Набоков на белом коне

Реклама

09/27/2019  14:14:48

Она была с ним и в нищете, и в славе. Но не заискивала перед гением: в их отношениях до самой старости именно Владимир Набоков был рыцарем – Вера Слоним лишь благосклонно принимала ухаживания.

Жена Владимира Набокова – Вера Слоним – родилась в царской России в семье управляющих. Папа, юрист Евсей Лазаревич, и мама, экономист Слава Борисовна, заведовали делами на крупных объектах – например, в имении статского советника Михаила Родзянко. Вот почему в 1917 году вся семья Слоним бежала из охваченной революцией России, долго скиталась по Европе и только через четыре года осела в Берлине.

Кругом общения сестёр Елены, Веры и Софьи Слоним стали бывшие офицеры Белой армии. Исследователь Брайан Бойд отмечает: «Несколько странный выбор компании для молодой еврейки из России, учитывая, что в Белой армии процветал антисемитизм. Однако ещё во время бегства из России сёстры Слоним сумели своим мужеством покорить одного враждебно настроенного по отношению к ним белоармейца, обретя в нём защитника».

Как бы то ни было, общество военных было не самой интересной компанией для успевшей закончить гимназию Веры – утончённой, начитанной. Часто она предпочитала проводить время в одиночестве, вырезая из журналов и газет русские стихи. Были среди вырезок и стихи молодого поэта Сирина – он довольно скоро обретёт литературное признание сначала под этим псевдонимом, а потом под своим настоящим именем Владимир Набоков.

В мае 1923 года 21-летняя Вера Слоним и 24-летний Владимир Набоков познакомились на благотворительном балу. В день знакомства Вера так и не сняла маску, но поразила Набокова и общей эрудицией, и знанием его стихов. Тот период был одним из самых мрачных в жизни писателя: от рук террориста погиб его отец, бывший министр, на пике сочувствия родители его тогдашней возлюбленной, 17-летней Светланы Зиверт, позволили заключить помолвку, но через год настояли на её разрыве. Невеста была слишком молодой, а финансовое положение жениха – слишком неопределённым.

Владимир Набоков тяжело переживал это – в журналах появлялись только его трагические стихи. Однако встреча с таинственной незнакомкой в полумаске всё поменяла. Через несколько дней Владимир Набоков уехал работать на ферме во Франции и написал оттуда Светлане Зиверт прощальное письмо. А ещё через неделю появилось его стихотворение, вдохновлённое совсем другой женщиной. Было оно полно уже не сожалений, а надежды:

Тоска, и тайна, и услада…
Как бы из зыбкой черноты
медлительного маскарада
на смутный мост явилась ты.

И ночь текла, и плыли молча
в ее атласные струи
той черной маски профиль волчий
и губы нежные твои.

Тогда же между Владимиром Набоковым и Верой Слоним завязалась переписка. «Не скрою: я так отвык от того, чтобы меня – ну, понимали, что ли, – так отвык, что в самые первые минуты нашей встречи мне казалось: это – шутка, маскарадный обман. А затем… И вот есть вещи, о которых трудно говорить – сотрешь прикосновеньем слова их изумительную пыльцу» – начинает Набоков первое из писем. По возвращении в конце лета он впервые увидел своего адресата без маски, а почти через два года после знакомства, в апреле 1925-го, Владимир Набоков и Вера Слоним поженились.

«Письма к Вере» – история этого брака в письмах. Это история любви, нерушимого взаимного уважения и поддержки в условиях безденежья. А еще это история развития талантов – не только великого писателя, но и его верной помощницы, человека тоже очень одарённого и очень скромного.

Вера Евсеевна была секретарём, а затем хранителем наследия мужа. Она не стремилась публиковать переписку, но и утаивать эту часть творчества Набокова не собиралась. В 1981 году Вера Набокова согласилась надиктовать часть писем биографу писателя Брайану Бойду. Позже сын Веры и Владимира Дмитрий передаст тому же исследователю все сохранившиеся письма отца к матери. И контраст между этими двумя порциями писем – огромен. Если в целом переписка полна нежных прозвищ и признаний, то в озвученных Верой текстах – перед нами сухая фактология, подчас лишённая даже приветствий.

