключенных из тюрем, объявил о роспуске шахской спецслужбы САВАК, разрешил издание оппозиционных газет, аннулировал многие контракты на закупку американского оружия. Но за согласие работать с шахом от него отвернулись его же соратники по партии. Не приняла Шапура Бахтияра и улица. «Шахский пес» — было самым мягким, что кричит толпа премьеру.

Посол США в Тегеране Уильям Салливан за спиной у Бахтияра обвиняет его в донкихотстве и делает все, чтобы уговорить власти в Вашингтоне заставить иранских военных пойти на сделку с аятоллой Хомейни, то есть отказаться от поддержки правительства Бахтияра. Такой же линии придерживаются и в Госдепе.

Лучшее, что может дать результат, на мой взгляд,— это военный переворот против Бахтияра и затем — сделка между военными и Хомейни, которая окончательно отстранит шаха от власти»,— пишет 9 января 1979 года заместитель советника по национальной безопасности США Дэвид Аарон своему начальнику Збигневу Бжезинскому.

США надеются, что, несмотря на смену власти в Иране, смогут по-прежнему влиять на ситуацию в этой стране. Их не смущает, что демонстранты все чаще и чаще использовали антиамериканские лозунги. Как утверждает Би-би-си со ссылкой на документы ЦРУ, аятолла Хомейни обещал американцам сохранить связи с Вашингтоном, не заниматься экспортом исламской революции и не трогать иранских евреев, чем успокаивал влиятельную американскую еврейскую общину. В Иране отрицают факт подобных обещаний, как и в целом контакты аятоллы с США. Но в любом случае реальность оказалась иной. Аятолла Хомейни оказался гениальным стратегом и переиграл не только своих врагов, но и союзников.

Аятолла объединит под своими знаменами все протестные движения — от левых до правых. Где бы он ни появился, за ним следуют толпы сторонников. Тегеран превращается в поле битвы. Оружие раздают прямо в мечетях.

Миллионы иранцев были готовы умереть ради идей революции

Фото: AP

11 февраля в 14:00, после нескольких кровопролитных дней, по радио, наконец, зачитана декларация армии о нейтралитете: «Высший совет вооруженных сил собрался сегодня в 10:30 утра 22 бахмана 1357 года и единогласно решил объявить о своем нейтралитете в нынешних политических конфликтах с целью предотвращения дальнейшего хаоса и кровопролития».

В эфире звучат слова диктора: «Это голос революции иранского народа».

В последующие дни большинство генералов казнят, новый премьер-министр Мехди Базарган, назначенный аятоллой, уйдет в отставку через девять месяцев из-за несогласия с политикой нового режима. Шапур Бахтияр сбежит во Францию в апреле 1979-го. 6 августа 1991 года его убьют в Париже.

На место САВАК пришли исламские революционные комитеты, Корпус стражей исламской революции (КСИР) и иранская «Хезболла».

«Нас одурачили»

«Либо платки на голову, либо удары по голове!» — кричит толпа. Но десятки тысяч женщин в свитерах и джинсах, с непокрытыми головами, продолжают идти по улицам Тегерана, требуя лишь одного — права самим решать, как одеваться и как жить. 10 марта 1979 года женский марш стартовал от здания Тегеранского университета. Уже на выходе участниц ждали толпы погромщиков с ножами и дубинками.

«Исламские учреждения должны перестать быть гнездами греха. Женщины на общественной службе не должны появляться полуобнаженными. Никто не против профессиональной деятельности женщин, но ее составной частью является и одежда, соответствующая религиозной пристойности. В этом состоял мой призыв к приличествующей исламу одежде, а не в приказе к восстановлению чадры». Об этом говорит Хомейни (Семен Агаев. «Иран. Рождение республики»).

Иранские женщины решили до последнего защищать свое право быть свободными. Демонстрация 10 марта 1979 года

Фото: Bettmann / Getty Images

Слова духовного лидера иранской революции аятоллы Хомейни о том, что «иранки, соблюдая свое достоинство, должны носить исламскую одежду», стали сигналом к погромам. Несмотря на угрозы, демонстрации продолжались еще несколько дней. В итоге правительство объявило, что женщины могут сами решать вопрос о своей одежде. Но этих слов хватило ненадолго.

