Кременчуг предков моих.

Реклама

07/03/2019  16:20:22

Барух Бавли
Семья Григория-Цви Заславского. Кременчуг, 1929 г.
На фото: Цви Заславский — в центре; возле него — жена Хая, с дочерью Рисей. Между ними — Зяма. Возле р.Цви — Мотл (Мотя).
Двоих других сыновей Цви Заславского — Ехиеля и Наума расстреляли бандиты из банды Зеленого в 1919 г. Возле Мотла его старшая дочь — Соня (Софья) и сын Наум.
Соня прошла врачом всю войну, затем работала в Кременчугской Земской больнице.
Наум (Нюма) служил танкистом (в звании капитана) во время Финской войны, а при обороне Ленинграда пошел вместе с танком под лед Ладожского озера.
Жена Мотла умерла очень рано.
В 1919-1920 в Шполе был страшный погром, и в Кременчуг прибежала девушка по имени Анна, у которой на глазах разорвали ребенка. Мотл женился на ней и у них родилась дочь Гита (она на фото внизу, между Хаей и Рисей). Жизнь у Гиты оказалась короткой. В 1941 г. она поступила в Харьковский мед. институт, их сразу послали рыть окопы. Гиту убило первым же снарядом.
На фото, между Цви и Хаей Заславскими сзади стоят Оля Гита и Фрида (в браке Гольдштейн). Рядом с ней — Израиль Гольдштейн. Внизу дочери Фриды и Израиля — маленькая Фаня (в будущем Рабинович) и Фира.
Соня, после убийства братьев, уехала в Америку, вышла замуж и хорошо устроилась. В 1921-22 г. она приезжала в Кременчуг, чтобы забрать хоть кого-то из близких в США, но никто с ней не поехал. Корни Заславских в Америке идут от нее.
Заславские — потомки Бааль Шем Това , Алтер Ребе и Цадика Нахмана из Брацлава ז»צל.
С фамилией Гольдштейн связан род Раби Натана Штернгарца ז»צל и его потомков.
Хочу опубликовать кусок моей автобиографии — текст о кременчугских предках. Чтобы прочли дети и внуки, все те, кому это интересно.
 
Бабушка моя — Ривка, родилась в Чигирине, небольшом городке, рядом с Кременчугом,  10 Элула 5654 (11 сентября 1894).

У её родителей долго не было детей (или, если я не ошибаюсь, два мальчика умерли в раннем детстве). Её папа, Дов-Бер, сын Ехиэля Заславского, владел магазином в Чигирине. В справочнике «Вся Россия» за 1897 год (столбцы 793-794) указывалось, что у Заславского Берко Ихельевича было в Чигирине 2 магазина на Базарной площади: галантерейный магазин и мануфактурный, и ещё магазин часов, золотых и серебряных изделий на Миллионной улице. Согласно тому же справочнику уже за 1899 год (столбец 1072) у Заславского Берко Ихельевича был магазин мануфактуры и галантереи на Базарной площади, и кроме него (столбец 2491), магазин «Золотые и серебряные вещи» на Миллионной улице. Упоминаются магазины прадедушки и в изданиях за 1900 год (столбец 657), 1902 год (столбец 587) и 1912 год (столбец 1307), но в последних двух упоминается лишь один магазин «Мануфактурные товары». В базе данных http://www.kremenchug.su/index.php приведён список имеющих право выбирать в Государственную Думу за 1912 год, и в нём за №155 фигурирует Заславский Берко Ехелевич, мещанин, имеющий избирательный ценз по имуществу. Он упоминается и в списках лиц, имеющих право быть избранными в присяжные заседатели на 2 предвоенных года — 1913 и 1914.  Он был тихим добрым евреем, приказчики в его магазине беззастенчиво его обворовывали, но он не вмешивался.

На фото бабушка. 26 июля 1906 года (конечно, по юлианскому календарю). 17 Ава 5666. Через месяц бабушке исполнится 12 лет. На обороте написано: «На вѢчную память тёте Суре (Саре) Воскобойниковой отъ племянницы Ривки Заславской».
А на этом фото бабушка (слева) со своей двоюродной сестрой.
 