Ещё больше о добровольном уходе Веры Набоковой в тень говорит то, что собственные письма к мужу она уничтожила, хотя сам Набоков говорил, что они были полны литературной прелести: «Я прочёл части твоей открыточки вслух Ильюше и Зинзин, и они сказали, что теперь понимают, кто за меня книги пишет». Вместе с тем, из переписки, в которой голос Веры Набоковой добровольно устранён, мы узнаём, что, будучи помощницей и секретарём знаменитого мужа, она никогда не чувствовала себя на вторых ролях, не заискивала перед гением, с которым делила жизнь. В их отношениях до самой старости именно Владимир Набоков был кавалером и рыцарем, а она благосклонно принимала ухаживания, но, например, не баловала мужа ответными письмами, на что он постоянно сетует: «Ты не находишь ли, что наша переписка несколько односторонняя? Я так обижен на тебя, что вот начинаю письмо без обращенья. Сперва я решил тебе послать просто чистый лист бумаги с маленьким вопросительным знаком посредине, но потом пожалел марку. Правда – почему ты не пишешь мне? Это мое пятое письмо – а от тебя я получил только одно».

Конечно, гораздо больше, чем о молчаливом адресате «Писем к Вере», мы узнаём об их авторе. И поразительно – привыкшие отождествлять Набокова с его отстранёнными, холодноватыми, презирающими всех и вся героями-снобами, здесь мы узнаём о совсем другом человеке. О человеке очень доброжелательном, ни о ком не сказавшем дурного слова, скорее наоборот: «Я окружён сотнями милейших людей». Враг всяческого мещанства, в переписке первых лет супружества он доходит до сюсюканья, скрупулёзно описывая свой быт уехавшей на лечение жене, и в этом не оказывается ничего пошлого – интимный разговор двоих не равен публичной литературной речи: «Милое мое, дорогое, нашла ли ты пристанище? Когда же ты мне напишешь, что тебе хорошо, уютно, легко? Ты ж обо мне, радость моя муренька, не беспокойся: я отлично живу, сытно питаюсь, много читаю и пишу. Очень мне интересно, понравится ли тебе мой стихотворенысч».

Набоков стремится освободить жену от хлопот, от зарабатывания денег, печалится, что той приходится рано вставать на службу, и всячески приближает день, когда ей не придётся этого делать. Когда рождается сын Дмитрий, писатель умиляется: «На каждом постаменте парового отопления сидит по кошке, а на кухне скулит двадцатидневный щенок-волчонок. А как-то наш щеночек? Странно было проснуться нынче без голоска, проходящего на твоих руках мимо моей двери». Но при этом он и берёт на себя полноценную заботу о ребёнке наравне с Верой: «Душка моя, я чувствую, как ты устаешь, это ужасно; когда я приеду, то буду мальчиком заниматься весь день, ты отдохнешь».

И всё-таки в первую очередь «Письма к Вере» – не семейная хроника, а документ из жизни одного из крупнейших писателей ХХ века. Он помогает увидеть творческую кухню Набокова, почти в режиме реального времени понаблюдать за тем, как рождался замысел романа «Дар». Но главное – даже в бытовых мелочах, в случайных обмолвках, в книге можно узнать точный, сухой, сдержанный и оттого ещё больше полный неповторимой красоты набоковский стиль: «Утром сегодня гулял, ветер повернул на весну, очень выпуклый, но еще холодно. Бумажно-белые, неприлично тоненькие стволы маленьких американских берез на фоне молодого голубого неба. Оберточная бумага сухой дубовой листвы. Резко яркие, красные, синие рамы девичьих велосипедов, прислоненных под елями».

Посмотреть также...

«ТЕРРОРИСТОВ ЖДЕТ ВОЗМЕЗДИЕ И ЗАБВЕНИЕ» — ПУТИН

03/25/2024  13:05:02 Лазарь Данович В связи с терактом в Москве, в концертном зале «Крокус сити …