Ришоним — Новости Израиля и мира — Новостной портал rishonim.info Новостной портал rishonim.info последние новости Израиля и мира. Свежие новости политики, общества, спорта, культуры, новости дня о происшествиях. Уведомления от rishonim.info · Новости · Происшествия · Политика — фото и видео материалов — прессы.
Реклама
11/16/2020 15:29:01
В отличие от предыдущих волн иммигрантов, миллионам восточно-европейцев, перебравшимся в еврейское государство в 1990-х годах, удалось избежать ожидаемого их культурного разрушения.
NATAN SHARANSKY, GIL TROY
Заключительная строка:
«Израиль больше не может быть понят без своей «русской» составляющей, а «русские» израильтяне могут быть поняты только как разновидность израильтян»
— из увлекательного эссе Матти Фридмана о русских иммигрантах в Израиле и их детях, показавшего, насколько они изменили Израиль, и насколько — нет.
Как впечатляющий рассказчик, Фридман рассматривает «поп-культуру как более широкое окно в то, что произошло». Однако есть важная история, но уже идеологического характера, которой он касается совсем слегка, но которая заслуживает более глубокого рассмотрения.
Пока израильское общество переживало одну русскую революцию за другой в 1990-х годах, был трансформирован или лучше сказать — отвергнут один из основных мифов нации.
Еще до основания государства в 1948 году, сионисты считали, что их движение требует привлечения евреев со всего мира и осуществлением того, что Давид Бен-Гурион назвал «полным изменением образа еврея и его образа жизни». Надеясь изгнать 2000 лет бесправия, Бен-Гурион вообразил, что
«с их прибытием на свою родину, этот человеческий прах (авак адам), рассеянный среди чужаков и существовавший, как бродяга и раб, сольется в единую национальную команду, связанную со своей великой историей и укоренную в ней».
Он и его сверстники верили, что этот сионистский плавильный котел спасет и укрепит новичков, а не унизит их. Национальное искупление произойдет, когда каждый иммигрант изгонит из себя сломленного, отверженного иудея и станет гордым пионером.
Эта идея пришла от русских социалистов XIX века, стремившихся создать «нового человека». Восточноевропейские сионисты-социалисты Второй и Третьей алии восприняли эту идею и воплотили ее в жизнь, мечтая о «Новом еврее», свободном от изнурительных последствий антисемитизма и ассимиляции. И они действительно создали впечатляющую инфраструктуру централизованных институтов и общинных структур, таких как кибуцы, чтобы выковывать новых евреев и служить им; их централизованный, забюрокраченный, экономический, социальный и культурный контроль, вероятно, предлагал самый короткий путь к построению еврейского государства, и так быстро, насколько это было возможно, учитывая тяжелые условия, с которыми они столкнулись.Но, несмотря на все достигнутые успехи, такой патернализм раннего государства обошелся дорого каждому гражданину, особенно иммигранту.
Произвол был особенно оскорбительным и абсурдным, когда принимали мизрахим, 850 000 евреев из мусульманских и арабских стран, которые прибыли в основном после провозглашения государства. Картина была не очень приятная: секуляризованные евреи-ашкенази из Второй и Третьей алии, которые преобладали в руководстве страны, говорили религиозным евреям из Йемена, Марокко, Туниса и других стран, где им жить, чем заниматься, какой иудаизм соблюдать, даже какие имена носить или не носить. Для этих новичков израильский «плавильный котел» был сродни операции по добыче культуры. Эффект был предсказуемым.
В 1970-е годы «Черные пантеры», израильская группа, вдохновленная одноименными чернокожими американскими радикалами, вызвали неизбежную негативную реакцию на унижение и лишение гражданских прав, применявшиеся к ним.
К 1986 году уличные протесты превратились в более эффективную и длительную реакцию.
Партия «Шас» — первая крупная партия, посвятившая себя организации мизрахим, отвергла культурный империализм израильтян, выступавших за интеграцию, и стала добиваться политической власти, осуждая разрушительное влияние израильских «WASP» («Белые ашкеназские сабры с протекцией», то есть, блатом).
Такая реакция была неприятна «израильтянам Мэйфлауэра», и когда через несколько лет приехали русские, их с радостью приняли как демографическую поддержку.
Как отмечает Фридман, в 1989 году ашкеназский журналист Амнон Данкнер праздновал «демографическое землетрясение», использовав как оружие имена «Яша, Василий, Наталья и Женя» в экзистенциальной культурной борьбе «мизрахим против ашкеназим». Это было необходимое подкрепление: евреи из старой страны, которые им нравятся, которые «любят учиться и изучать, которые часто ходят в театр и на концерты».
Другими словами, старожилы полагали, что их внушительная победа приведет к объединяющему, но однородному видению сионизма. По сути, эти русские евреи говорили буквально на том же языке и были потомками сионистов-социалистов, основавших Израиль.
Однако за эти десятилетия слишком многое произошло. Новые израильские евреи из России оказались по ту сторону великого коммунистического водораздела. Если до большевистской революции социалистические поиски нового человека казались теоретически привлекательными, то при реальных попытках коммунистов воплотить эту мечту в жизнь, она казалась кошмарной. Сталинский лозунг клялся превратить целое поколение в серийные винтики, служащие коммунистической машине. Замученный этим бредом, новый русский олим, прибыв в Израиль, шарахался от всего, что пахло «новыми евреями» и социалистическими институтами, которые их породили, от романтических кибуцев до гораздо менее очаровательных государственных монополий и монолитных профсоюзов Израиля.