Мы ждали этой революции так страстно, как ребенок ждет обещанного ему подарка. Нас одурачили. Это не революция, это игра, в которую играют муллы»,— слова одной из участниц женского марша.

Но пути назад уже не было. Десять дней в феврале 1979 года изменили не только Иран, но и весь Ближний Восток.

Пройдет еще немного времени, и мужчины и женщины в Иране больше не смогут плавать на одних и тех же пляжах. В школах и университетах будет введено раздельное образование. Религиозное обучение станет обязательным. В эфире перестанут звучать голоса певиц. Аятолла Хомейни обвинит всю западную музыку в тлетворном влиянии на молодежь. Не только женщин, но и мужчин призовут к скромности в одежде.

Все больше и больше женщин по всему региону начнут носить хиджабы и длинные платья.

Хроника Исламской революции в Иране

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

8 мая 1980 года в Иране была казнена единственная женщина-министр в истории страны. Врач по профессии Фаррухру Парса занимала пост министра образования с 1968 по 1976 год. Всю жизнь она боролась за права женщин, за то, чтобы как можно больше иранцев, в том числе и многие из соратников аятоллы Хомейни, получили доступ к образованию. Еще будучи депутатом меджлиса Парса добивалась внесения поправок в законодательство о женщинах и семье. После победы революции она не хотела отступать от того, за что боролась годами. В официальном приговоре значилось обвинение в «распространении порока на земле и борьбе с Богом». Она стала не только первой женщиной-министром, но и первой женщиной, казненной новым режимом.

«Я врач, поэтому смерти я не боюсь. Смерть — всего лишь мгновение и не более того. Я скорее готова встретить смерть с распростертыми объятиями, чем жить в позоре, будучи насильно укрытой покрывалом. Я не преклоню колена перед теми, кто ожидает, что я почувствую раскаяние в полувеке моей борьбы за равенство мужчин и женщин. Я не готова носить чадру и сделать шаг назад в истории» (последнее письмо Фаррухру Парсы к детям).

Под запретом оказываются демонстрация иностранных фильмов, хранение и продажа видеокассет. Для контроля над средствами массовой информации создается Бюро по борьбе с непристойностями. Ужесточен контроль за соблюдением норм шариата, особенно для женщин, вновь введено многоженство и телесные наказания.

С самого начала волнений в Иране «западные ценности» стали мишенью демонстрантов. Декабрь 1978 года

Фото: AP

«Те вещи, которые разлагают весь народ, должны быть искоренены, как сорняки, которые разоряют пшеничные поля. Я знаю, есть общества, в которых женщинам разрешается предаваться наслаждениям с мужчинами, не являющимися их мужьями, а мужчинам — предаваться наслаждениям с другими мужчинами. Но то общество, которое хотим построить мы, этого не позволяет. Следуя исламу, мы хотим проводить политику, которая очищает общество, и для того, чтобы это произошло, необходимо наказывать тех, кто несет зло, развращающее нашу молодежь… Да, злодеев надлежит уничтожать, удалять — как сорняки. Только когда они будут удалены с корнем, страна очистится. Ислам запрещает алкогольные напитки — вот и все. Он запрещает их категорически, поскольку они приводят к помутнению сознания и препятствуют ясному мышлению. Музыка также затуманивает ум, потому что несет в себе наслаждение и экстаз, равные наркотическим. Я имею в виду вашу музыку: обычно она не возвышает дух, а усыпляет его. И отвлекает нашу молодежь, которая в результате проникается ядом и не заботится о своей стране» (из интервью имама Хомейни итальянской журналистке Ориане Фаллачи).

Репрессии вызывают массовую легальную и нелегальную миграцию — страну с начала революции до середины 1980-х покидают около 3 млн человек. Многие из них — технократы, врачи, инженеры, бизнесмены и учителя — еще недавно были сторонниками революции.

Спор представлений о прекрасном

Посетив Бейрут во время ужасной гражданской войны 1975–1976 годов, один французский журналист с горестью писал о разрушенной деловой части города: «Когда-то казалось, что … это Восток Шатобриана и Нерваля»… Так начинается «Ориентализм» Эдварда Саида — один из главных политических трактатов об отношениях Запада и Востока. Книга выходит в 1978 году и фактически суммирует тот философский конфликт, который копится между Востоком и Западом с тех пор, как в начале XIX века эти два мира начали заново открывать друг друга.

