М. ЛАБКОВСКИЙ: Добрый вечер, это Михаил Лабковский, ночная программа «Взрослым о взрослых». У нас в студии редактор про граммы Наталья Кузьмина.

Н. КУЗЬМИНА: Добрый вечер.

М. ЛАБКОВСКИЙ: И врач-кардиолог, заведующий отделением кардиореабилитации клиники 1-го меда, как говорят в простоте, а правильно сказать Московская медицинская академия имени Сеченова, Алексей Свет.

А. СВЕТ: Добрый вечер.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Мы продолжаем разговаривать о стрессе, но сегодня у нас в гостях врач, и поэтому мы будем говорить о медицинском аспекте. Для тех, кто не слушал вчерашнюю программу, напомню, что мы обсуждаем дистресс, потому что эостресс нам, я боюсь, не грозит. Напомню, что эостресс это стресс от положительных эмоций, а дистресс к сожалению более распространённый, от негатива. Если говорить о переводе с английского, то стресс это буквально давление, там есть ещё несколько слов, практически синонимов слова давление, то, что мы испытываем от раздражителей внешних, а люди мнительные ещё и от внутренних, когда стресс происходит в их сознании, когда их преследуют навязчивые неприятные мысли, и так далее. Ганс Силье выделил три стадии. Сначала человек реагирует на этот раздражитель, ему плохо, он переживает. Дальше у него ест два сценария, он или борется с раздражителем или от него убегает. И третья, самая неприятная стадия это истощение. Он не в состоянии уже сопротивляться стрессу. Вот что происходит в его организме, какие заболевания у него на этой почве возникают, чем вообще чреваты стрессы, во что они могут перейти, мы сегодня и обсудим. Пожаловаться на свои собственные стрессы и задать вопрос доктору вы можете по телефону 363-36-59 или написать СМС +7-985-970-45-45.

Играет песня.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Друзья мои, я ещё раз напоминаю, что в гостях у нас доктор Алексей Свет, врач кардиолог, заведующий кардиореабилитацией, кардиологической клиники.

А. СВЕТ: Ещё раз добрый вечер.

М. ЛАБКОВСКИЙ: И мы обсуждаем стресс и его медицинские последствия. Вот как в психологическом аспекте, мы немного поговорили об этом. Алексей, в медицинском аспекте, что такое стресс это наверное немного другое понятие?

А. СВЕТ: На самом деле в понятии современной медицины вот то определение стресса, которое дают психологи, и то, которым в обиходе пользуются клиницисты, оно не сильно различается, потому что глобально это действительно некая реакция организма, реакция его нервной, эндокринной и иногда иммунной системы на тот комплекс внешних, а иногда и внутренних раздражителей, которые ведут к разрушению равновесного и нормального функционирования человеческого организма.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Я хочу напомнить, что действительно человеческий организм стремится к покою и равновесию.

А. СВЕТ: Гомеостазу.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Да.

А. СВЕТ: Но дело всё в том, что если мы сейчас углубимся в какие-то узкопрофессиональные аспекты. Я буду увлекательно рассказывать про бара-рецепторы, и выброс адреналина и прочие такие увлекательные заманчивые вещи, я думаю, что и радиослушатели, и те люди, которые сейчас приникли к экранам телевизоров, наверно минут через 15 – 20 поймут первое, что они ничего не понимают, и поймут второе, что они все больные, и ничего не знают про состояние своего здоровья. Поэтому может быть имеет смысл поговорить о том, как мы собственно говоря, узнаём и понимаем, в основе чего лежало то, или иное обращение пациента. Если говорить о кардиологии, то существует огромное количество работ, которые специально посвящены так называемым психогенно-провоцированным инфарктам миокарда.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Кстати, хочу сказать, что вы говорите, что людям будет непонятно. Но людям будет очень понятно, потому что насколько я знаю, смертность от кардиозаболевания находится у нас на первом или на втором месте в стране.

А. СВЕТ: Мы уступаем только автомобильным катастрофам.

М. ЛАБКОВСКИЙ: То есть на первом по болезни?

А. СВЕТ: Да, мы как-то уверенно делим это место с онкологией, и ещё раз говорю, немножко уступаем.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Поэтому, я думаю, что тема актуальная, и не надо бояться медицинских терминов.

А. СВЕТ: Вот в чём дело, бояться конечно не надо, но просто, если говорить о том, к чему приводят те или иные внешние раздражители, те или иные нарушения такой всем нам известной скучной правильной жизни, о которой нам говорят с детства, как мы должны себя вести и как мы может и хотели бы себя вести, но при этом мы ведём себя совершенно по-другому. Понимаете, в чём всё дело. В большей части случаев мы уже констатируем некую свершившуюся ситуацию.

М. ЛАБКОВСКИЙ: То есть, к вам приходят не со стрессом, а с заболеванием кардиологическим?

А. СВЕТ: Если ко мне придёт человек, который скажет, что он как-то безмерно устаёт больше чем раньше, что у него ничего не получается, что он мгновенно раздражается на то, на что раньше не обращал внимание, и посвятит меня в какие-то свои проблемы быта или бытия, то скорее всего я Михаил отправлю его сначала к вашим коллегам.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Кстати, я хочу обратить внимание, что у вас в клинике, я обратил внимание на это, работает, можно так сказать, главный психиатр страны, доктор Смулевич, директор института психического здоровья.

А. СВЕТ: Да, у нас длительное сотрудничество с группой Анатолия Станиславовича, как раз и помогло и помогает постоянно нам в большинстве случаев своих выявлять из ТОО огромного количества жалоб, которые предъявляют пациенты.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Я хочу обратить внимание, что у вас не психические больные лечатся, это не психиатрическая клиника, это кардиология, и тут же есть психиатр.

А. СВЕТ: Невозможно. Мы же не можем лечить сердце и сосуды при этом понимая, что человек нуждается в помощи наших коллег.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Расскажите об этом, кто обращается, их можно выделить как группу риска по складу личности, по темпераменту, по каким-то ещё критериям?

А. СВЕТ: По складу личности и по темпераменту, есть уже общепризнанная американской ассоциацией сердца, это главная научно-образовательная пост-дипломная структура в соединённых штатах. Это признание существования за типом А, так называемое. Тип А это поучение о темпераментах, это А — артерия, Т – титус. Это определённый склад людей, люди энергичные, нетерпимые к чужим мнениям, инициативные, не признающие право на дискуссию, привыкшие решать всё сами. Так вот эти люди наиболее подвержены сердечно-сосудистым катастрофам. И по данным достаточно большого количества исследований примерно 60 процентов людей, страдающих теми или иными сердечно-сосудистыми заболеваниями, обратившись к врачам либо с дебютом, либо когда их привезли уже помимо их воли. Дальше посредством опросников, которые позволяют и установить тип личности, и, скажем, есть опросники, которые позволяют с определённой степенью вероятности распределить человека, определить его характер, определить его темперамент. И становится понятно, что есть определённые черты, и характера, и темперамента, притом, считается, что темперамент это нечто изначально присущее, тогда как характер формируется социумом. И вот когда мы, работая с пациентами, ведь всё это должно как-то трансформироваться в какую-то область практического применения. Можно очень долго рассказывать, как я волнуюсь, как я переживаю, как со мной что-то случается. Но при этом, у Иванова нет инфаркта, притом, что он весь испереживался, а у Петрова, он тоже весь испереживался, но у него инфаркт есть.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вы хотите сказать, что не только темперамент и характер влияют, но есть предрасположенности?

А. СВЕТ: Я хочу сказать, вы понимаете, современная жизнь нашего, достаточно психиатрически неспокойного общества. Изменилась скорость принятия решений, изменилась скорость смены ситуации, люди не всегда к этому готовы, не всегда определяются какие-то правильные цели, есть некая ложная мотивация, заработать все деньги, полюбить всех женщин. Может быть это и правильно, но нужно отдавать себе отчёт, что с возрастом мы, в отличие от коньяка, мы лучше не становимся. Мы перестаём обращать внимание на качество жизни.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Что значит качество жизни, объясните?