Гражданская война породила тяжёлую эпидемию сыпного возвратного и брюшного тифа. Антибиотиков тогда ещё не было. Бабушка заболела, и доктор сказал, что у неё мало шансов выжить. Во время болезни ей дали второе имя — Хая и остригли волосы. Когда у бабушки наступил кризис (turning point in the course of disease), ночью, зимой, прадедушка Дов-Бер выбежал на улицу, упал в снег и молился о её выздоровлении. С того момента бабушка пошла на поправку. Наверное, прадедушка просил и своего прадеда, Браславского Ребе — ребе Нахмана, ведь он  был браславским хасидом и на Рош-аШана молился в Умани, на Оэле. Меня назвали в честь него. Мама его, Штерна-Сосья, была дочерью раввина Кременчуга, реб Арке (Аарон), сына Фрейды, старшей дочери Старого Ребе Хабада Шнеур-Залмана. (Часто ошибочно считают, что отец прадедушки Дов-Бера, Ехиель был сыном реб Арке и Фрейды, но он был их зятем, как установил браславский хасид, крупнейший исследователь браславского хасидизма раввин Элиэзер Хешин, по недавно открытым письмам рава Натана Штернгарца. Хотя его называли реб Иехиель береб Арке, имелось в виду, что он зять реб Арке, а не сын). Вот фотография Ехиэля Гершелевича Заславского, отца моего прадеда Дов-Бера:
 
Очевидно, что Штерна-Сосья была названа по имени своей прабабушки Штерны, жены Алтер Ребе, и в честь своей бабушки Сосьи (которую иногда малограмотные люди называют Сашей, и даже дают ей дополнительное имя Александра!), жены рабби Нахмана. По-видимому данное ей имя указывает на то, что она родилась ещё при жизни её бабушки Фрейды. Рав Аарон и Хая, как их дочь Штерна-Сосья, и муж её Ехиэль, похоронены в Кременчуге на старинном еврейском кладбище, которое в советский период стало частью военной базы с артиллерийскими складами. Как военный объект, территория тщательно охранялась, и доступа к захоронениям не было. Надгробные плиты были безжалостно вырваны и использованы в качестве оснований складских помещений, объектов и зданий, а также применялись для мощения дорожек и подъездов на артиллерийских складах. Послерасформирования воинской части еврейские надгробия и плиты использовались населением в качестве дорожных покрытий, фундаментов домов, Сегодня от самого кладбища почти не осталось следов, а само кладбище грабят вандалы, орудуют «черные археологи», безжалостно уничтожающие еврейское наследие. Обращения к мэрии города остаются без ответа. На территории кладбища хотели осуществить строительство жилого массива «Озёрный». Но после обнаружения человеческих останков, работы были прекращены, слава Б-гу. Те немногочисленные евреи, которыеподвижнически пытаются сохранить память о похороненных там,смогли установить лишь стелу и мемориальную доску с именами праведников. Но на территории бывших складов разбросано еще много надгробных плит, осколков старинных памятников, фрагменты костей. Всё это требует защиты и увековечивания.
Замуж бабушка Ривка Хая вышла 4 Нисана 5680 года, во время Гражданской войны и страшных еврейских погромов. В том же году, видимо, незадолго до их свадьбы, была убита мама дедушки Шнеур Залмана — Рэйзел, дочь Гешла (Геси) Гальперина.
Рэйзел, дочь Гешла (Геси) Гальперина. Ее зарубил шашкой казак.
 
К весне остатки белых армий отступили в Крым, город был занят красными, но и в Полтавской губернии, в которой был Кременчуг, и в южных уездах Киевской губернии, к которым относился Чигирин — действовали (и устраивали еврейские погромы) десятки банд. В мае 1919 года банда атамана Григорьева убила 150 евреев, а в августе того же года погром в Кременчуге устроила белая армия генерала Деникина. По данным архивов в Полтавской губернии действовали банды под предводительством атаманов Левченко, Ромашко, Келеберда, Ивченко, Брова, Иванюк, Черный, Аненков. В южных уездах Киевской губернии атаманами были Чучупака, Коцюр, Блакитный, Голый, Зализняк, Гонта, Мамай, Фесенко, Туз. Часть из них примыкали к махновцам, часть — к петлюровцам. И это, по данным архива, лишь примерно пятая часть банд. Папа дедушки Шнеур-Залмана был хабадником из Бобруйска в Белоруссии.
 