Эдварда Саида возмущают слова французского журналиста:

«Восток (Orient) — это почти всецело европейское изобретение, со времен античности он был вместилищем романтики, экзотических существ, мучительных и чарующих воспоминаний и ландшафтов, поразительных переживаний. Теперь он исчезал на наших глазах, в определенном смысле даже уже исчез — время его прошло. Казалось совершенно неуместным, что у восточных людей в ходе этого процесса могут быть какие-то собственные интересы, что даже во времена Шатобриана и Нерваля они жили здесь, а теперь это именно им угрожает опасность. Главным для этого европейского визитера было его собственное, европейское представление о Востоке и его нынешней судьбе…»

Можно по-разному относиться к труду Эдварда Саида и его образу мысли. Но Ближний Восток «Шатобриана и Нерваля» действительно ушел безвозвратно. Сгорел в огне гражданской войны Бейрут, который, как и Тегеран, называли Парижем Ближнего Востока. А вместе с ним было уничтожено единственное место в регионе, давшее приют тем, кого преследовали за вольнодумие в их странах. Здесь печатали любые книги, здесь собирались, спорили и творили лучшие поэты и философы арабского Востока. Того Ливана, где никто и ничего не боялся, больше не существовало. И не только Ливана.

Каир утратил свое величие, Багдад на пути к тому, чтобы стать исключительно провинциальной столицей шиитов, Алеппо уничтожен, Дамаск — город страха»,— перечислял Хишам Мелхем, бывший шеф бюро телеканала «Аль-Арабия» в Вашингтоне.

В 1978 году, после трехлетнего перерыва, вызванного войной в Ливане, в Бейруте возобновляется издание журнала «Мавакиф» («Позиции»), который издавал кружок арабских интеллектуалов во главе с сирийским поэтом Адонисом. Отчаяние звучит в каждой статье этого года. Но в 1979-м на страницы журнала возвращается оптимизм, источник которого — Исламская революция в Иране.

Гражданская война в Ливане (1975-1990) похоронила представления об идеальном Ближнем Востоке. Бейрут, 1976 год

Фото: AFP / EASTNEWS

По мнению авторов журнала, революция возрождает полемику о культурных различиях между Востоком и Западом, впервые возникшую во времена арабского Возрождения. Писатель Элиас Хури сравнивает аятоллу Хомейни с реформатором «Ан-Нахды», одним из основоположников панарабизма, вернее панисламизма,— Джамалуддином аль-Афгани. Тот выступал за объединение мусульман в борьбе против европейских держав и создание конфедерации мусульманских государств во главе с халифом, но при этом был сторонником идей социального равенства и конституционной монархии. По словам Хури, аятолла Хомейни преследуют ту же цель, что и Джамалуддин аль-Афгани,— бороться с западным империализмом с помощью ислама.

Адонис представляет ислам, как проявление подлинной восточной культуры и единственную движущую силу социальных перемен. Однако не все с ним согласны. Сирийский философ Садик аль-Азм подает в отставку с поста официального соавтора «Мавакиф» и рвет все связи с Адонисом. «Левые» интеллектуалы, которые прославляют исламскую революцию и аятоллу Хомейни, наивны, считает аль-Азм.

Раскол между Адонисом и Садиком аль-Азмом тоже стал символом 1979 года, продолжением спора, начатого во времена «Ан-Нахды», когда Восток выбирал свой путь между религиозной и национальной идентичностью. Спора, который продолжался десятилетиями и в итоге привел к кровопролитному противостоянию между светскими режимами и исламскими силами.

Жатва 1979 года

К моменту победы исламской революции в Иране арабский мир уже разочарован в идеях панарабизма и социализма. Очередное поражение в арабо-израильской войне 1967 года стало ударом, сравнимым с тем, что получили арабы за 20 лет до этого. Общество дезориентировано.

Спустя десятилетия слабость арабских режимов, их отказ от прямого противостояния Израилю, превратит Тегеран в единственный символ «сопротивления» и позволит ему укрепить свои позиции по всему региону. Но в 1979 году все только начинается.

