Я тебя завербовал, я тебя и убью… Или «Иудушка» товарища Сталина

«Если бы пришлось выбирать — предать мою страну или предать друга, надеюсь, я нашел бы мужество предать страну». Эдвард Морган Форстер

Эта фраза английского писателя Форстера стала девизом поколения — тех, кому суждено было взрослеть меж двух мировых войн. Очень часто она употребляется в книгах про «Кембриджскую пятерку»- высокопоставленных англичан, работавших на СССР.

Первая часть рассказа тут

Но часто эту фразу упоминают в контексте, что эти кембриджские безумцы умудрились предать и страну, и друзей. Насколько это справедливо, узнаем позже. А пока хочу рассказать про человека, которому, напротив… толком не удалось ни то, ни другое. Хотя он искренне пытался.

Но сначала вернемся к агенту «Медхен» Гаю Берджессу, который в июле 1943 года обратился к своему советскому куратору Горскому с весьма странным предложением. Гай сказал, что ему позарез нужно убить одного человека. И он просит на это разрешение от советской разведки.

Кто был этот человек? А давайте он представится сам.

«Я знал Гая Берджесса на протяжении 24 лет. Мы постоянно бывали друг у друга дома. Мы делились горестями и радостями. Мы ходили на одни и те же вечеринки. У нас были одни и те же друзья. Он крестный отец одного из моих детей. Мы писали друг другу, когда находились в разлуке.

Если начать с начала… впервые я встретил его в 1932. Я был аспирантом в одном из колледжей Оксфорда. Гай приехал к нам с визитом из Кембриджа, где он считался одним из самых блестящих студентов своего времени. Дело было не только в уме, он обладал неотразимым обаянием. Он был самым интересным собеседником, из всех кого мне доводилось встречать. И так как я собираюсь говорить правду, должен сказать, что очень любил этого странного и во многом ужасного человека».

Жертву звали Горонви Рис. Валлиец, сын методистского священника, Рис сумел поступить в Оксфорд — и делал там большие успехи.

Впоследствии Горонви в какой-то степени окажется в тени кембриджских шпионов, но в то время он сам по себе был весьма яркой фигурой — красавец, атлет, интеллектуально одаренный, с прекрасным писательским стилем и чувством юмора. В общем, типаж Берджесса. Но на беду Гая, Горонви Рис любил только женщин, о чем сразу и сказал. Это не помешало их дружбе, на самом деле Рис был одним из самых близких друзей Гая, наряду с Энтони Блантом.

Как и многие в те времена, Рис придерживался левых взглядов. Которые только усилились после пары лет проведенных в Германии, в эпоху краха веймарской республики и прихода к власти Гитлера.

Поэтому Берджесс, который всегда предпочитал лучше сделать, чем не сделать, решил, что Рис, будучи аспирантом и преподавателем в Оксфорде, сможет сыграть ту же роль, что Энтони Блант в Кембридже — стать человеком, который будет искать «таланты» (для вербовки советской разведкой). Напомню, что сам Берджесс после университета оборвал все связи с компартией и пытался сойти за праворадикала.

И вот, за бутылкой виски в квартире Горонви, Гай решил открыть душу.

«Его глаза были странно пустыми и ничего не выражающими. Он выглядел, как человек, который находится в процессе принятия важного решения, и серьезен, что было так для него необычно.

Он продолжил.

-Я должен сказать тебе, что я агент Коминтерна и был им с момента окончания Кембриджа»

В качестве пояснения- при вербовке никто сразу не упоминал о работе на НКВД, сначала речь шла о Коминтерне и антифашистских организациях.

Однако существовал в этом деле маленький нюанс. У Берджесса не было разрешения на вербовку Горонви Риса. Это случилось тогда, когда все первые кураторы кембриджцев (включая Дейча) покинули Лондон, а репрессии 37-38 гг. не позволили прислать кого-то на замену. Девять месяцев агенты были предоставлены сами себе. Время, достаточное, чтобы наломать дров. И они их наломали.

Пакт Молотова-Риббентропа, который никак не повлиял на решение Берджесса и ко работать на Советский союз, совсем иначе был воспринят Горонви Рисом. Он не хотел слушать никакие аргументы и заявил, что лично для него вопрос с Советским союзом закрыт. Он не хочет иметь с ним ничего общего.