А. СВЕТ: Качество жизни это такое достаточно объёмное понятие, которое включает в себя и физическое состояние вашего здоровья, и эмоциональную оценку состояния вашего здоровья, и вашу социальную активность. В общем, это то, что определяет, хорошо вам живётся или вы постоянно испытываете какое-то неудобство, какую-то неудовлетворённость тем, что происходит. И очень часто это связано с тем, что вас в будущем ждёт.

Н. КУЗЬМИНА: Алексей, я не очень поняла, то есть, кто больше болеет сердечно-сосудистыми заболеваниями, люди, которые предрасположены от рождения генетически, или люди, которые ведут неправильный образ жизни, что приводит к этим заболеваниям чаще?

А. СВЕТ: Здесь было бы очень здорово, и через какое-то время это будет возможно сказать, что да, вот у тебя есть набор определённых генов, и ты обязательно заболеешь, а ты обязательно не заболеешь.

Н. КУЗЬМИНА: Сейчас, как я понимаю, уже есть такие методики.

А. СВЕТ: Есть методики, которые с той или иной степенью вероятности говорят о том, что у вас больше риск, у вас меньше риск.

Н. КУЗЬМИНА: Вот если у меня в семье родственники умирали, бабушки, дедушки, от инсультов, то у меня больше шансов?

А. СВЕТ: Если в вашей семье бабушки и дедушки умирали от инсультов, и вы об этом знаете, и очень хорошо, что вы об этом знаете, то первый вывод, который нужно сделать, что наверное вам нужно обращать внимание на ряд определённых моментов, которые вам позволят этого избежать.

Н. КУЗЬМИНА: А что, этого можно избежать?

А. СВЕТ: Конечно, но с большой степенью вероятности этого можно избежать.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Что вы имеете в виду?

А. СВЕТ: Я имею в виду такие скучные вещи, если спросить нас, находящихся здесь, простите меня Наташа, но нам всем не по 18 лет. Вот знаете ли вы уровень своего холестерина?

Н. КУЗЬМИНА: Я нет.

А. СВЕТ: Знаете ли вы уровень своего артериального давления?

Н. КУЗЬМИНА: Да.

А. СВЕТ: Оно у вас нормальное?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Да.

А. СВЕТ: Прекрасно. Значит вам осталось только лишь сказать самой себе… Давайте не будем рассматривать вас, дайте будем рассматривать Михаила, с Михаилом будет проще.

Н. КУЗЬМИНА: А почему с Михаилом будет проще, меня это беспокоит?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Ни одного здорового органа.

А. СВЕТ: С возрастом органов в организме становится всё больше и больше, и все болят. На самом деле мы просто забываем о самых обыденных вещах. Я боюсь уйти в область, смежную со стрессом, но на самом деле это не так, потому что если вы физически здоровы, то и организм ваш обладает гораздо большими компенсаторными возможностями при каких-то стрессорных воздействиях. Причём, мы же сейчас говорим о каких-то проявлениях внешней среды. Потому, что если в человека попала пуля, и разворотила его…

Н. КУЗЬМИНА: Ну как, живя в городе Москве, я могу быть здоровой? Вот скажите мне, как? Когда я дышу бензином.

А. СВЕТ: Нет, бензином не надо дышать.

Н. КУЗЬМИНА: Нет, ну а как? Всё равно, весь этот выхлоп идёт, я им дышу.

А. СВЕТ: Ну, послушайте, жители всех крупных мегаполисов, Нью-Йорк, Токио, они все дышат таким, что просто жутко становится.

Н. КУЗЬМИНА: Вот я этим дышу, я могу быть здорова?

А. СВЕТ: При этом, средняя продолжительность жизни среднего американца, порядка 80-ти лет.

Н. КУЗЬМИНА: А может быть, если бы мы этими парами не дышали, при современной медицине, может быть мы до 150-ти…

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вот послушай, Алексей, а у нас мужчины, сколько живут в среднем?

А. СВЕТ: 54.

М. ЛАБКОВСКИЙ: 80, и 54. Бензин 95-й.

Н. КУЗЬМИНА: А может быть, у нас уровень бензина хуже, извините.

А. СВЕТ: Хуже.

Н. КУЗЬМИНА: Ну, вот.

А. СВЕТ: Хуже уровень медицины. Но самое грустное, у нас хуже уровень профилактики. Понимаете? Всегда легче предупредить, чем лечить. Находишься ли ты под действием стресса, или ты… Вы знаете, вот есть эти законы Паркинсона, да? Первый закон – если вы знаете, что какая-то неприятность случится, она случается. Второй закон – если вы знаете, что какая-то неприятность не должна случиться, она всё равно случается. И наконец третий, которого я считаю просто основополагающим для нашей страны. Если вы считаете, что всё идёт хорошо, значит, вы чего-то не знаете. Понимаете, ведь сложнее всего, гораздо проще, выпить 17 биодобавок от лишнего веса, от сглаза. Послушать товарища Кашпировского, или Чумака. Купить какой-нибудь чудодейственный крем, или, что мне ещё очень нравится, есть такие медицинские программы, они транслируются и по радио в том числе, где говорят, что с того момента, как я купил себе секретную разработку советских учёных, сделанную на Ирбитском мотоциклетном заводе, у меня теперь всё хорошо. Понимаете, это так не бывает.

Н. КУЗЬМИНА: Ну, как не бывает? Ну, а есть самовнушение.

А. СВЕТ: Замечательно, и (неразборчиво) тоже все таблетки используют, их проверяют, сравнивая с пустышкой. Конечно, самовнушение вещь большая, и очень серьёзная.

Н. КУЗЬМИНА: Да, я знаю людей, которым от всех болезней помогает детский крем.

А. СВЕТ: Эти люди находятся в специально отведённых заведениях по большей части, где действительно детский крем помогает очень здорово. Но прежде всего надо как-то полюбить себя.

Н. КУЗЬМИНА: Ну вот, позитивно мыслить.

А. СВЕТ: И родину надо любить, и всё. Но родине гораздо будет нужнее, если вы будете жителем этой родины, крепким, здоровым, знающим, что надо делать, как нужно защищаться от стресса, как нужно защищаться от каких-то вредных фактов воздействия внешней среды. Про экологию наверно только ленивый не говорил, я наверно единственный, кто про экологию не говорил, и никогда говорить не буду, потому что я в общем не очень в этом понимаю. Я понимаю, что если у нас по улицам днём и ночью ездят «КАМАЗ» с чёрным дымом, то наверно это вредно для дыхания людей.

Н. КУЗЬМИНА: Алексей, извините, я вас перебью.

А. СВЕТ: Вы сегодня ужинали Наташа?

Н. КУЗЬМИНА: Нет.

А. СВЕТ: Очень хорошо. А вы Михаил?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Ужинал, Алексей.

А. СВЕТ: Я сегодня специально не ужинал, чтобы иметь возможность честно в \этом признаться.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Для чего вы спросили Наташу?

Н. КУЗЬМИНА: подождите секундочку. Вот как вам кажется, если человек будет знать, как защититься от стресса, если он будет знать, к какому ему нужно врачу пойти, какую таблетку выпить, и что ему сделать. Вот если он всё это знает, всё это выполняет, мне кажется, что это всё уже лечит?

А. СВЕТ: Он должен не знать, как защититься от стресса. Если он знает, как защититься от стресса, и какую таблетку как выпить, то тут конечно без вопросов, это немедленно. Но вот если он знает, для чего он это делает, если он вдруг понял.

Н. КУЗЬМИНА: Конечно, у него есть мотивация.

А. СВЕТ: Это разные вещи. Если он говорит: «Вот у меня здесь что-то болит и давит, я мажусь, вот это чудо мне подсказала Марья Ивановна». А вот если он обращает внимание на то, что: «Да, я стал в последнее время больше раздражаться, я устаю там, где я раньше никогда не уставал, у меня что-то башка начала болеть. Странное дело совершенно, я раньше на 4-й этаж взлетал, а в последние 2 – 3 месяца что-то я поднимаюсь, как каток». И вот если вдруг он это понимает, и обращается, прежде всего, хотя бы к человеку, который одет в белый халат и обладает дипломом о высшем медицинском образовании. И если этот человек в белом халате с дипломом высшего медицинского образования, не говорит: «Следующий», а спрашивает, сколько вам лет, и узнаёт, что этому человеку уже больше 35-ти лет, и он мужского пола, и он говорит ему: «Сдайте кровь, сделайте электрокардиограмму. А если вас что-то ещё беспокоит, хотя бы в верхней части организма, сделайте нагрузочную пробу».