В июне 1979-го в артиллерийском училище в Алеппо зарезаны десятки курсантов, большинство из них алавиты. Правительство обвиняет в преступлении сирийское отделение «Братьев-мусульман», те свою причастность отрицают. К казни приговорены 15 заключенных, принадлежащих к «братьям».

Противостояние «Братьев-мусульман» и «Баас» началось еще в 1963 году. Но после резни в Алеппо жизнь в Сирии превращается в ад. Теракты и акции возмездия, сотни погибших, в том числе среди тех, кто вообще не причисляет себя ни к тем, ни к другим. Весной и летом 1980 года идет битва за Алеппо. Волнения охватывают Хомс, Идлиб, Дейр-эз-Зор и другие сирийские города. Точка будет поставлена в 1982 году в Хаме — основном центре исламистов. Правительственная армия возьмет город и буквально сровняет его с землей. Кажется, что проблема решена. Власть начнет заигрывать с религиозными лидерами. Начнется бум строительства мечетей.

В июле 1979 года единоличным правителем Ирака становится Саддам Хусейн. Вся оппозиция уничтожена, но ему мало Ирака — он претендует на лавры лидера арабского, да и всего развивающегося мира, хочет затмить умершего в 1970 году Гамаля Абдель Насера. Тем более Египет теряет лидерство в арабском мире после подписания мирных соглашений с Израилем в марте все того же 1979-го.

Лидер Ирака Саддам Хусейн так и не смог завоевать лавры Гамаля Абдель Насера. Ирак, 1987 год

Фото: AFP / EASTNEWS

В сентябре 1980 года Саддам Хусейн объявляет войну Ирану. Противостояние длится восемь лет.

По окончании войны амбиции президента Ирака возрастают. Он создает новый блок арабских стран, в который входят также Иордания, Йемен и Египет. Запущена кампания против политики арабских монархий Персидского залива в ОПЕК — Саддам обвиняет их в том, что они препятствуют восстановлению иракской экономики, блокируя увеличение квоты Багдада по добыче нефти.

В мае 1990 года иракский лидер призывает арабские страны к созданию единого фронта против агрессии Запада. Однако главы арабских государств не желают видеть в Саддаме нового лидера. Более того, они отказывают ему в экономической помощи. Никто не желает списывать накопленные за годы войны с Ираном долги и предоставлять новую безвозмездную помощь. Багдад также не смог оспорить у Кувейта пограничное нефтяное месторождение или хотя бы получить требуемую компенсацию. В итоге в августе 1990 года иракская армия вторгается в Кувейт. Это становится началом конца для Саддама Хусейна и Ирака: почти 13 лет противостояния с Западом, санкции, бомбардировки и, наконец, падение режима в 2003 году.

Руины «Иракской свободы»

 

Заканчивается 1979 год также бурно, как и начался. 4 ноября в Иране в заложники взяты американские дипломаты. Причиной послужил приезд в США из Мексики на лечение свергнутого шаха. 52 заложника были освобождены только через 444 дня — в 1981 году. К этому моменту США окончательно разорвали отношения с революционным Ираном.

20 ноября в Саудовской Аравии исламистские боевики захватывают главную мусульманскую святыню — мечеть Аль-Харам в Мекке, где в тот момент собрались десятки тысяч верующих. Лидеры группировки «Аль-Масджид аль-Харам» выступают против «преступной связи» саудовских властей с Западом, западных ценностей и культуры. Террористы выпускают большинство молящихся с территории мечети, но в их руках остаются 6 тыс. человек. Попытка властей освободить заложников проваливается. Только 4 декабря при помощи пакистанского и французского спецназа начинается новый штурм мечети. Битва идет две недели. По официальным данным, погибли 255 человек. Выжившие террористы казнены. Но даже после смерти они смогли добиться своей цели: власти королевства идут на уступки тем, кто был противником изменения устоев.

И хотя Иран не имел никакого отношения к захвату мечети в Мекке, для саудовских элит именно исламская революция становится символом всех проблем в их стране. Тем более захват мечети совпал с выступлениями рабочих в Восточной провинции королевства, где большинство населения составляли шииты. Участники ноябрьских волнений шли под антиамериканскими и антиправительственными лозунгами, требуя от власти поддержать иранскую революцию и прекратить поставки нефти в США.

