Уважаемый президент Герцог!

Вы знаете, что моя любовь к Израилю глубоко укоренилась и в моем теле, и в моей душе. Я освещал его войны. Я провел свою жизнь, защищая его народ и его армию от ненависти и клеветы. 8 октября 2023 года я был одним из первых, кто посетил охваченные погромами кибуцы и стал свидетелем, широко открытыми глазами, ужасающего варварства. Для меня Израиль — это фиксированная точка. Это убежище. Дом. И в этом прекрасном французском слове foyer я также слышу точку света , которая с тех пор, как Авраам пребывал там, привлекала еврейскую мысль, тоску и надежду. Короче говоря, я люблю Израиль. Всем своим сердцем. И именно поэтому, когда вы пригласили меня открыть конференцию в Иерусалиме по антисемитизму, которую должен был завершить ваш премьер-министр, я согласился без колебаний. Но именно поэтому, узнав, что представители европейских крайне правых партий будут присутствовать вместе с ним и вами, я предпочел отказаться. Позвольте мне объяснить.

Я знаю, что основные крайне правые партии, такие как французское Rassemblement National , утверждают, что порвали с антисемитизмом. Я слышал великие голоса (например, Серж Кларсфельд), которые приписывали им этот сдвиг. Стал ли я более осторожным? Более внимательным ко многим избирательным кампаниям, где неонацистских кандидатов пришлось спешно исключать после того, как их слишком быстро поддержали? Или я потратил слишком много времени на изучение внутренних механизмов — самоанализа, подсчета, траура и памяти, — которые позволяют политическим движениям по-настоящему оправиться от чумы? Французскому писателю Жоржу Бернаносу потребовалась целая жизнь, чтобы порвать с антисемитом Эдуардом Дрюмоном. Католической церкви потребовалась беспрецедентная революция в истории религий на Втором Ватиканском соборе, чтобы отказаться от «учения о презрении». Господин Барделла — не Жорж Бернанос. И партийный съезд, на котором Национальный фронт декретом переименовывает себя в Rassemblement National, не является советом Церкви.

Я также знаю, что самая большая угроза, с которой сталкиваются евреи в Европе сегодня, исходит от крайне левых — особенно, в моей стране, от La France Insoumise . И я вижу, как Rassemblement National клянется всем святым, что это лучший щит против предвыборного плаката от La France Insoumise, изображающего французского радиоведущего Сирила Хануну как «вечного еврея», прямо из 1940 года. Но опять же — я слишком осторожен? Или просто слишком требователен? Мне трудно чувствовать себя защищенным партией, лидер которой до сих пор не знает, был ли Жан-Мари Ле Пен антисемитом или нет, и чей кандидат в президенты объединяет кипу и исламскую чадру в одну категорию позора. Я не вижу этого «щита», когда наблюдаю за связями этой партии с Россией — той самой страной, которая первой, после 7 октября, приветствовала, чествовала и принимала лидеров ХАМАС с почестями. И я бы предпочел не слишком много думать о том, как отреагируют трамписты старой Европы в тот день, когда их самопровозглашенный «защитник евреев» применит свое «искусство сделки» — например, с Ираном…

Потому что я также знаю, что Израиль, как и любая страна, занимается realpolitik. И я знаю, что крошечная страна, просто полоска земли — как бы она ни была нервным центром человеческой истории, зеницей ока Провидения — должна, к сожалению, быть более прагматичной, чем другие. Она должна идти на компромиссы с силами, которые, если их не утихомирить, раздавят ее, как мышь под ногой слона.

Но компромисс — это одно , а ассоциация — это другое. Участие в realpolitik неизбежно — но не с риском превратить Иерусалим на два дня в столицу нелиберального Интернационала, который насмехается над демократическими ценностями, которые являются одним из столпов Израиля. Я не буду обременять вас, дорогой президент Герцог, французскими внутриполитическими спорами. Но евреи слишком часто на протяжении всей истории были пешками в играх за власть великих наций. Я не вижу, почему они теперь должны рисковать и с энтузиазмом поддерживать дело партии, вовлеченной в смертельную войну с центристской Республиканской партией Бруно Ретайо, с союзниками бывшего премьер-министра Франции Габриэля Атталя или с наследниками — да, они все еще существуют! — социал-демократов, которые помогли сделать Израиль ядерной державой.

Последнее слово, господин президент. Вы слишком хорошо знаете еврейскую историю, чтобы не знать, что в этой страсти наций, которую они называют национализмом, кроется адская машина — та, которая почти всегда в конечном итоге оборачивается против евреев. И вы, как никто другой, понимаете, насколько этот вид идолопоклонства совершенно противоположен уникальному сочетанию памяти, изучения, поэзии и современности, которое позволило еврейскому народу спустя тысячелетия вернуть себе землю Израиля. Веками изгнанные евреи скандировали: « Если я забуду тебя, о Иерусалим, пусть моя правая рука отсохнет». Но, возможно, пришло время и евреям Израиля, в свою очередь, задуматься: «Если я забуду тебя, еврейская душа… если я забуду тебя, еврейское достоинство — то достоинство, которое пережило бесчисленные резни, не теряя своей отрешенности от мирских властей… Если я забуду тебя, еврейское существо — то существо, которое со всей своей силой отказалось раствориться в народах, — то это не моя рука, а само сердце Израиля отсохнет». Еврейское исключение имеет такую ​​цену. Как и сионизм — и его благородство.