Историк Хабада раввин Иеошуа Мондшайн упоминает его: התמים ר’ פסח ..פינקעל מחערסאן. למדן ומשכיל. הי»ד (он ошибся в написании фамилии). На фото: р. Пейсах Фрейнкель.
Звали его Цви-Гирш Фрейнкель. Дедушка Зяма подчёркивал, что фамилию следует произносить именно так: Фрейнкель, а не Френкель. Занимался он хлеботорговлей (то есть продажей муки). Видимо, по экономическим соображениям реб Гирш со своей семьёй переехал из Белоруссии на Украину. В Белоруссии евреям становилось тесно, а в Кременчуге ещё с 1844 года действовала хабадская ешива, а в конце 19-го века в Кременчуге жили около 30 тысяч евреев — практически, половина населения города. В городе было 32 синагоги, называвшиеся молельными домами, в том числе Главная Хоральная Синагога. 
Город называли  «Украинским Иерусалимом» и «Хасидским раем».
Прадедушка и его сыновья часто ездили в Белоруссию. Видимо, к Ребе, но и по делам фирмы. Очевидно, они везли хлеб из плодородной Украины — в Белоруссию. Их дело было поставлено хорошо, семья была богатой по тем временам, у них был большой двухэтажный дом и своя ложа в театре. Директор театра обычно спрашивал их, будут ли кто-нибудь из них на представлении, или он сможет сдать на сегодня ложу посторонним.
Прадедушка Гирш фигурирует  в базе данныхhttp://www.kremenchug.su/index.php в списке имеющих право выбирать в Государственную Думу за 1912 год за №3801: Фрейнкель  Гирш Невахов (то есть сын Ноаха), мещанин, избирательный ценз по: 1) торговле, 2) квартальному налогу.
Так как он не фигурирует в справочниках «Вся Россия» за 1895, 1897, 1899, 1900 , 1902 и даже 1912 годы, а в списке имеющих право выбирать в Государственную Думу, составленном 16 июля 1912 года он уже фигурирует и имеет ценз и по торговле и по квартальному налогу, то, скорее всего, они переехали в Кременчуг в 1912 году, за 2 года до войны. 
Дедушке Зяме тогда уже исполнилось 22 года (он родился 19 тевета 5650, 11 января 1990). Значит, он родился в Бобруйске. К свадьбе ему исполнилось 30 лет, а бабушке — 25.
По субботам к столу большой семьи прадедушки Гирша приглашали и служивших в Кременчуге солдат-евреев.
Когда в город вступили большевики, у них, богатых евреев отобрали всё имущество, и заставили, как рассказывал мне дедушка, чтобы поиздеваться, чистить улицы.
Богатые евреи стали «лишенцами», то есть были лишены гражданских прав, в частности, не могли получить высшее образование, занимать ответственные должности, получать пенсию и пособие по безработице. Им не выдавались продуктовые карточки, либо же выдавались по самой низшей категории. Напротив, налоги и прочие платежи для «лишенцев» были существенно выше, чем для остальных граждан. Детям «лишенцев» было крайне затруднительно получить образование выше начального. Поэтому и дедушка Шнеур-Залман, и его братья и сёстры уехали из Кременчуга в большие города — Москву и Ленинград, там легче было затеряться, пока государственная машина не была до конца отлажена. К весне 1931 года дедушка уже устроился в Москве и ждал бабушку с двумя дочерями — мамой и тётей Любой и с бабушкиным отцом — Дов-Бером. И тут началось наводнение. В Кременчуге бывали наводнения и раньше, но такого — не было. Весной 1931 года вода в реке Днепр поднялась выше обычного. Население города строило защитные дамбы, но однажды утром вода прорвала дамбу и хлынула в город.
 
