Почему Армия обороны Израиля, победившая «Хезболлу», не побеждает «Хамас»?

Начало операции «Колесницы Гидеона» в Газе на этой неделе против ХАМАС ознаменовало собой очередной этап в затянувшейся битве против террористической организации в секторе, которая с перерывами — за исключением перемирий — продолжается уже почти год и восемь месяцев. Однако Израилю не хватает излишков времени, поскольку затянувшаяся война сильно давит на внутренний фронт и резервную систему, подрывает его политический капитал, наносит ущерб его экономике, а также снижает общественную решимость и стойкость в борьбе с террористами Газы

Вопрос о том, как Армия обороны Израиля достигла этой ситуации, когда время на исходе, становится еще острее, если сравнить происходящее в секторе Газа с битвой ЦАХАЛа против Хезболлы в Ливане — кампанией, которая, начавшись интенсивно, закончилась всего за несколько месяцев. Как возможно, что ЦАХАЛ так быстро победил террористическую организацию, считающуюся сильнейшей на Ближнем Востоке, в то время как она так долго увязала в грязи Газы, борясь с более слабой террористической организацией? В чем разница между двумя театрами военных действий, которые стали причиной этого?

Действительно, существует много сходств между двумя театрами военных действий, которые открылись против Израиля 7 и 8 октября. В обоих случаях Армия обороны Израиля боролась с исламистской террористической организацией, поддерживаемой Ираном, и нашим солдатам удалось уничтожить почти все их политическое и военное руководство. Более того, в обоих случаях Израиль нанес решительный военный удар по своим врагам, вышел из кризиса вместе с ними и серьезно повредил их ракетные возможности, тем самым в значительной степени нейтрализовав долгосрочную угрозу для себя. Многие вражеские бойцы были убиты в Ливане и секторе Газа, и в обоих случаях враг был отброшен от своей границы с нами.

Наряду с этим, есть также много различий между театрами военных действий, связанных с объективными условиями, нашим поведением по отношению к ним, поставленными нами целями и т. д. Мы представим лишь частичный список этих различий, но их достаточно, чтобы рассказать о большой проблеме, с которой сталкивается Израиль в Газе, а также объяснить, с чем нам еще нужно разобраться, чтобы завершить кампанию там.

Прежде чем углубляться в анализ, мы должны предупредить и сказать, что любое измерение такой кампании не может дать бинарного уравнения, абсолютной победы или поражения. Возможно, правительство также ошиблось, когда попыталось представить цель в полосе таким образом. Уничтожение Хамаса, его боевиков и оружия является бинарным результатом – да или нет. Но «победа» – гораздо более неоднозначное понятие, и его трудно четко определить.

Поэтому, возможно, что даже глядя на то, что происходит в Газе – подобно изучению других театров военных действий, против которых сражается Израиль – мы должны честно признать, что ситуация в секторе не похожа на ту, что была накануне войны и даже не через три недели после ее начала. Армия обороны Израиля очень много работала в Газе; ситуация там сильно отличается от той, что была, и с точки зрения Израиля, она во многом более позитивна. Суть в том, что стратегическая угроза Израилю со стороны ХАМАСа была устранена; он почти не может запускать по нам ракеты, не проводит инфильтрационных атак и не подвергает опасности мирных жителей в тылу. Это не означает, что ХАМАС потерпел поражение, но здесь определенно есть перемены.

Победа или устранение угрозы?

Различия между базовой ситуацией в боевых действиях в Газе и кампанией против «Хезболлы» можно разделить на несколько типов — географические причины, постановка разных типов целей, различия во внутренней политике противника, разное сознание здесь, в Израиле, политическая альтернатива и многое другое.

Прежде всего, готовность — Израиль вступил в войну против «Хезболлы» после многолетней подготовки. В некотором смысле, усвоив уроки Второй ливанской войны, ЦАХАЛ и вся система начали готовить почву для ответной конфронтации с шиитской террористической организацией и с этой целью строили сложные сценарии, создавали разведывательные системы, писали оперативные планы и многое другое. ХАМАС, с другой стороны, всегда воспринимался как враг, против которого, в лучшем случае, будет проведена краткосрочная кампания в попытке достичь взаимопонимания, которое приведет к сдерживанию и спокойствию. Дело не в том, что органы безопасности игнорировали его существование и не готовились к нему, о чем свидетельствует попытка удара по «Метро» в Газе в мае 2021 года, но подход был не таким, как с «Хезболлой». ЦАХАЛ готовился к кампании в Ливане, а в Газе пытался купить тишину за счет процветания и благосостояния.