Берджесс сообщил об этом сразу же после приезда резидента КГБ Горского в Англию. В тот момент, конечно, у советской разведки имелась масса других дел, и вопрос с Горонви Рисом был проигнорирован. Но ситуация только ухудшалась. Из левака Рис превратился в ярого антисоветчика, более того, он подозревал, что Берджесс и Блант солгали ему, заявив, что тоже завязали с работой на Коминтерн после Пакта.

На встрече 20 июля 1943 года с Горским, Берджес вновь вернулся к вопросу о Рисе, сказав, что тот является «истеричным и неуравновешенным человеком», который не предал пока Берджеса и Бланта только в силу «личной дружбы и привязанности», но «вольно или невольно может сделать это в любой момент», в связи с чем Берджес и Блант все время живут с ощущением дамоклова меча над головой. Поэтому, по мнению Берджеса, «единственным выходом из положения была физическая ликвидация ФЛИТА». Берджес заявил, что поскольку он лично несет ответственность за привлечение Риса к работе, то он берется с нашей санкции ликвидировать его.

Горский быстро собрался, поднял челюсть с пола и приказал Гаю прекратить панику. Такие вопросы, как ликвидация, следовало для начала обсудить с Москвой.

В Москве сообщение Горского произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Конечно, не моральная сторона вопроса тому виной. Просто кембриджские агенты не знали, что под них копают — и предложение убить Риса дало большие козыри в руки их недоброжелателям.

Давайте взглянем на ситуацию глазами работника КГБ начала 40 годов. Напомню, физически ни один из первых вербовщиков «пятерки» не мог дать свои пояснения. Дейч погиб во время войны, Малли был расстрелян, Орлов стал невозвращенцем.

Что видели аналитики КГБ, не варясь с самого начала в этой кухне?

Они видели то же, что и некоторые из читателей (особенно кто начинает читать не с начала, а с середины): очень подозрительную ситуацию.

Английские мажоры с умопомрачительными связями работают бескорыстно на Советский союз. ЗАЧЕМ им это?

Родство некоторых из них само по себе вызывает вопросы : папа Филби был связан со спецслужбами, отчим Берджесса тоже. Могут их дети работать на СССР вот ПРОСТО ТАК? Нет, не могут.

Когда им задавали вопрос о внедренных в советское посольство в Лондоне английских агентах, они ответили, что таковых нет. МОЖЕТ такое быть? Нет, не может. Буквально пару лет назад этих английских агентов вычищали из разведки сотнями. Все эти расстрелянные НЕ МОГЛИ же быть невинными жертвами?

Плюс наложились дисциплинарные проступки Филби и Берджесса. Ким по собственной инициативе в 1937 завербовал некого Питера Смолку, эмигранта из Австрии, работавшего в английских пропагандистких структурах. Горский запретил поддерживать с ним контакт. Когда резидентура в Лондоне (в начале 1940) была закрыта, и кембриджцы опять действовали на свое усмотрение, основная троица (Филби, Блант и Берджесс) решили, что Смолка слишком ценный агент, чтобы его бросать. Связь с ним решил поддерживать Берджесс.

для нашей работы, – писал Блант, – мы пришли к заключению, что в данном случае следует нарушить существующие правила», другими словами, не ставить в известность Горского о связи со Смоллеттом.

«ГАЙ установил связь со Смоллеттом и, насколько мне известно, – писал далее Блант, – получил от него ряд наводок, благодаря которым ему удалось получить очень ценные сведения из других источников»

Это было прямое нарушение приказа. Когда Берджесс рассказал все Горскому, тот был в ярости.

Филби же, передавая некоторые из расшифрованных документов, допустил передачу одного, где отсутствовал последний абзац (выставляющий Англию не в лучшем свете). О существовании этого абзаца в КГБ знали из других источников. Филби утверждал, что англичане просто не смогли расшифровать документ полностью. Поверили ему? Конечно, нет.

В общем, пользуясь терминами вроде хайли лайкли «Есть основания предполагать», «по всей видимости», «не возможно допустить» и тп., аналитик КГБ Елена Модржинская сделала категоричный вывод

«Группа источников «3», «М», «Т», «Л» и «С», по всем данным, известна английским разведывательным органам, работает с их ведома и по их указаниям»

Сведения, поставляемые ими, являются дезинформацией и быть использованы не могут.