Захват тысяч заложников в мечети аль-Харам в Мекке заставил власти Саудовской Аравии ужесточить правила жизни в королевстве

Фото: AFP / EASTNEWS

Финалом 1979 года становится ввод советских войск в Афганистан. В 1980 году появляется «доктрина Картера», в которой был сделан акцент на возможность прямого военного вмешательства США на Ближнем Востоке.

Ближневосточные режимы стараются не допустить повторения иранского сценария в своих странах, подавляя исламистские партии. Но спустя 30 лет протест снова выходит из мечетей. В Египте в 2011 году протесты возглавляют «Братья-мусульмане». В Сирии дети погибших в Алеппо и Хаме берут в руки оружие, чтобы отомстить. Протест против режима светской оппозиции буквально потонул в религиозной войне, которую развязала террористическая группировка «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ), зародившаяся в соседнем Ираке. Среди ее основателей в том числе бывшие соратники свергнутого Саддама Хусейна.

К чему привели массовые протесты, охватившие арабский мир в 2011–2012 годах

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В регионе сталкиваются две силы, практически не оставляя альтернатив. С одной стороны, суннитский экстремизм, символами которого стали «Аль-Каида» (организация, запрещенная на территории РФ.— “Ъ”) и «Исламское государство», а с другой — экспансия Ирана с Корпусом стражей исламской революции и сетью шиитских группировок, среди которых самой известной является ливанская «Хезболла».

Вашингтон так и не смог преодолеть травму 1979 года, когда горело посольство. Главные союзники США в этой битве — Израиль и Саудовская Аравия. Но саудовцам мало политической победы, им нужна победа моральная.

«Мы хотим идти туда, где мы когда-то были, к умеренному исламу, открытому для окружающего мира, открытому ко всем остальным религиям»,— заявил в 2017 году наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман, провозглашая курс реформ, которые должны не только изменить экономику королевства, но и трансформировать саудовское общество. За последние полтора года женщины в Саудовской Аравии получили право водить машину, занимать ранее недоступные для них должности. В страну вернулись кинотеатры и другие массовые развлечения, в том числе музыкальные концерты. Впрочем, в Иране частичная либерализация началась раньше, первые ограничения были негласно сняты после смерти Хомейни в 1989 году, да и в целом иранское общество во многом гораздо свободнее саудовского. Но и то, и другое по-прежнему закрыты.

Саудовская Аравия пытается избавиться от наследия 1979 года. Одним из шагов стало возвращения женщинам права водить машины. Июнь 2018 года

Фото: Reuters

В 2009 и 2018 годах по Ирану прокатились волны протеста. На Западе появилась надежда на свержение режима аятолл. Иранцы хотят похоронить 1979 год — писали СМИ. Похоронами 1979-го года называли и реформы саудовского наследного принца. Но можно ли действительно переступить через 1979 год, а вместе с ним через 1948-й и 1967-й, примирить Запад с Востоком и Израиль с исламским миром?

Саудовская и иранская молодежь жаждет перемен — они выкладывают в сеть ролики с женщинами, одетыми по западной моде, и ролики с танцами. Иранцы активно учат иврит и организовывают акции памяти жертв холокоста в то время, как их лидеры призывают к уничтожению Израиля. Но много и тех, кто идет воевать с «западным миром и его ценностями».

У мулл и радикальных исламистов всегда была и остается огромная поддержка среди населения. «Западный налет» был слишком тонок в восточных обществах. В конце 1970-х годов его буквально уничтожила массовая миграция в города сельского, необразованного населения. Об этом важно помнить сегодня. Все ли иранцы будут рады новым порядкам и можно ли полностью уничтожить «Исламское государство» и другие группировки? Ведь сторонники радикальных идей пришли не извне, они часть местного населения. И после разгрома основных военных и политических структур террористов они просто возвращаются в свои дома. Пока их снова не позовет голос из мечети.

Марианна Беленькая

Редакция благодарит за помощь в подготовке проекта профессора факультета истории, политологии и права РГГУ Григория Косача, старшего научного сотрудника Института востоковедения РАН Владимира Сажина и публициста Михаэля Дорфмана за их помощь в подготовке проекта и личные воспоминания.

https://www.kommersant.ru/gallery/3869091#id=1703664