Когда ошеломленный Израиль попытался подойти к ним своим традиционным способом, эти новые иммигранты открыто потребовали программ, адаптированных к их конкретным языковым и культурным потребностям. Помимо нового русскоязычного театра, о котором упоминает Фридман, есть ультрасовременная программа по математике и физике, летние лагеря для русскоязычных, независимая русскоязычная библиотека, официальная русская радиостанция и даже российский телеканал выскочил. Каждое учреждение наносило еще один удар по официальному плавильному котлу сионизма; каждое из них возникло только после преодоления сопротивления израильского истеблишмента.
Мы можем говорить об этом из первых рук.
В 1988 году один из нас — Щаранский и некоторые другие бывшие советские еврейские активисты, создали новую организацию, Советский еврейский сионистский форум, для поддержки этих и других инициатив.
Со временем мы начали понимать, что для эффективной интеграции миллиона иммигрантов представители этих новичков должны сидеть за столами, за которыми принимаются решения об их будущем. Так зародилась партия «Исраэль б’Алия», новая партия русских иммигрантов.
У нас были интенсивные, затяжные дебаты о сионистской легитимности такой партии. Никто из нас не хотел создавать восточноевропейский аналог «ШАС», стражей нового гетто русских олимов, защищающих наш образ жизни от негативного влияния израильского общества. Фактически, мы хотели как можно быстрее присоединиться к обществу. И никто из нас не хотел разрушать сионистскую мечту о кибуце галуйот, о евреях со всего мира, смешанных вместе как одна свободная нация на нашей родине. Мы просто не хотели принимать обычное израильское предположение, что первое поколение новичков «блуждает по пустыне», страдая, жертвуя и ожидая, пока следующее поколение интегрируется и преуспеет.
В конце концов, решение, которое мы искали, дал нам сам Теодор Герцль. Читая русскоязычный перевод его манифеста «Еврейское государство», найденный в библиотеке «Сифрият алия» Еврейского агентства, мы обнаружили такие захватывающие слова:
«Мы дадим дом нашему народу, не путем безжалостного вытаскивания его из устойчивой почвы, а осторожно пересаживая его на более качественную почву. Подобно тому, как мы хотим создать новые политические и экономические отношения, мы сохраним все прошлое как нечто святое, которое дорого сердцу нашего народа».
Герцль хотел импортировать лучшее из старого мира в старые-новые земли.
«Есть английские отели в Египте и на вершине горы в Швейцарии, венские кафе в Южной Африке, французские театры в России, немецкие оперы в Америке и лучшее баварское пиво в Париже»,
— писал он.
«Когда мы снова выйдем из Египта, мы не оставим котлов с мясом».
Как гордый еврейский националист, любивший европейскую культуру, Герцль уважал глубокие связи, которые иммигранты привезли из своих первых домов на свою старую-новую родину. Он хотел приветствовать евреев отовсюду, хотел приветствовать их индивидуальные характеры и навыки, а не отказываться от них. Затем они будут развиваться вместе и трансформироваться в новое целое. Получившаяся «мозаичная мозаика», еврейская лоскутная ткань, соединялась воедино традициями Моисея, поражая всех своим мирским разнообразием.
После выборов 1996 года, олим через новую русскую партию стал полноправным партнером в построении новой мозаики Израиля. Он привлек сотни новых иммигрантов для работы в кабинете министров, Кнессете и десятках муниципалитетов. Всего за два года мы помогли решить наше будущее, а не просто давали решать его за нас. Такой концептуальный сдвиг — от плавильного котла Бен-Гуриона обратно к мозаике Герцля, спас русских олимов 1990-х годов от очередного потерянного поколения иммигрантов, блуждающих по новой израильской пустыне.
Именно этот сдвиг позволил поколению Фридмана 1.5 проявиться во всей своей причудливой славе «двух родин».
В России многие русские евреи инстинктивно были последователями Бен-Гуриона. Спасаясь от рабства, они, естественно, надеялись приспособиться к новой, свободной израильской жизни.
Только после прибытия в Израиль, когда русский язык еще оставался вашим родным языком, независимо от того, насколько вы были напуганы там, многие осознали, что идентичность — это не вопрос или-или, не старая батарейка, которую вы можете просто выбросить и заменить новой.
Все это объясняет, почему израильское общество сейчас достаточно созрело, чтобы терпеть Новый год — единственный праздник долгого советского кошмара, который праздновала семья безо всякого поклонения коммунистической партии.
В 1980-х годах большинство израильтян осуждали приезжих из России за то, что они отмечали этот «миссионерский» праздник с его древом Иешу — Иисуса.
Сегодня, хотя это может быть не так естественно для израильской культуры, как праздник Мимуна, проводимый марокканцами после Пасхи, он достаточно респектабельный, чтобы добавить еще один день в политический календарь. Подобно тому, как политики получают повышенный уровень сахара каждый год, съедая на Мимуне столько муфлетов, сколько они могут, чтобы сблизиться со своими израильско-марокканскими избирателями, многие политики теперь наедаются деликатесом Нового года — «селедкой под шубой», чтобы польстить русским-израильтянам.
Когда советская иммиграция была на пике, таксист сказал одному из нас:
«Я так рад видеть, как вы, русские, массово приезжаете в Израиль. Вместе — вы, русские, и мы, сефарды, покажем этим евреям-ашкеназам, кто сейчас главный».
Хотя произошло не совсем то, замысел таксиста осуществился гораздо полнее, чем мечта Данкнера о применении WASP.
Как элегантно показывает Матти Фридман, когда русские пришли, они создали новую модель израильской интеграции, став израильтянами, не растопив свою «русскость».
Части этой статьи основаны на книге Натана Щаранского и Гила Троя «Никогда не одинок: тюрьма, политика и мой народ».
Перевод: Miriam Argaman
Опубликовано в блоге «Трансляриум«