Когда в 90х английскую прессу просочились эти ранее засекреченные кгб внутренние рапорты, начался просто пирдуха какой-то.

Самые гнусные английские предатели, оказывается, все эти годы работали ЗРЯ?

Их донесениями просто растапливали печки?

Карма из а бич!- ухмылялись читатели Дейли мейл. Некоторые лицемерно жалели кембриджских дурачков. Но большинство злорадствовало.

Но, конечно, не все было так просто, как хотелось бы английским газетам. Когда Елена Модржинская, хайли лайкли рассчитывающая на премию и лишнюю звездочку на погонах, в первый раз вышла на руководство со своей занимательной аналитикой, поддержки она не нашла.

Тогда, в ноябре 1942 года, один из руководителей разведки (подпись неразборчива) наложил на справку Модржинской резолюцию: «Справка совершенно не соответствует задачам, поставленным мною и разъясненным довольно подробно».

Но просьба Берджесса убить Горонви Риса перевернула на улице Модржинской грузовик с пряниками! ЗАЧЕМ убивать Риса? Чтобы устроить провокацию-вот зачем! Филби и Берджесс со студенческих лет являются агентами-провокаторами, это же ВСЕМ ЯСНО-ПОНЯТНО!

Но даже после этого ни с кем из кембриджцев не оборвали связь.

Ситуация немного выправилась, когда сотрудник Центра Борис Крешин, ранее тоже высказывавший подозрения насчет Берджесса, отправился в Лондон и лично познакомился с Гаем.

Наиболее трудная задача для каждого из нас – это дать более или менее четкую характеристику МЕДХЕН. Перед тем, как я приехал сюда, и перед тем, как я с ним связался, у меня было определенное предубеждение, как у каждого из нас, кто знает его только по материалам, но не лично. МЕДХЕН произвел на меня гораздо лучшее впечатление, чем то, которое я почерпнул из материалов и характеристик [имеющихся] дома. Отличительная черта у него по сравнению с другими агентами, которых я встречаю, – это богемщина в самом неприглядном своем виде. Он молодой, интересный, достаточно умный, культурный, любознательный, проницательный человек, очень много читает и много знает. Но наряду с этими качествами он неряшлив, ходит грязный, много пьет и ведет так называемую жизнь «золотой молодежи»… Политически и теоретически он сильно подкован… в беседах приводит цитаты из Маркса, Ленина и Сталина…

МЕДХЕН очень своеобразный человек, и подходить к нему с общими мерками и стандартами было бы грубейшей ошибкой. Убедившись в этом здесь, на месте, в результате всего нашего опыта работы с М., мы не можем привести ни одного конкретного факта, который бы абсолютно бесспорно свидетельствовал о двойничестве.».

Окончательно подозрения были сняты с помощью Филби, передавшего советской разведке документ такого рода, который никогда не мог быть передан двойным агентом.

Подозревали ли сами кембриджцы, что их подозревают? Да, конечно.

Берджесс сам поднял этот вопрос на одной из встреч.

Берджес сам сказал Крешину, что «у него создалось впечатление, что товарищи с каким-то недоверием относятся к нему, Т. и 3. и что это ему непонятно». Крешин ответил, что у Берджеса «разыгралось воображение», очевидно, в связи с тем, что его заявления о том, что англичане против советской разведки не работают, «являются непонятными и, вполне ясно, вызывают удивление с нашей стороны». Быстрый ум Берджеса сработал мгновенно. Он сказал, что в этом вопросе возможны три варианта, а именно:

1) английская контрразведка против советских представителей не работает;

2) контрразведке известна работа Филби, Бланта и Берджеса на СССР, и она намеренно подсовывывает им такую информацию, которая не затрагивает вопросов работы против СССР;

3) Филби, Блант и Берджес могут являться двойниками.

Разбирая все три варианта, Берджесс отмел каждый, кроме первого.

Как бы то ни было, ценность информации, передаваемой кембриджской группой, была столь высока, что, повторюсь, подозрения скоро были сняты.

А что же с убийством? Стукнул ли Берджесс «предателя дела и партии», Горонви Риса, утюгом по голове (что в свое время отказался делать Теодор Малли в отношении перебежчика Порецкого)?