М. ЛАБКОВСКИЙ: А что такое нагрузочная проба?

А. СВЕТ: Вы посмотрите, как сердце работает, вы же плохо стали подниматься на 4-й этаж, давайте мы имитируем подъём.

Н. КУЗЬМИНА: На тренажёре?

А. СВЕТ: Это не совсем тренажёр. Но вот давайте имитируем подъём на 4-й этаж, но только с датчиками, и с манжеточкой, которая вам давление померит.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Холтер по-моему, по-вашему.

А. СВЕТ: Неправильно.

М. ЛАБКОВСКИЙ: А как правильно?

А. СВЕТ: Манжета это манжета, это для измерения давления.

М. ЛАБКОВСКИЙ: А холтер это когда на сутки?

А. СВЕТ: Да.

Н. КУЗЬМИНА: Михаил, что вы знаете, кто вам рассказал об этом?

А. СВЕТ: Это просто засланный человек на самом деле. Михаил скрывает, что давно работает в кардиологии в городской больнице. Мы всё время оказываемся в роли людей, которые повторяют: «А ведь я говорил». И если вы не обращаете внимание на себя, то через некоторое время на вас обратим внимание мы, но уже принудительно, скажем так, уже помимо вашей воли. И вот этот самый стресс, который мы описываем, резкий звук, испуг, выбрасывается адреналин, сжимаются сосуды. Если это сосуды хорошие, без какого-то большого количества, я говорю о каких-то примитивных вещах.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Извините, что я вас сейчас перебиваю, но вы считаете, что это недоступно для понимания. Я хочу, чтобы после небольшой паузы мы вернулись к разговору о том, что действительно происходит на фоне стресса с теми же сосудами, с кровообращением, с пульсом. Что происходит у человека, как его организм реагирует, а то мы всё больше о психологии. Специально для этого вас и позвали доктор. 363-36-59 это телефон. 970-45-45, код 985, это СМС. После небольшой музыкальной паузы мы вернёмся к разговору.

Играет песня.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Продолжаем разговор о медицинском аспекте стресса. У нас в студии Наталья Кузьмина, редактор, ещё раз напомню, и врач-кардиолог, заведующий отделением кардиореабилитации кардиологической клиники 1-го меда, Алексей Свет.

А. СВЕТ: Потрясающе, как вы это проговариваете.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Я запомнил. Вот смотрите, о чём вас спрашивает Юля Алексей: «Вреден ли долгий секс для сердца». Вот что интересует Юлю в полпервого ночи, видимо она собирается этим заняться. Что скажете?

А. СВЕТ: Актуальный вопрос. Как вам сказать, одним словом не ответишь, проблема достаточно серьёзная. Если человека интересуют подобные вопросы без двадцати час ночи, вообще мы, врачи-кардиологи сторонники некой такой разумности.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Сторонники короткого секса?

А. СВЕТ: Нет, сторонники короткого секса это что-то другое. Понимаете в чём дело, если вам это доставляет удовольствие и приятную усталость, если после этого вы не покрываетесь холодным потом, и не приходите в себя от пощёчин партнёра, то ничего страшного. Но опять-таки секс, о котором спрашивает Юлия в без двадцати час ночи, это достаточно интенсивная физическая нагрузка.

А. СВЕТ: Вы здесь лучше о мужчинах поговорите, у которых есть проблемы кардиологические, а не о Юле.

А. СВЕТ: Вы знаете, это громадный аспект профилактической кардиологии, потому что вот что-то произошло с человеком.

М. ЛАБКОВСКИЙ: А давайте конкретно, у него был инсульт?

А. СВЕТ: Нет, если бы у него был инсульт, это будет не совсем конкретно, потому что тогда придётся сейчас влезать в некие дебри, какой это был инсульт.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Инфаркт тоже не подходит.

А. СВЕТ: Вот с инфарктом гораздо проще, и надо сказать, что это один из основных вопросов именно сохранения качества жизни. Случился с человеком инфаркт, его полечили, провели тромболизис.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Что провели?

А. СВЕТ: Размыли свежий тромб в поражённом сосуде, провели коронарографию, чтобы оценить поражение тех самых коронарных артерий, которые вызвали у него сердечно-сосудистую катастрофу, как-то их починили, либо поставили стенд, либо просто раздули артерию, либо сделали операцию аорто-коронарного шунтирования. Сейчас в России, и не только в Москве, это в общем-то вопрос достаточно рутинный, то есть никакой экзотики в этом уже нет. Если там лет 15 назад, просто маленький экскурс, приходил человек к доктору в поликлинику, который перенёс инфаркт. Доктор говорит: «Ну пейте таблетки, и аккуратно, двигайтесь поменьше, хотя вообще-то вам положены физические нагрузки», это говорил доктор с тем, чтобы забыть этого человека через 5 минут после того, как за ним захлопнулась дверь. И ещё 30 – 40 лет назад большой с инфарктом должен был месяц лежать.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Это на самом деле неправильно оказалось?

А. СВЕТ: В начале 50-х годов, я сейчас волей-неволей вторгаюсь в свою область, в госпиталях Нели в соединённых штатах для профилактики, когда человек долго лежит неподвижно, то меняются свойства крови, и это чревато такими осложнениями, как тромбозы. И вот для профилактики этих самых тромбозов эта группа ветеранов, перенесших инфаркт, были подвергнуты ранней активизации. То есть их заставляют там ходить под контролем врача, при контроле пульса, давления и так далее. Остальные лежали вот также кульками в течение месяца. Через год посмотрели, кто жив, а кто нет, те, кто ходили, выжило на 30 – 40 процентов больше. Вот с того момента доктрина, концепция изменилась. Мы сейчас говорим даже не об этом, это немножко другая история. Хорошо, всё, полечили его, сделали операцию, поставили стенд, дали таблетки, объяснили, как эти таблетки пить, я говорю про такую идеальную ситуацию. А дальше, как вы говорите, чтобы народу было понятно, он говорит: «А чего мне можно, а чего нельзя». И вот здесь доктор в больнице в стационаре, он же спас больного, и говорит: «Это вы узнаете в поликлинике», и жмёт руку. В поликлинике его спрашивают: «А вам что в больнице не сказали, что вам можно делать». А в центре он, человек, которому 42 – 43 года, а наша болезнь молодеет. И он жил, работал, у него семья, дети, Серна, дети от Серны, ещё от одной женщины. А что делать дальше, он не знает, потому что ему всё время говорят: «А что вам те не сказали». Он не знает, что, потому что там процентов 80 ещё несколько лет назад просто стеснялись об этом спрашивать. Что я буду врача…

М. ЛАБКОВСКИЙ: По пустякам дёргать.

А. СВЕТ: Да. Слава богу тут инициаторами были сами жёны, которые говорили: «Ты спроси его». Понимаете, к этому можно подойти с чисто прагматической точки зрения. Это та же самая физическая нагрузка. Если мы можем оценить пациента, вашу толерантность физическим нагрузкам с помощью достаточно простых тестов. Если мы можем оценить, что самое главное, ваше психо-эмоциональное состояние после того, что с вами случилось, потому что здесь есть две крайности. Перенёс инфаркт, сейчас я уже рублю дрова, завтра я полезу ещё куда-нибудь. Или перенёс инфаркт, теперь я улицу перейду, мне надо очень медленно ходить, я перенёс инфаркт, это очень тяжёлое заболевание. А истина всегда где-то посередине. Надо просто рассматривать ту же самую половую жизнь, как физические нагрузки средней интенсивности.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вот насчёт средней. При эякуляции давление сначала же растёт, а потом резко падает. Можно инфаркт заработать во время оргазма?

А. СВЕТ: Если у вас изначально есть признаки гипертонической болезни, если вы знаете про себя, что вы страдаете повышением давления, если вы знаете, что у вас при подъёме на 2 – 3 лестничных пролёта возникает какая-то одышка, неприятное ощущение в грудной клетке, которым вы, в общем-то, особого значения не придаёте.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Кстати, у мужчин очень часто возникает одышка при оргазме. Это тоже симптом, что надо идти к кардиологу?