Более того, есть разница в оперативном столкновении с Хезболлой и ХАМАСом — ливанская организация была создана в последние годы со многими характеристиками организованной армии, и поэтому легче идентифицировать ее объекты и цели, ее тайники с оружием и стратегические активы, и, конечно, это позволяет строить планы по их нанесению. ХАМАС, с другой стороны, создал для себя боевую структуру бригад и батальонов, но она быстро распалась, ее бойцы зарылись в туннели и перешли к партизанской войне. Организация скрывает свои системы под больницами, внутри клиник и школ, а также среди гражданского населения. Это значительно затрудняет попадание по ней, и многие атаки также отменяются из-за беспокойства о причинении вреда невинным.

Другой большой разрыв между полосой и южным Ливаном связан с географическими характеристиками этих территорий — Газа представляет собой узкую, закрытую полосу, с одной стороны закрытую египетской границей с юга — где руководство в Каире не стремилось открывать ее для массового палестинского потока — Средиземного моря с запада и Израиля с севера и востока. Жителям там некуда бежать, и никто не позволяет им уезжать. В Ливане, с другой стороны, жители юга страны переместились на север и отправились в безопасные места, и таким образом могли избежать бомбардировок Армии обороны Израиля или наземного проникновения.

ХАМАС, конечно, понимает эту проблему. Он прячется среди гражданского населения, и поэтому Израиль часто также наносит вред жителям, которые не вооружены. Из-за этого число убитых мирных жителей в Газе неизмеримо выше, чем жителей в Ливане – сотни мирных жителей на северном театре по сравнению со многими тысячами в секторе. ЦАХАЛ также был вынужден находить креативные решения для населения во время боевых действий – перемещать его, эвакуировать в разграниченные районы и даже вести бои внутри населенных зданий.

Это также является предысторией вопроса осады Газы и кампании «голода», проводимой за рубежом против Армии обороны Израиля. ХАМАС намеренно запасает еду и не распределяет ее среди жителей, у которых часто нет других источников для ее приобретения. Хотя многие утверждают, что в Газе по-прежнему нет реальной нехватки продовольствия, эта кампания оказывала давление на Израиль из-за того простого факта, что сектор закрыт и из него нет ни выхода, ни входа. В Ливане такой кампании не могло быть. Если вернуться еще дальше, то это также является источником юридического иска Международного суда в Гааге о том, что Израиль по-прежнему «оккупирует» Газу, хотя он эвакуировал оттуда своих солдат в ходе размежевания. Судьи посчитали, что контроль Израиля над выходом и входом из сектора фактически делает его оккупационной силой.

Другое существенное различие между двумя кампаниями против ХАМАС и Хезболлы касается целей, которые поставил Израиль: в Ливане Армия обороны Израиля не пыталась уничтожить Хезболлу, а только оттеснила ее от приграничной зоны и лишила ее возможности представлять угрозу Израилю, с целью безопасного возвращения жителей севера в свои дома. Производной этой цели в конечном итоге было не взятие под контроль южного Ливана и не попытка остаться там надолго, и даже после прекращения огня она включала пребывание только в пяти стратегических точках вдоль границы.

Однако в Газе ситуация иная. Правительство стремится выйти с «абсолютной победой» над ХАМАС, что включает в себя разоружение организации, ее уничтожение как активной боевой силы, убийство ее командиров или получение от них согласия покинуть Газу для изгнания. Это гораздо более амбициозная задача, более сложная, требующая больших ресурсов, чем оттеснение террористов от границы и лишение их возможности причинять ущерб.

Политическая и дипломатическая борьба

Характер деятельности Армии обороны Израиля в Газе и Ливане очень разный, что обусловлено, помимо прочего, различиями в физических и оперативных характеристиках двух театров военных действий. Конечно, существуют и другие причины для этого, и можно сосредоточиться, например, на причинах, взятых из мира внутренней и международной политики.

