Шутка ли, еврей

Неожиданно стал евреем. Жил – не тужил: майор, член партии, допуск к секретности. Но на рыбалке потерял паспорт ­­– а потом неудачно пошутил с паспортисткой.

В состоянии помятом
Говорю для шутки ей:
– Ты давай, мол, в пункте пятом
Напиши, что я – еврей!

После этого его вызвали в особый отдел для беседы. Насчёт шутки там не поверили:

Мы тебя не то что взгреем,
Мы тебя сотрем в утиль!
Нет, не зря ты стал евреем!
А затем ты стал евреем,
Чтобы смыться в Израиль!

И на этом вся его прежняя жизнь закончилась. Выгнали из партии, лишили звания, уволили с работы:

Я теперь живу в Калуге –
Беспартийный, рядовой!
Мне теперь одна дорога,
Мне другого нет пути:
– Где тут, братцы, синагога?!
Подскажите, как пройти!

Да, это одна из самых известных песен Александра Галича – «Жуткая история, которую я подслушал в привокзальном шалмане». Он написал ее в 1972-м, а двумя годами ранее в Баку произошла такая же история – ну прямо один в один. Да и имена литературного героя и реального бедолаги совпадают.

 

 

Бедолагу звали Егор Панкратьевич Бухвостов. Родился он в 1930-х в Орловской области в семье колхозников. Ничего еврейского и близко нет: почти вся деревня – потомки крепостных крестьян помещиков Бухвостовых. Закончил восьмилетку, поступил в училище на механизатора. Ушёл в армию и после демобилизации в колхоз не вернулся – решил получать высшее образование. Закончил МАИ, попал в оборонное ракетное НИИ и почти сразу вступил в партию: просто повезло – в тот момент из райкома пришла разнарядка принять несколько молодых специалистов.

Как писал Сергей Довлатов, были четыре критерия, которые гарантировали любому советскому человеку резкий карьерный взлет: нужно было быть способным, партийным, трезвым и русским. Вынь любую из составляющих – ничего не получится. Егор Бухвостов обладал полным набором. И вскоре из рядового инженера превратился в заместителя завлаба. Возможно, где-то в недрах военного учёта его повышали и в звании.

 

 

И тут ему предложили поехать поработать в Баку. Должность там была уже полноценного завлаба, зарплата повыше, служебная квартира. Да еще и в Москву обещали обратно забрать через несколько лет – и выдать двухкомнатную квартиру. Егор, живший в комнате в коммуналке, согласился не думая. И попал в рай. Конец 60-х, теплый Азербайджан, ласковое Каспийское море. И люди добрее – соседские застолья, загородная рыбалка с вином и шашлыком из осетрины. Не жизнь – курорт.

 

 

А дальше, как в песне: он потерял паспорт. Пошёл в милицию, там люди радушные – начали шутить, что могут не только паспорт новый, но и биографию подправить. Возраст там скостить – но это не по-мужски. Или вот национальность поменять. Ее действительно при необходимости переписывали. Дети от смешанных браков, записанные сначала азербайджанцами, могли потом перейти в русские – опять же, чтобы сподручнее по карьерной лестнице было взбираться. Перебежчики в обратную сторону тоже встречались: в союзных республиках существовало понятие «национальные кадры», когда первыми лицами организаций назначались представители титульной нации. Евреями же при наличии альтернативы не записывались никогда.

 

 

Но после 1968 года, когда начали выпускать в Израиль, паспорт со словом «еврей» становился пропуском в другой мир. А на дворе уже 1970-й, вот Егору Панкратьевичу со смехом и предложили: мол, хочешь, евреем запишем – в Израиль поедешь. Дальше, как у Галича:

Посмеялись и забыли,
Крутим дальше колесо.

Но в день икс инженер-ракетчик действительно получил паспорт с пометкой: еврей. Хохот, похлопывания по плечу. Опять шуточки из серии «теперь можешь в ОВИР идти». В общем, паспорт пообещали заменить. Но вместо этого Бухвостова вызвали в особый отдел. Уж как они узнали, непонятно, но было все прям по написанному:

И зовет меня Особый,
Начинает разговор:
– Значит, вот какой особый,
Прямо скажем, хитрожопый,
Прямо скажем, хитрожопый
Оказался ты, Егор!

Значит, все мы, кровь на рыле,
Топай к светлому концу!
Ты же будешь в Израиле
Жрать, подлец, свою мацу!

Там ещё наложился нюанс, который Галич не упоминает. Егор в тот момент встречался с девушкой-еврейкой. И особисты посчитали это дополнительным аргументом в пользу своей версии. Всё, карьера была сломана, анкета испорчена. Его выгнали из партии, уволили из НИИ. Он вернулся в Москву в комнату в коммуналке. Всё ещё трезвый и способный, но уже беспартийный. И еврей.

 

 

Поменять паспорт на фоне всей этой истории он сначала не успел. А потом так обиделся, что уже из принципа менять не стал. Устроился техником в какую-то экспедицию – уехал с геологами в Сибирь. Осел в Тюмени, работал инженером КИПиА в нефтянке. Туда к нему приехала та самая еврейская девушка из Баку. Поженились.

 

 

До всей этой истории ни о какой эмиграции простой деревенский парень, разумеется, не думал. Но получив такой удар от любимой партии, твёрдо решил уехать. Естественно, ему отказали из-за прежнего допуска секретности. Уехали евреи Бухвостовы в США через Израиль только в конце 1980-х.