А. СВЕТ: Понимаете, я не могу отвечать за всех мужчин, у которых возникает одышка при оргазме.

Н. КУЗЬМИНА: А придётся.

А. СВЕТ: Надо смотреть. Просто если эта одышка не прошла через 5— 7 минут после содеянного, и вам просто не хватает воздуха. Одно дело, когда ты просто дышишь как паровоз, но ты можешь спокойно вдохнуть, спокойно выдохнуть. А когда ты вдруг понимаешь, что тебе не хватает воздуха, и это длится больше 3-х – 7-ми минут, то тебе надо задуматься.

М. ЛАБКОВСКИЙ: То есть это уже симптомы?

А. СВЕТ: Самое главное, что если этого раньше не было, а теперь это есть, то давайте поделим эту ситуацию на ту часть, которая неприятна, и на ту часть, которая опасна, и прежде всего, мы должны исключить то, что опасно.

М. ЛАБКОВСКИЙ: А в чём разница между неприятно и опасно, объясните?

А. СВЕТ: Существует порядка 160-ти синдромов болей в грудной клетке. При этом опасными для жизни, опасными в плане внезапной смерти в плане сердечно-сосудистой катастрофы, являются 2 – 3 вот таких основных. Ишемическая болезнь стенокардия, и это какие-то истории с аортой.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вот при БС это значит давящие боли.

А. СВЕТ: Скажем так, есть несколько критериев. Это скорее давящая боль в левой половине грудной клетки, хотя и не обязательно. Это может быть полное ощущение, что это какая-то давящая боль в эпигастрии. Она может эродировать, то есть отдавать в левую руку, в челюсть, в лопатку, может быть некое ощущение онемения руки, это может быть жгучая боль, и она должна быть связана с нагрузкой в подавляющем большинстве случаев.

М. ЛАБКОВСКИЙ: То есть не на ровном месте она возникает, а в результате какой-то нагрузки?

А. СВЕТ: Как правило, если мы говорим о данной ситуации, то нагрузка нарастает, и вы чувствуете, что вы не можете, и вы должны остановиться, потому что вам больно. Пациенты описывают это очень красочно, заложило грудь, положили камень на грудь, отнялась, онемела рука, прошиб холодный пот, какая-то вялость, слабость. Это повод обратить на себя пристальное внимание.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Это то, что опасно?

А. СВЕТ: Да, это то, что опасно. Я не призываю конечно всех перед тем, как посылать СМС-ку, и приступать к любовным утехам, бежать к врачу-кардиологу. Но после определённого возраста, раз в год…

М. ЛАБКОВСКИЙ: Алексей, а это мужские проблемы или женские?

Н. КУЗЬМИНА: До какого возраста, скажите?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Сначала на Наташин вопрос ответьте.

А. СВЕТ: Конечно, даме мы отдаём предпочтение. Для мужчин сейчас это после 35-ти лет. То есть раз в год вы сдаёте очень простые анализы крови, куда входит липидный спектр. Это те фракции холестерина, как говорят в народе: «Где есть хороший холестерин низкой и высокой плотности». Вообще на самом деле я даже не знаю, страшнее нет, чем самообразование больных, потому, что есть пациенты, которые всерьёз жалуются на блокаду левой ножки пучка ГИС. То есть если ты понимаешь, что если у человека блокада левой ножки пучка ГИС, то не всё так страшно. Но даже если тебя совершенно верно порывает сделать вот так, как сейчас совершенно очаровательно улыбнулась и засмеялась Наташа, значит лучше перед этим сделать ему кардиограмму и посмотреть.

Н. КУЗЬМИНА: На ножку левую.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Можно теперь на мой вопрос ответить доктор. Я хотел спросить, а вот эти больные, они больше мальчики или девочки?

А. СВЕТ: До определённого возраста мальчики, а потом девочки их догоняют.

М. ЛАБКОВСКИЙ: А инфаркты и инсульты у мужчин и женщин одинаково, или у мужчин больше этого случается?

А. СВЕТ: Общепринято считать, что всё-таки до определённого возраста фавориты мужчины. Хотя сейчас было несколько исследований, которые показали, что в определённых возрастных популяциях даже не старшего возраста, то есть по ряду определённых видов нарушений мозгового кровообращения, инсультов, где-то женщины вырываются вперёд.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Сейчас, или это всегда было?

А. СВЕТ: Понимаете, это такая двоякая история. То есть, скажем, так это многое и знаний, много и печали. Мы больше знаем, мы имеем более современные методы обследования, современные методы обсчёта того, что мы получили. То есть медицина она всё ближе и ближе приближается, если не к точным наукам, но хотя бы к каким-то поддающимся количественному и качественному осмыслению. Потому что весь мир цивилизованный сейчас живёт по принципу доказательной медицины. То есть если ему сказали, что аспирин помогает, почему доктор прописывает больному аспирин. Потому что там были проведены громадные исследования на сотнях и тысячах больных, и эти исследования показали, что те, кто пьют аспирин, умирают, заболевают инфарктами, инсультами примерно на 30 процентов меньше, чем те, кто его не пьют. Согласитесь, что когда вы говорите о 300-х тысячах человек, то 30 процентов это такая внушительная цифра. Поэтому наша задача не просто рассказать человеку, что он должен делать, но и доказать ему, почему он должен это делать. Там все прекрасно понимают, что если я Михаил, начну вам, взрослому умному интеллектуалу начну говорить, почему курить вредно. Вы рассмеётесь и через 15 минут мне на пальцах объясните, почему курить полезно.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Да ладно, я не настолько дурак.

А. СВЕТ: Я не это имел в виду. Но если я вас попрошу рассказать мне, почему надо бросить курить, то через некоторое время мы придём к какому-то консенсусу, мы найдём какие-то точки соприкосновения, и это будет только потому, что мы действуем вместе в решении этой проблемы.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вы намекаете на незаинтересованность наших граждан в понимании своих проблем?

А. СВЕТ: Я намекаю на полную незаинтересованность наших граждан в понимании проблем своего здоровья.

Н. КУЗЬМИНА: Курить надо бросать?

А. СВЕТ: Курить надо бросать.

Н. КУЗЬМИНА: А теория курильщиков, что резко бросать нельзя, сосудам также плохо, и бросать надо постепенно?

А. СВЕТ: Нет, понимаете как, всё-таки, алколоид с никотином.

Н. КУЗЬМИНА: Убивает лошадь.

А. СВЕТ: Да, а хомячка разрывает на куски. Нет, в прямую физической зависимости, когда у вас страдают органы и системы от того, что вы не курите, нет, это скорее зависимость психическая. Но есть определённые люди, у которых больше, скажем так, определённого вида рецепторов, которые испытывают тропизм к этому самому никотину. В таком случае им наклеиваются какие-то никотиновые пластыри, которые поддерживают определённое количество никотина в крови, потом всё меньше и меньше. Но не страдают лёгкие, не страдают сосуды, которые вынуждены сжиматься, то разжиматься, когда мы курим. У вас сигареты остались Михаил, кстати?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Давайте о чём-нибудь другом поговорим.

А. СВЕТ: Поэтому возвращаясь к вопросу нашей слушательницы Юлии. Слишком долго наверно не надо.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Юля, старайтесь не курить в постели.

А. СВЕТ: Да, это вообще приводит к пожару.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Кстати, раз мы уже про сигареты заговорили, это тоже стрессогенный фактор, курение, и второй стрессогенный фактор тоже абсолютно российский это алкоголь.

А. СВЕТ: Понимаете, курение… Вот тут конечно, хорошо, что вы задали этот вопрос Михаил.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Для организма я имею в виду стрессогенный.

А. СВЕТ: Вы понимаете, в чём дело. Я ещё раз говорю, у большинства нас и организм и хозяин этого организма ведут какое-то параллельное существование в плане жизнедеятельности, планов на жизнь. Иногда очень сильно конфликтуют друг с другом. Вы считаете, что это очень приятно, вернее какой-то абстрактный человек, что это очень хорошо, что он получает удовольствие от этого.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Я считаю, что это наркомания чистая.