Так, например, в Ливане ЦАХАЛу удалось достичь ситуации, когда политическая альтернатива столкнулась с Хезболлой. Бои, которые Израиль вел в Ливане, нарушили политический баланс, существовавший в стране до тех пор, и внезапно стало ясно, что в Бейруте есть еще один адрес, по которому можно было бы обратиться для управления делами. Война фактически спровоцировала мощные социальные изменения в Ливане, в конце которых, возможно, новые государственные институты, возникшие в ответ на огромные разрушения, которые страна испытала в войне, преуспеют в разоружении Хезболлы.

В Газе ситуация совершенно иная. Палестинская администрация не воспринимается как подходящий вариант для управления полосой в глазах правительства Израиля, и пока не будет найден другой международный орган, который возьмет на себя управление полосой — задача, в которой никто не заинтересован, пока у ХАМАС достаточно власти, чтобы продемонстрировать свою силу против любого такого фактора — никакой потенциальной альтернативы правлению террористической организации над жителями не возникнет. ХАМАС не соглашается ослабить свой контроль над Газой, ни за кулисами, ни открыто, и не согласится принять орган, который не отвечает его полномочиям, в качестве фактора для управления делами там.

Другой вопрос касается международного давления, оказываемого на Израиль. Правительство в Иерусалиме не только сталкивается с претензиями, угрозами и осуждениями со стороны стран по конкретным вопросам, таким как оказание помощи или нанесение вреда гражданским лицам, но и в целом международное сообщество воспринимает конфликт с палестинцами иначе, чем борьбу на северном театре военных действий. Хезболла не входит в консенсус иностранных государств, а скорее наоборот. Ее война с Израилем не рассматривается благосклонно и воспринимается как борьба, целью которой является разрушение Ливана. Поэтому северный театр военных действий не стоял в центре петиций, поданных в суды в Гааге против сил безопасности и правительства.

Палестинская борьба получает «легитимность» в мире, действие, которое имеет оправдание из-за израильской «оккупации». Сторонники палестинцев в западном мире очень многочисленны, и они видят перед собой образ, который хорошо продвигается заинтересованными сторонами относительно палестинской «виктимизации», опасностей и восприятия, что они Давид, сражающийся с Голиафом. Эта ситуация оказывает давление на Израиль в его действиях, особенно на этом театре, и даже кредит доверия, который Израиль получил в результате ужасов, совершенных ХАМАС 7 октября, был быстро подорван. Таков фон, например, для кампании голода против осады Газы, которая вызвала сообщения даже из Белого дома Трампа против Израиля. Из-за этого возможности действий Израиля сужаются, и он всегда борется с политическими песочными часами, нависающими над ним.

Страны мира также часто пытаются сохранить рамочные планы, которых они придерживались в регионе, особенно решение о двух государствах для двух народов. Таким образом, когда Франция, например, говорит с Израилем о войне в Газе, она по-прежнему действует из предположения, что хочет продвинуть признание палестинцев. Поэтому в разгар войны, когда многие заложники все еще удерживались в темных туннелях ХАМАСа, Ирландия, Норвегия и Испания официально объявили о признании палестинского государства. Такое сознание может объяснить, например, почему заявление Франции, Великобритании и Канады на этой неделе против Израиля, пригрозив санкциями против него, сочетало в себе как продолжение войны в Газе, так и «строительство в поселениях». Это также является причиной того, что параллельно с заявлением Великобритании о прекращении обсуждений торгового соглашения с Израилем из-за операции в Газе, были введены персональные санкции против жителей поселений в Иудее и Самарии из-за предполагаемых притеснений палестинцев.

Эта тенденция также связана с внутренним политическим спором в Израиле – многие в Израиле по-прежнему придерживаются решения о двух государствах и считают, что это правильный путь выхода из тупика с палестинцами. Они в определенном смысле поддерживают европейские шаги по этому вопросу и становятся оправданием для действий, цель которых – попытаться сохранить эту идею как практическую возможность. С другой стороны, в Израиле нет движения, призывающего к достижению политического решения с Хезболлой, в том числе из-за понимания бесполезности такого акта, особенно после того, как Израиль вывел войска из Ливана в 2000 году, и того факта, что, похоже, шиитская организация ищет только поводы для оправдания своей агрессии против Армии обороны Израиля.