Нет, советская разведка не одобрила ликвидацию.

Дружба Риса и Берджесса, отравленная подозрениями и страхом, продолжалась. Сам Рис устроился консультантом (по антисоветским вопросам) в МИ-6, и тут внезапно понял, что разоблачение Берджесса — обоюдоострый нож. Берджесс точно так же может разоблачить и его, а значит, Рис, как минимум, лишится высокооплачиваемой работы. Поэтому Горонви ограничивался гадостями в адрес Берджесса и Бланта, которые он нашептывал Валентину Вивиану, зам директора СИС. (О Филби Рис не знал кстати).

Извините, что забегаю вперед, но эта история слишком показательна, чтобы ее так оставить. После побега Берджесса и Маклейна в СССР, Рис жил в страхе, что Берджесс когда-нибудь даст разоблачительное интервью. Поэтому Рис решил ударить первым.

В журнале «Пипл» вышла серия статей его авторства,где на правах близкого друга Рис описывает Берджесса в том неприглядном виде, в котором он сейчас и известен. Вечно пяный, нечесаный, агрессивный соблазнитель «солдат, матросов и дальнобойщиков». Досталось и Бланту — его имя не называлось, но всем было понятно, о ком речь. Да и в целом — атмосфера Министерства иностранных дел и спецслужб, где работал Берджесс, описывалась Рисом таким образом, что у английских обывателей шевелились волосы на голове. И не только на голове.

Какую реакцию вызвали статьи Риса в обществе? Возмущение, конечно.

Но не Берджессом, нет. Возмущение самим Рисом. Нельзя вот так просто взять и постирать грязное белье других людей публично. Если ты считаешь себя приличным человеком и хочешь жить среди приличных людей.

-Этому Иуде срочно нужна осина! -высказал свое весьма весомое и авторитетное мнение профессор Оксфорда Морис Боура.

Преподавательский состав университета, в котором работал Рис, просто отказался находиться в одном учреждении с «иудушкой». Они написали заявление по собственному желанию — или Рис, или они. Так стоял вопрос. Комиссия по этике вынесла вердикт не в пользу Риса. Он вынужден был уйти. С научной карьерой пришлось навсегда попрощаться.

Ужас и возмущение Горонви Риса, думаю, можно понять. Особенно возмущение Энтони Блантом, который (спойлер)

в итоге пошел на сделку со следствием, и жил себе спокойненько, работал хранителем картин королевы и пользовался всеми почестями. ПОЧЕМУ у предателя Бланта все хорошо, а у меня, честного человека, все плохо???

Эта мысль просто сжигала Горонви Риса. Он работал в финансируемом ЦРУ издании, писал ядовитые антисоветские статьи и вынашивал планы мести.

В конце 70х Рис серьезно заболел, и уже на смертном одре дал интервью Эндрю Бойлу, который стал автором книги «Климат предательства», в которой разоблачался Энтони Блант.

Тэтчер, нарушив данное слово, публично обвинила Бланта в шпионаже. Он вынужден был уйти со всех постов, лишился рыцарского звания и тд. Горонви Рис был уже в могиле, но он все-таки отомстил.

Я вот думаю, может таки надо было его сразу утюгом? Чтоб не мучился столько лет… Как считаете?

Самое любопытное, что роль самого Риса осталась непонятной. Он-то сам был в итоге шпионом или нет? В том же интервью Бойлу Рис признался, что да — в свое время он тоже был советским шпионом. А значит, все эти годы поливал других грязью за то, что делал сам.

Дочь Риса,Дженни, не смогла смириться с этим. Ее мучения остановил Олег Царев, автор книги «КГБ в Англии». На основании имевшихся в архивах данных, он сказал, что Рис, конечно, был завербован. Но ценность его была столь не высока, что агентом его не назвать, максимум — источником.

Так что все эти трагедии и страсти случились из-за весьма незначительного по меркам разведки инцидента.

Такое иногда бывает.

Кстати говоря, сам Гай Берджесс в интервью западным журналистам в Москве никогда словом не обмолвился о Горонви Рисе.

zen.yandex.ru/media/shkatulka55/ia-tebia-zaverboval-ia-tebia-i-ubiu-ili-iudushka-tovarisca-stalina-62990e4329f9357c2ef606d7?&