А. СВЕТ: Это один из видов зависимости.

Н. КУЗЬМИНА: Расслабляются и снимают стресс.

А. СВЕТ: А обжорство?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Обжорство, это тоже невротическая реакция на какие-то проблемы.

А. СВЕТ: Я помню, как один маленький мальчик, жаловались родители: «Почему наш 7-ми летний сын приходит домой, достаёт папиросу, прикуривает от газового рожка, потому что боится зажигать спички, и на возмущённые вопли няни или ещё кого-то, он говорит: «У меня были очень большие неприятности в школе сегодня»».

М. ЛАБКОВСКИЙ: Друзья, нам сейчас нужно будет прерваться на новости, после новостей мы продолжим наш разговор. Телефон 363-36-59, СМС 970-45-45, код 985. напоминаю, что у нас в гостях доктор кардиолог Алексей Свет, и мы говорим о медицинском аспекте стресса.

А. СВЕТ: А мы пока перекурим.

Идут новости.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Стрессы, организм, медицинские аспекты стресса, Наталья Кузьмина, Алексей Свет, 363-36-59 телефон, 970-45-45, код 985 СМС.

Н. КУЗЬМИНА: Давайте сразу звонок примем.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Давайте сразу звонок.

Н. КУЗЬМИНА: «Эхо Москвы», здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте.

Н. КУЗЬМИНА: Как зовут вас?

Слушатель: Меня зовут Эльмира Михайловна, я из Екатеринбурга. Я по поводу, вот сейчас с доктором идёт беседа. Вы знаете, у меня вот немение руки, колики, и жжение, в лежачем и сидячем положении. При ходьбе у меня это проходит. Ходила к врачу, сказали, что это от шейного хандроза, а сейчас слышала, доктор говорит, что это может быть связано с сердцем.

А. СВЕТ: Эльмира Михайловна. Если всё-таки чёткой связи с нагрузкой нет, и более того, вы говорите, что при нагрузке это пропадает, то, скорее всего, это действительно какие-то невралгические проблемы. Но при этом, это вовсе не освобождает вас от того, чтобы знать своё давление артериальное.

Слушатель: 120х80.

А. СВЕТ: Замечательно. Видите, у вас как мало факторов риска?

Слушатель: Мне 72-й год.

А. СВЕТ: Я очень рад за то, что вы сохранили такое артериальное давление, и у вас не немеет рука, и не жжёт за грудиной при ходьбе. И при каких-то других физических нагрузках. Это говорит т том, что наверное… Ну, мне сложно сразу сейчас поставить или не поставить вам диагноз. Но, вы можете обратиться к доктору-кардиологу там, где вы живёте, и попросить там сделать вам например, стресс-тест, или сделать ещё несколько исследований, которые позволят оценить работу вашего сердца, именно при нагрузке. Например, стресс-эхо, кардиографию, или наверное, в Екатеринбурге есть нагрузочная стентиграфия-миокарда. То есть, когда вам снимают кардиограмму, под нагрузкой которую вы производите, или на дорожке, или на сидячем аргометре, и при этом, вводится человеку по вене изотоп, который позволяет в самой миокарде непосредственно уже найти некие дефекты, наполнения. Но в любом случае, скорее всего всё-таки то, что вы описываете, слава богу, вы не наша.

Н. КУЗЬМИНА: У меня вопрос есть. Можно, я задам?

А. СВЕТ: Можно.

Н. КУЗЬМИНА: Что происходит с моим организмом, когда, ну, допустим, я еду на машине, и вдруг, кто-то резко тормозит передо мной, и я тоже резко торможу, и нервничаю, и у меня такое ощущение, что ноги ватные, на груди что-то давит, и так вот как-то мне прям не хорошо становится. Вот это что?

А. СВЕТ: Сколько это длится?

Н. КУЗЬМИНА: Коротенько так.

А. СВЕТ: Ну, коротенько, это сколько? 20 секунд, 30 секунд?

Н. КУЗЬМИНА: Ну, минуту допустим.

А. СВЕТ: Минуту. Ну, пойдём по цепочке значит. Вы видите, и слышите резкую внештатную ситуацию, происходит выброс адреналина, который резко сужает вам сосуды, происходит некое перераспределение вашей циркулирующей крови, потому, что организм понимает, что надо сохранить голову и сердце, которые должны это всё прокачать, на это реагируют баро-рецепторы сосудов, которые их резко сжимают. Через несколько секунд, всё возвращается на исходную.

Н. КУЗЬМИНА: Всё обратно. Ну, то есть, организм мой хорошо делает мне?

А. СВЕТ: Хорошо делает. Надо просто быть внимательнее за рулём, и соблюдать дистанцию, тогда этого не случится.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Спасибо, товарищ лейтенант ГИБДД

А. СВЕТ: Старший, старшой.

М. ЛАБКОВСКИЙ: «Не могу выйти на улицу. Стресс — нищие, злые, не красивые люди. Стенокардия, давление. Мне 30. Юля».

А. СВЕТ: Это тоже Юля?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Это видимо другая Юля.

Н. КУЗЬМИНА: А может та же.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Та сексом сейчас занимается долго и продолжительно.

А. СВЕТ: А, ну да. А можно ещё раз? Чего-то злые, не красивые люди?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Злые, не красивые, глупые люди, это психотип по-моему уже, да? То есть, стенокардия, давление, 30 лет. Юля.

А. СВЕТ: Я надеюсь, что у Юли конечно, стенокардии как таковой, в таком классическом её проявлении нет, хотя ещё раз говорю, Владимир Никитич Виноградов, чьё имя носит одна из клиник на большой Пироговской улице, такой великий, русский и советский терапевт, он вообще, честно говоря, вы знаете, по телефону, вот меня там домработница лечит. Понимаете?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Нет, это понятно, что вы…

А. СВЕТ: Ну, судя по написанию, судя по этому тексту, это пациентка скорее для консультации наших коллег, которые должны будут разобраться в общем, почему все люди такие злые и некрасивые, и почему же она боится выйти из дома.

Н. КУЗЬМИНА: Я хочу сказать, что…

А. СВЕТ: Где, что первично, что вторично?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Алексей, ну вот ваши пациенты, они же тоже страдают такими же проблемами, что и Юля? Или у них жизнь глупая, некрасивая и злая, или люди?

А. СВЕТ: Вы понимаете, в чём всё дело? Если ко мне приходит человек, и начинает жаловаться на то, что… Во-первых строках сообщает мне о том, что люди глупы, некрасивы и страшны, и что он боится выйти из дома, то в общем-то, он мне сразу очень многое сообщает. Если же он говорит мне, что меня обхамили, после этого, у меня на 15 минут заложило, задавило, или у меня давление поднялось до 200-т, и весь день потом не снижалось, то здесь я понимаю, что здесь мы должны с нашим, вашим коллегой, приступить к действию одновременно. Понимаете? Вот отделить жалобы на бытиё, в общем, мир вообще не совершенен.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Жизнь не справедлива.

А. СВЕТ: И люди, в общем, не все такие красивые, как вы с Натальей, и все такие милые, как вы с Натальей. Но всё-таки, если человек начинает с того, что люди жуткие, и страшные, и некрасивые, и он боится выходить из дома.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Так это и есть стресс. Человек, живущий с таким сознанием, он 24 часа в сутки, находится в состоянии стресса. У него внутренний дискомфорт, не прекращающийся.

А. СВЕТ: Вы знаете, да, это такое благодарное сообщение. Потому, что здесь можно 3-4 предположительные предыстории биографии нашей слушательницы. Но я сейчас говорю… Да, наверное, это стресс.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Я хочу понять, это ваши больные, или они у вас такие разнообразные, что их нельзя классифицировать. То есть, каждый может быть этому подвержен.

А. СВЕТ: На первый взгляд, нет, это не вполне наши больные.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Угрюмые, с тоской в глазах, мнительные, такие не практичные граждане. Разве эти не ваши, доктор?

Н. КУЗЬМИНА: Просто раздражённые.