Начало заливать нижние этажи. Бабушка относила мебель на верхний этаж. Маме тогда исполнилось только 10 лет, а тёте Любе было 8 с половиной. За ними приехали на лодке, брали только детей с матерями, но бабушка наотрез отказалась оставить своего старенького отца. Ему было около 90 лет — по тому времени это была глубокая старость. Мама и тётя Люба плакали, не хотели уезжать без мамы, но их посадили в лодку и увезли. Через какое-то время мимо на лодке проезжал начальник милиции, еврей, служивший до революции в магазине прадедушки приказчиком. Он увидел дедушку, посадил его к себе в лодку и сказал о нём (на идиш, конечно) «Не коммунист, но очень хороший человек».
Мама училась в украинской школе (то есть на украинском языке). У них с тётей Любой было одно пальто на двоих, и тётя Люба могла выйти на двор только, когда мама возвращалась из школы.
Вскоре они переехали в Москву.
Сначала им удалось временно снять комнату в пригороде Москвы — в Царицыно (сегодня — это район Москвы). В Царицыно уже жил брат дедушки — Самуил (Шмуэль) с женой Эстер (она была родственницей бабушки). Очень скоро, в том же году, прадедушка Дов-Бер умер. В это время дедушка Шнеур-Залман был в командировке, и ему приснилось, что его тесть зовёт его: «Я умираю, приезжай!». На следующий день сон повторился: «Ну, где же ты? Я умираю!». Дедушка бросил всё и приехал, но прадедушку в живых уже не застал. Бабушка рассказывала, что у прадедушки были какие-то проблемы с властями в связи со строительством (очевидно, подпольной) миквы. Умер он, лёжа на печке — в деревенских домах наверху, на печке, люди спали.
Дедушка и бабушка долго искали комнату в Москве. Через несколько месяцев бабушке Риве приснился во сне её покойный отец и сказал: «Я помню, что вам негде жить. Первое время мы тут заняты, и я не мог ничего сделать, но сейчас я смогу тебе помочь». И сразу после этого бабушка нашла эту комнату в Конном переулке.
Теперь о дедушкином брате Пейсахе (дяде Пейсе, как называли его мама и тётя Люба). Вот его фотография в юности.
 
«На добрую вѢчную память дорогому брату Зельману отъ П. Фрейнкеля».
В 1932-1933 годах на Украине был страшный голод  от голода умерли миллионы людей. Было много случаев людоедства.Украинцы называют его сейчас «голодомор». Главной причиной голода — было создание колхозов и конфискация имущества крестьян. Как я писал, дядя Пейсах жил в Херсоне, на юге Украины. Херсон был городом «третьей категории по снабжению», так как в нём не было военной промышленности. Голодающие районы были изолированы, но каким-то образом дяде Пейсе, умирающему от голода, удалось приехать в Москву. Доктор велел кормить его маленькими порциями, по одной ложке супа, пока он не окрепнет. О дедушке Пейсахе я слышал в 1984 году у Ребе, в CrownHeights от раввина Залмана Левина. Реб Залман был мальчиком, когда реб Пейсах приезжал в Киев, и хорошо его запомнил. В Хабаде реб Пейсаха называли «маскилом», то есть тем, кто глубоко разбирается в Кабале и философии Хабада. Дедушка Шнеур-Залман рассказывал мне, что он прочёл «Капитал» Маркса, в связи с этим, у него возникли вопросы, и он изложил их в письме Центральному Комитету коммунистической партии. Как он мог остаться в живых после этого, да ещё и на свободе — загадка. Возможно, это было в 20-е годы, когда всем было не до него.
 Историк Хабада раввин Иеошуа Мондшайн упоминает его: התמים ר’ פסח ..פינקעל מחערסאן. למדן ומשכיל. הי»ד (он ошибся в написании фамилии).
Сохранилось большое письмо ריי»ץרביк нему (אגרות קודש עמ’ 280-282).
ברשימת דברים של ר’ יהודה חיטריק כתוב עליו (עמ’ 338).
Своих детей он учил сам, в школу не посылал, чтобы они не были вынуждены нарушать Шаббат.
Когда пришли немцы, семья пыталась бежать, но немцы наступали слишком быстро, продвинулись глубоко вперёд, и им пришлось вернуться в Херсон. Там они и погибли הי»ד.

Лишь дочь дяди Пейси, Чарна, которая была замужем в городе Воронеж, спаслась.

Барух Бавли по воспоминаниям Дов Бера Каплана.
 
Дов Бер Каплан — израильский учёный-физик, преподаватель, признанный авторитет в науке, автор многочисленных публикаций и эссе по вопросам физики и математики.

Посмотреть также...

«ТЕРРОРИСТОВ ЖДЕТ ВОЗМЕЗДИЕ И ЗАБВЕНИЕ» — ПУТИН

03/25/2024  13:05:02 Лазарь Данович В связи с терактом в Москве, в концертном зале «Крокус сити …