Анализ до этого момента не затрагивал один из, возможно, самых важных вопросов, который составляет разницу между ситуацией на северном и южном театрах военных действий – вопрос заложников. ХАМАС не просто забрал израильских мирных жителей и солдат в темные туннели Газы в качестве заложников, но и очень хорошо понимал, какие последствия это будет иметь для вариантов действий Израиля. В оперативном измерении, например, это означает, что ЦАХАЛ не может свободно действовать во всех ячейках территории Газы, поскольку есть места, где есть опасения, что его деятельность приведет к нанесению вреда заложникам – будь то бомбардировки или месть их захватчиков. Солдаты также действуют по всему сектору с двойной миссией – с одной стороны, переворачивая каждый камень, чтобы освободить заложников, а с другой стороны, уничтожая ХАМАС в этом процессе. Это задачи, которые иногда сталкиваются друг с другом, и внутри Израиля существуют разногласия между оперативным уровнем и лицами, принимающими решения, относительно того, какая цель является первой.

Эта дилемма также отражается в общественном мнении в стране и в политическом давлении, которое она создает среди руководства. В израильском обществе не было большого внутреннего движения за прекращение боевых действий против Хезболлы, но в Газе этого нет. Широкие слои израильского общества считают, что освобождение заложников предшествует продолжению войны, и считают, что должно быть соглашение — даже если неясно, как — с ХАМАС о прекращении кампании, выводе войск из Газы, ее реабилитации и предоставлении террористической организации возможности перевооружиться. Все это в обмен на возвращение заложников в их дома или могилы.

Кумулятивный эффект

Между Газой и Ливаном много различий, и враг — это не один и тот же враг. Разница между основным уравнением на обоих театрах военных действий лежит в основе того факта, что Армия обороны Израиля пока не добилась окончательной победы в Газе, но, с другой стороны, это не является оправданием нынешней ситуации, когда кампания в секторе слишком часто с начала войны характеризовалась в основном застоем.

С другой стороны, это не означает, что Израиль в конечном итоге не одержит победу над ХАМАС или, по крайней мере, в модели, похожей на поражение, которое мы нанесли Хезболле. Кампания не закончилась, и трудно предсказать, куда она будет развиваться. Это также зависит, среди прочего, от определения целей как можно более окончательно, от напряженности, обнаруженной между военным и политическим уровнями, от конкретных успехов, которые создадут инерцию событий, и многого другого. Устранение Мохаммеда Синвара , например, если оно действительно произошло, может быть таким событием — брат архитектора атаки 7 октября считается экстремистским символом в ХАМАС, наряду с тем, что в настоящее время является старшим командиром и оперативным мозгом, и его устранение с театра может открыть путь к компромиссам со стороны террористической организации, даже если на данный момент кажется, что переговоры между сторонами об освобождении дополнительных заложников зашли в тупик.

Мы должны понимать, что война также создает кумулятивный эффект для наших врагов, и действия иногда становятся очевидными только в долгосрочной перспективе. Вот, например, один интересный момент из последних дней – в одном из разговоров, которые неназванный «палестинский старшина» вел с иностранной прессой, источник упомянул условия, которые ХАМАС выдвинул Израилю для прекращения войны. В этих условиях, впервые на моей памяти, прозвучало требование о безопасном выезде из Газы для ХАМАС старшин.

Прежде чем праздновать, мы должны помнить, что это заявление следует воспринимать с очень ограниченной достоверностью, и неясно, кто это сказал, какова их организационная и политическая принадлежность, и что именно источник увидел в их видении. Но, тем не менее, в этом требовании есть новшество, отголосок израильской цели, которая ранее не появлялась на палестинской стороне. Возможно, это учит, что давление также работает на ХАМАС и жителей Газы, и что, возможно, в будущем мы сможем реализовать поставленные нами цели.

Смысл в том, что здесь есть возможность изменить реальность, но это также во многом зависит от нас. Узнаем ли мы, как продолжать до конца и выстоять под давлением? Хватит ли смелости нашим лидерам принимать сложные решения, несмотря на трудности и ограничения? Будут ли у нас политические, военные и человеческие ресурсы для реализации наших целей? По этим вопросам Израиль будет проверен в ближайшие месяцы.

Эли Клутштейн — научный сотрудник Института национальной безопасности Мисгава.

www.israelhayom.com/2025/05/23/why-is-the-idf-which-defeated-hezbollah-not-defeating-hamas/