А. СВЕТ: Ну, я не хочу сказать, что наши коридоры забиты (неразборчиво) весельчаками. Хотя, это случается. Да все наши, понимаете, только ещё раз говорю, что мы в том, что к этому привело, почему человек оказался в клинике кардиологии, мы разбираемся потом. После того, как мы устранили свою причину.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Что-то вроде, поздно пить боржоми, когда почки отказали.

А. СВЕТ: Нет, почему поздно пить боржоми? Надо сделать так, чтобы этого больше не было. И вот тогда для этого, мы смотрим, а что к этому привело.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Есть доктор, друзья мои.

А. СВЕТ: И опрос конечно (неразборчиво).

М. ЛАБКОВСКИЙ: Говорит о том, что к нему люди попадают уже с заболеванием. Не люди со стрессом, а люди, у которых стресс, или какие-то другие…

А. СВЕТ: Одно другому не мешает.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Да. Поэтому, они перешли уже, так сказать, во внутренние органы, что называется. Это уже не плохо и дискомфортно, а они уже с сосудами проблемы.

Н. КУЗЬМИНА: Алексей, а если я уже всё-таки продолжу не соблюдать дистанцию между машинами, и нарушать правила дорожного движения, и буду испытывать вот эти ощущения неприятные долго. То есть, всё чаще, и чаще… Это приведёт меня к вам?

А. СВЕТ: Если вы будете это испытывать всё чаще, всё дольше, и даже в машину уже не надо будет садиться, то именно для того, чтобы понять, что это такое, к нам или не к нам, вам надо будет сначала придти к нам. Потому, что мы исключим то, что опасно.

Н. КУЗЬМИНА: Но вот это вот состояние…

А. СВЕТ: А дальше будете замечать, с облегчением заниматься тем, что неприятно.

Н. КУЗЬМИНА: Но вот это вот состояние, когда я испытываю чувство стресса, испуга, оно меня всё-таки…

А. СВЕТ: Что вы называете чувством стресса и испуга?

Н. КУЗЬМИНА: Когда я испытываю какой-то такой неприятный момент. То есть то, что вы говорили тогда. Резкий сигнал звонка, или что-то ещё.

А. СВЕТ: Ну если вы говорите, что в течении пяти минут вы приходите в себя после резкого сигнала, наверное…

Н. КУЗЬМИНА: Хорошо, вот сейчас я прихожу, а через 2 года я испытываю это всё чаще и чаще. То есть, вот эти стрессы, они меня всё-таки больше к вам приводят, или больше к психиатру?

А. СВЕТ: Ну, умного человека они изначально приводят к нам.

М. ЛАБКОВСКИЙ: А не умного, к нам.

А. СВЕТ: Нет, именно для того, чтобы, я ещё раз говорю, понять. Значит, у вас есть какая-то симптоматика, вот так её назовём, которая вам не нравится. Вы понимаете, что с течением времени, она, скажем так, прогрессирует. То есть, ноги всё дольше ватные, там я не знаю, здесь всё дольше колотится, здесь всё тяжелее и тяжелее. Ну, вы живёте не в вакууме, то есть, ты знаешь, вот такая история. Как правило, как это происходит у нас. Тебе говорят, да, у нас есть знакомый доктор, пусть он тебя посмотрит. И я должен сказать, что 70 процентов пациентов, которые приходят изначально ко мне, они ко мне не должны приходить. У них, скажем так, никаких органических нарушений нет.

Н. КУЗЬМИНА: Я вот знаете, что хотела спросить? Вот такие нагрузки для сосудов, когда мы испытываем стресс, когда мы чего-то там пугаемся, ещё что-то с нами происходит. Они наверное не полезны?

А. СВЕТ: Не полезны. Вообще, жизнь, это хроническое заболевание, передающееся половым путём, и неизменно заканчивающаяся летальным исходом.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Что правда, то правда.

Понимаете? Ну да, ну, просто для того, чтобы знать, может ли это действительно окончиться, если вы слишком долго пьёте из бутылочки, с надписью яд, то скорее всего, вы схватите расстройство живота, да? Как говорится. Если это происходит дольше, больше и чаще, Ну, поставьте себе штампик техосмотра, что сердце и магистральные сосуды у вас здоровы, что у вас там нормальный уровень холестерина. А справиться с эмоциональными переживаниями, в общем, это очень сложная задача, но не менее сложная, чем наверное, починить коронарные артерии, или там расписать какую-то правильную терапию. Она не менее сложная, она на данном этапе, менее опасна.

Н. КУЗЬМИНА: Вы своим пациентам говорите, «Вам нельзя нервничать»?

А. СВЕТ: Им говори, не говори… Я говорю, что вам стоит… Вы не можете изменить ситуацию, никогда и никакую, но вы должны изменить своё отношение к ней.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Да, мы об этом вчера говорили.

А. СВЕТ: Понимаете? Вы должны изменить своё отношение к ней.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Это великая идея Фрейда.

А. СВЕТ: Это не великая идея Фрейда. Я-то, честно говоря, по бедности своего интеллектуального уровня, думал, что об этом говорит Скарлетт О`Харра, которая говорила: «Я подумаю об этом завтра».

М. ЛАБКОВСКИЙ: Фрейд говорил, что: «Если не можешь изменить мир, то ты можешь изменить отношение к нему».

А. СВЕТ: Отношение к нему, конечно.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Золотые слова.

А. СВЕТ: потому, что вы должны себе сказать: «Ну, хорошо, я буду наливаться чёрной злобой, и переживать, меня кто-то там оскорбил, я стисну зубы, ничего ему не скажу».

Н. КУЗЬМИНА: Нет, я скажу.

А. СВЕТ: Надо сказать, да.

Н. КУЗЬМИНА: Это полезно?

А. СВЕТ: В гипертонии, это полезно подавленных эмоций.

Н. КУЗЬМИНА: То есть люди, которые эти эмоции выплёскивают, они меньше подвержены?

А. СВЕТ: Конечно, они всё то, что у них накопилось, выплёскивают на вас, после у них так всё хорошо, у них отличное артериальное давление, у них нет никакой тахикардии.

Н. КУЗЬМИНА: Это же классный вообще вариант, то есть, получается, что на вас орут, а вы смотрите на человека, и думаете: господи, это терапия.

А. СВЕТ: Да, и тогда вам становится хорошо. А тот, кто орёт, видит, что вам становится хорошо, и ему становится плохо от того, что вам стало хорошо.

Н. КУЗЬМИНА: Вот, развлечение какое.

А. СВЕТ: Тут можно подобрать под свой вариант.

М. ЛАБКОВСКИЙ: (Неразборчиво) было ему всегда плохо, а другим хорошо.

Н. КУЗЬМИНА: Давайте звонок послушаем?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Звонок? Тут ещё сообщение интересное.

Н. КУЗЬМИНА: «Эхо Москвы», здравствуйте.

Н. КУЗЬМИНА: Как зовут вас?

Слушатель2: Александр, Люберцы. Спасибо огромное вам за интересную передачу, очень интересно. Доктор, вот у меня такой вопрос. Скажите, пожалуйста, вот у меня гипертонию признали, вы абсолютно правильно сказали, что (неразборчиво) подавленных эмоций, но при походе к кардиологам, буквально 5 или 6 специалистов, означает абсолютно разную терапию. И причём, возникает стресс от того, что как бы всё это выпить, и как бы не отравиться. Вот как вы думаете, (неразборчиво) правильный вариант, это первый вопрос, и можно ли вот к вам попасть на приём? Потому, что неприлично жаловаться на терапевта и кардиолога, но чтобы уговорить доктора выписать направление на какое-нибудь обследование, очень дорогого стоит. Мне буквально вот пришлось сымитировать трудоустройство на военный объект, чтобы мне дали перечень из 14 показаний, чтобы я мог пройти кардиограмму полностью, вот буквально до такого смешного доходит. Спасибо большое.

А. СВЕТ: Александр, вы знаете, описана, в общем-то, стандартная ситуация, более того, у нас ещё очень часто бывает, знаете, так: «Кто вас лечил? Да он вообще не врач, какой идиот вам это назначил»? А в центре да, действительно, человек, который говори: «Так, этот меня хотел убить, этот меня там как-то ещё значит хотел, этот хочет меня убить, но медленно, этот вообще продался буржуазным наймитам, и выдаёт мне там свои таблетки». Да, это действительно очень такая частая ситуация, и что я могу сказать? Я могу только лишь рекомендовать. Во-первых, себя нужно любить. Если вы понимаете, что районный терапевт-кардиолог вас убивает, не даёт вам направление, есть федеральный центры крупные. Такие, как «Российский кардиологический научный центр», как «Центр профилактической кардиологии», есть просто кардиологические диспансеры в каждом округе, куда вы как житель Москвы и ближайшего Подмосковья, с паспортом и страховым полисом, вы можете туда придти, записаться на консультацию, и получить эту консультацию, скажем так, уже у квалифицированного врача. У доктора, который… Я ни на йоту не хочу обидеть терапевтов-кардиологов, участковых, как я понимаю. Но если вас не устраивает уровень доктора у вас на месте, никто вам не запрещает, и не ограничивает ваших прав, получить эту консультацию в экспертном заведении.

Н. КУЗЬМИНА: А если сколько врачей, столько и мнений?

А. СВЕТ: Нет, это не совсем так. Есть некий… Понимаете, почему сейчас с одной стороны стало немножечко проще работать. Потому что в ряде каких-то ситуаций ты можешь себе позволить, я скажу так кощунственную вещь, для начала даже не думать. Если у тебя есть определённые жалобы больного, ты видишь этого пациента, ты измеряешь ему давление, ты слушаешь его анамнез. После этого ты подозреваешь его определённый диагноз. Есть набор неких исследований, клинических, инструментальных, которые тебя к этому делу приближают. То есть ты либо это доказываешь, либо опровергаешь. Вряд ли кто-нибудь из районных терапевтов, хотя наверное говорили, и нашему пациенту тоже, что та же артериальная гипертензия остаётся после 3-х кратных измерений давления в течение определенного срока в кабинете врача. Но при этом, человек звонит в полвторого ночи, я думаю, что наверно в кабинете врача у него давление, вот сейчас уже нет возможности с ним связаться, но я думаю, что в кабинете доктора у него давление всегда выше, чем дома, это так называемая гипертония белого халата, это 20 процентов пациентов, которым ставится диагноз гипертония, и она тоже присутствует, потому что они всё равно же хотят к врачу, чтобы спасаться.

М. ЛАБКОВСКИЙ: То есть для него это стресс, белые халаты, и у него давление реагирует.

А. СВЕТ: Сам поход в нашу поликлинику это уже в ряде случаев испытание и для здорового человека.

М. ЛАБКОВСКИЙ: От Линды интересный вопрос: «2 года назад у меня после длительной депрессии случился микроинсульт. Как попасть к вам на приём, и ещё вопрос, верите ли вы в гомеопатию. Спасибо Линда». Хоть на один из двух вопросов ответьте.

А. СВЕТ: Про гомеопатию. Глупо отрицать то, чему уже много сотен лет, что в России официально признано, также, как в большинстве, не во всех, но в ряде стран Европы признала официальной частью медицины.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Гомеопатия?

А. СВЕТ: Да, гомеопатия. Глупо в это верить или не верить притом, что в моей практике были случаи, не я лично, но хороший гомеопат никогда не возьмётся лечить инфаркт Миокарда. Вот как отличить хорошего гомеопата от шарлатана. Никогда в жизни хороший гомеопат не возьмётся лечить инфаркт Миокарда, неконтролируемый сахарный диабет, ещё какие-то вещи.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Кстати, хорошо вы напомнили, при стрессе сахар может повышаться.

А. СВЕТ: Может, а может и понижаться.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Так, про гомеопатию.

А. СВЕТ: Просто отвечая на второй вопрос. Если человек, можно сказать, я, во всяком случае, я отношусь к ней. Если эффект присутствует, и он доказан, то почему нет.

М. ЛАБКОВСКИЙ: У гомеопатов такие же исследования, как и у традиционной медицины?

А. СВЕТ: Нет.

М. ЛАБКОВСКИЙ: То есть те же сотни тысяч больных?

А. СВЕТ: Нет, к сожалению, там нет такой большой доказательной базы, и очень много шарлатанов, дикое количество шарлатанов, которые называют себя гомеопатами, при этом, они используют какие-то приборчики, ещё что-то. И потом говорят: «Принимайте 6 крупинок каждые 4 часа 13 минут. Вы приходите через 2 месяца, он говорит: «Ты принимал каждые 4 часа 14 минут» вот по этим признакам можно отличить нормального гомеопата от ненормального. Потому что нормальный гомеопат никогда не отринет данные анализов, данные исследований.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Причём может быть даже врачом по образованию.

А. СВЕТ: Человек с высшим медицинским образованием, прежде всего. И он никогда не скажет: «Я вам помогу», он скажет: «Я попробую вам помочь».

Н. КУЗЬМИНА: Вы знаете, так интересно это звучит. А у нас врачи очень многие учились в период застоя по блату, и врач уже не может сказать: «Я вам не помогу».

А. СВЕТ: Нет, врачи, которые учились в период застоя, в период коллективизации, понимаете, ты не сможешь по блату стать хорошим врачом никогда.

Н. КУЗЬМИНА: А и не надо хорошим быть.

А. СВЕТ: То есть ты станешь хорошим врачом независимо от того, по блату ты поступал в институт или не по блату. Если ты работаешь над собой, то ты станешь хорошим врачом, а если ты поступал по блату и не хочешь быть хорошим врачом, то ты никогда не будешь хорошим врачом.

Н. КУЗЬМИНА: Но и плохие же врачи лечат.

А. СВЕТ: И плохие врачи лечат.

Н. КУЗЬМИНА: И их никак не отличишь.

А. СВЕТ: Слушайте, а тут разговор что, что только в медицине все плохие, а везде вокруг у нас просто марципанчики все.

Н. КУЗЬМИНА: А что вы на гомеопатию напали?

А. СВЕТ: Я не напал на гомеопатию, я наоборот, её разумно защищаю.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Апологет, я бы сказал.

А. СВЕТ: Я не апологет, я не дорос ещё до этого.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Маша спрашивает: «Алексей, кофе надо бросать».

А. СВЕТ: Куда бросать?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Чтобы выросла новая почва. Я имею в виду, кофе тоже является таким стрессом для сосудов и сердца.

А. СВЕТ: Если выпивать ведёрко в день крепчайшего «Эспрессо», то да.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вы что считаете, что кофе вреден для кардиобольных?

А. СВЕТ: Мы врачи считаем, что всё зависит не от объекта, а от частоты его потребления.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Я имею в виду другое. Вот сигарета однозначный вред, никто с этим спорить не будет.

А. СВЕТ: Кофе у ряда кардиологических больных, мы вообще не советуем употреблять любые стимулирующие напитки в течение первых 28-ми дней инфаркта Миокарда, потому, что возможно взаимодействие с лекарственными препаратами, возможно там парадоксальное снижение артериального давления, возможно, это ведёт к увеличению частоте сердечных сокращений, потому что упало давление, но кислород надо же доставить в каждую точечку и сердце вынуждено работать быстрее. Сердце на фоне инфаркта Миокарда, какая-то его часть не сокращается, это может приводить к довольно фатальным последствиям. Но это вопросы, на которые…

М. ЛАБКОВСКИЙ: Я имел в виду, кофе вредный продукт, и как его употреблять?

А. СВЕТ: Кофе бросать. Если пить чашечку в день, то не вредно.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Понял. Виталий: «Физическая нагрузка стресс. Вредно ли бегать по утрам для сердца. Слышал, что организм не готов к напряжению с утра».

А. СВЕТ: Есть действительно такая, ну не гипотеза, но считается, что утром то нежелательно, хотя каких-то количественных доказательств тому, сколько умерших бегали по утрам, если они бегали по железнодорожным путям. Но физическая нагрузка должна быть рассчитана просто.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вы хорошо сказали про железнодорожные пути.

А. СВЕТ: Мне очень нравится, я, когда еду на работу в полдевятого, в 9 утра, и какой-нибудь там бегун по Садовому кольцу бежит и выдыхает такой же чёрный дым, как эти самые «КАМАЗ». Вот тут возвращаясь к вашей теме. Но физическая нагрузка должна быть рассчитана. Вот это же ведь ещё один ужас, что человек бегом от инфаркта сразу врезает 2 километра, и потом его к нам в этих же трусах и привозят. Как бежал, так и упал. Дайте себе труд, сходите к доктору, пусть вам рассчитают нагрузку, для этого есть все возможности.

Н. КУЗЬМИНА: То есть вредно всё, что больше чем нужно?

А. СВЕТ: Вредно всё, что слишком.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вот с этой распространённой историей Марина из Самары: «У меня серьёзно разболелось сердце в результате дистресса, постоянных конфликтов с мужем, когда я переживала, потому что любила. Научилась отстраняться, пила травы, сердце перестало ныть». Вот вы говорили в начале программы о болях, а ведь есть такие боли, в народе их называют невралгические боли.

А. СВЕТ: У нас какой-то разный с вами народ.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Вот типа колет. А на самом деле идеальная кардиограмма, прекрасное давление, никаких проблем нет, а человек жалуется на то, что у него всё время что-то колет. Это нервное состояние, влияющее на сердце, или что это?

А. СВЕТ: Это целое понятие функциональных состояний, когда там никакой органической патологии нет, то, что доктора обожают, это неоциркуляторная дистония, синдром неоциркуляторной дистонии.

Н. КУЗЬМИНА: На русский язык можно?

А. СВЕТ: Очень сложно на русский. В какой-то момент на клеточном уровне не хватает кислорода, либо он не усваивается, либо его просто не хватает.

Н. КУЗЬМИНА: То есть можно назвать невралгией просто?

А. СВЕТ: Нет, не вполне это можно назвать невралгией. Организм как может просигнализировать своему хозяину о том, что с ним что-то не в порядке, он должен как-то заболеть, он должен сказать: «Хозяин, выйди, подойди к окошку подыши». Это например. Если у нашей слушательницы Марины от того, что она любила мужа и 2 года с ним ссорилась, болело сердце, то наверно можно было, значит, оно не так болело. Сложно мне это понимаете.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Я понимаю, что вы доктор, вам неинтересны такие разговоры.

А. СВЕТ: Они очень интересны, я это слышу.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Алексей, очень многие люди, женщины в особенности в возрасте, обожают жаловаться: «Что-то у меня вот здесь колет в левой части». Её спрашивают: «Где», отвечает: «Вот где сердце». Её обследуют, совершенно всё нормально.

Н. КУЗЬМИНА: Говорят сразу невралгия.

А. СВЕТ: Но невралгия тоже имеет свои пути лечения.

М. ЛАБКОВСКИЙ: То есть это при дистонии может наблюдаться?

А. СВЕТ: Это может наблюдаться. Я ещё раз говорю, что синдромов болей в грудной клетке очень много, наших 2 – 3.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Хорошо доктор, специально для вас. Мила, 29 лет: Доброй ночи доктор. У меня вопрос к кардиологу. Прокомментируйте, пожалуйста. 4 года назад я бросила профессиональные тренировки и выступление в тяжёлой атлетике. Через полгода стало мучиться одышкой».

А. СВЕТ: Одышка бывает разная.

М. ЛАБКОВСКИЙ: «Мучиться одышкой и тахикардией. Это результат отказа от высоких и сверхвысоких нагрузок» — спрашивает Мила.

А. СВЕТ: Миле сколько лет?

М. ЛАБКОВСКИЙ: 29 лет, тяжелоатлета.

А. СВЕТ: Женщина, занимающаяся тяжёлой атлетикой, скорее всего, добавляла в свой рацион определённые препараты, которые помогали расти её мышечной массе. У этих женщин, к сожалению, как правило, бывает очень часто изменён гормональный фон. Конечно, такие дикие неадекватные нагрузки приводят к тому, что конечно это имеет своё действие на сердце, потому что это же мышца, её всё время вот так тренируют, стенка начинает всё время толстеть, расти. А дальше она резко прекратила заниматься, вот есть мышца, которая детренирована, идёт процесс замещения мышечной ткани с соединительной. Я не думаю, что это в этом случае. Я бы на месте Милы в 29 лет сдал бы анализ крови на гормоны щитовидной железы, я бы сделал конечно полное сердечное обследование, которое включало бы в себя суточный монитор ЭКГ, нагрузочную пробу с определением потребления кислорода или спиральгометрию, чтобы посмотреть, а собственно говоря, откуда эта одышка. Это некий такой стандартный набор, который поможет понять, откуда что берётся. Ультразвук сердца естественно.

М. ЛАБКОВСКИЙ: То есть спортсмены это такая мифолония о том, что они самые здоровые, это не физкультура.

А. СВЕТ: Понимаете в чём дело, спортсмены конечно не самые здоровые, потому что любые неадекватные нагрузки, это преодоление…

М. ЛАБКОВСКИЙ: Рано или поздно боком выходит.

А. СВЕТ: Они выходят боком, если человек резко прекращает заниматься. Если он слезает с этого как-то плавно и оставляет занятия физкультурой, то есть поддерживает себя в определённой физической форме, потому что всю эту мышечную массу надо питать тем же самым кислородом.

М. ЛАБКОВСКИЙ: А нагрузки уже нет, и возраст. Да… «Мне 31 год, работаю программистом, постоянно сижу, кажется, что сердце болит. Что же говорить врачу на приёме, скажите по пунктам». Я так понимаю, на что жалуетесь, то и надо врачу рассказывать на приёме.

А. СВЕТ: Да.

Н. КУЗЬМИНА: Алексей, а вот человек, если у него повышено давление или понижено, и он с ним живёт, к врачу не ходит, может, выпивает какие-то таблетки, ходит на работу.

А. СВЕТ: Опасное дело.

Н. КУЗЬМИНА: Это делать нельзя?

А. СВЕТ: Нельзя.

Н. КУЗЬМИНА: Нужно идти к врачу в любом случае?

А. СВЕТ: Ну, если у вас течёт кран…

Н. КУЗЬМИНА: А нормальное давление, какое?

А. СВЕТ: Нормальное давление до 140 и 90. это верхний предел, и считается, но это тоже достаточно относительно.

Н. КУЗЬМИНА: То есть 140 на 90 это норма?

А. СВЕТ: Это верхняя граница нормы, там уже надо обращать внимание, почему оно такое. То есть 110 на 70 – 130 на 80 – 85, вот это идеальное.

Н. КУЗЬМИНА: Вот если человек с гипертоническим кризом на работу ходит?

А. СВЕТ: Глупо.

Н. КУЗЬМИНА: А что будет?

М. ЛАБКОВСКИЙ: Работы не будет.

А. СВЕТ: Осложнениями гипертонической болезни являются инфаркт Миокарда и нарушение мозгового кровообращения.

Н. КУЗЬМИНА: А нарушение мозгового кровообращения это инсульт?

А. СВЕТ: Да, это инсульт.

Н. КУЗЬМИНА: Спасибо.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Доктор, вообще спасибо большое, у нас просто уже время подошло к концу, было интересно.

А. СВЕТ: Я так увлёкся.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Спасибо вам огромное. Я хочу резюме некое сделать. Друзья, если вы правильно поняли доктора, то Россия, к сожалению страдает, наши люди страдают тем, что они со своей стороны никакой инициативы по поводу своего организма, профилактики своих заболеваний не проявляют. А государство тоже не проявляет, у нас нет диспансеризаций, которые были в советское время, то ваше здоровье буквально в ваших руках.

А. СВЕТ: Извините Михаил, но многие крупные компании, как частные, так и государственные, они проверяют своих сотрудников.

М. ЛАБКОВСКИЙ: В массе нет.

А. СВЕТ: В массе конечно нет.

М. ЛАБКОВСКИЙ: Поэтому если вы правильно поняли доктора, если вы чувствуете, что вам надо сходить к врачу, то сходите к врачу, проверьтесь, сдайте анализ крови, сделайте кардиограмму, потому что стресс это только симптом, а то, о чём мы сегодня разговаривали, это уже заболевание. Я прощаюсь до субботы следующей недели. Пока.

А. СВЕТ: Всего хорошего.