Иран, США, Европа: клубок вопросов вокруг переговоров по ядерной программе Тегерана

«Мы сказали американцам: “Какое вам дело, занимается ли Иран обогащением урана или нет?” — заявил верховный лидер Ирана Али Хаменеи на церемонии, посвященной 36-й годовщине смерти аятоллы Хомейни. — Даже если бы у нас было 100 ядерных реакторов для выработки электроэнергии, без возможности обогащать уран они были бы бесполезны для нас. Это означало бы, что мы вынуждены будем полагаться на Соединенные Штаты».

Подкрепляя идеологические аргументы против американского плана, Хаменеи продолжил: «Предложение, которое представили американцы, на 100 процентов противоречит нашим интересам и идет вразрез с нашей верой в самодостаточность и с принципом “Мы можем”».

Фраза «мы можем» — выражение, придуманное самим Хаменеи, которое отражает мировоззрение, на котором основана иранская концепция самодостаточности. Согласно этой идее, Иран должен развивать собственные возможности, чтобы никогда не зависеть от других.

Выступление Хаменеи было воспринято как решительный отказ от американского ядерного предложения — по крайней мере, в том виде, в каком он его понимает и хочет, чтобы оно было понято. Дискуссия о том, как трактовать слова Хаменеи, неизбежна, особенно учитывая, что в прошлом он уже отступал от казавшихся окончательными формулировок — до тех пор, пока не становилось ясно, что даже «высеченное в камне» может оказаться гибким, как резина.

Так, летом прошлого года Хаменеи заявил, что «в переговорах с Западом нет ничего предосудительного», а спустя некоторое время — что «переговоры с американцами недостойны и неразумны». Тем не менее, Иран начал ядерные переговоры с США в апреле. Хаменеи дал добро на переговоры, в рамках которых уже состоялось пять раундов, и в своей речи в среду он не отверг возможность продолжения дипломатического пути.

Более тщательный анализ его заявлений показывает, что Хаменеи не указал, какой уровень обогащения урана удовлетворит Иран. Является ли приемлемым для него уровень в 3,67 процента, разрешенный по первоначальному ядерному соглашению? Или Иран будет настаивать на полном отсутствии ограничений?

На этот вопрос, кстати, ранее ответил заместитель министра иностранных дел Ирана Аббас Аракчи, заявив, что Иран готов вернуться к уровню, установленному в исходном соглашении, если все санкции будут сняты.

Тем не менее, Хаменеи пока оставил открытым щекотливый вопрос, который, возможно, станет главной темой шестого раунда переговоров между сторонами — а именно: где именно Иран сможет получать обогащенный уран.

Похоже, что решение этого вопроса связано скорее с техническими договоренностями или степенью обогащения, чем с идеологическим требованием иранской самодостаточности и принципом «мы можем».

Детали американского предложения пока неизвестны, и публичные высказывания Хаменеи не могут считаться официальным ответом Тегерана. Однако сообщения о том, что Ирану было предложено присоединиться к региональному консорциуму, который займется обогащением урана для него и других стран-участниц, могут свидетельствовать о том, что Вашингтон осознает идеологическую необходимость для Ирана обогащать уран самостоятельно и готов пойти ему навстречу.

О предложении консорциума впервые сообщило онлайн-издание Amwaj, специализирующееся на новостях из Ирана и Ирака. Согласно этим сообщениям, четыре страны — Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Катар и Турция — должны были бы совместно создать предприятие по обогащению урана для гражданских нужд под строгим контролем Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ).

В последние недели идея обсуждалась Саудовской Аравией, ОАЭ и Ираном — все три страны выразили готовность участвовать. Однако представитель МИД Ирана Эсмаиль Бакаи в понедельник ясно дал понять: «такой консорциум не может заменить обогащение урана на территории Ирана».

Теоретически, вопрос о местоположении совместного объекта, ставший главным камнем преткновения, можно было бы решить, объявив одну из площадок в Иране экстерриториальной зоной под международным контролем. Это позволило бы удовлетворить требование президента США Дональда Трампа о том, чтобы Иран не обогащал уран на своей территории, и одновременно сохранить иранское требование — чтобы обогащение происходило именно на иранской земле.

Кроме того, это не единственный возможный вариант. Например, процесс обогащения можно было бы разделить: первая его часть проходила бы в Иране, а оставшаяся — за его пределами.

Речь не только об уране

Дебаты вокруг места обогащения урана не означают, что по остальным ключевым вопросам достигнуты договоренности — например, по вопросу утилизации избыточного обогащенного материала, произведенного Ираном с 2019 года, как он начал нарушать ядерную сделку после того как США в одностороннем порядке вышли из соглашения.

Также остается нерешенным вопрос о механизмах инспекции ядерных объектов Ирана после того, как страна выслала инспекторов МАГАТЭ и отказалась передать агентству записи с камер наблюдения, установленных на иранских объектах. Кроме того, необходимо согласовать проведение проверок на объектах, которые ранее скрывались Ираном, и где впоследствии были обнаружены следы обогащенного урана.

Обе стороны также должны договориться о судьбе центрифуг, находящихся на иранских ядерных объектах, число которых значительно превышает лимиты, установленные в первоначальном соглашении, а также о сроке действия нового соглашения — если оно будет достигнуто.

И это еще не все. Иран ранее ясно давал понять, что готов вернуться к параметрам первоначального ядерного соглашения, если будут сняты все санкции. Однако этого, возможно, будет недостаточно для Трампа, который неизбежно захочет продемонстрировать, что «его» соглашение намного лучше того, которое было подписано его противником Бараком Обамой.

Это означает, что помимо мер контроля и ограничений ядерной программы Ирана, любое новое соглашение должно будет дать Трампу и иранской стороне достаточные поводы для демонстрации политической победы.

Тем временем сроки достижения соглашения сжимаются — и не только из-за войны, которую Трамп старается избежать под жестким давлением со стороны Саудовской Аравии и других стран Персидского залива.

Европейские страны, подписавшие оригинальное соглашение, требуют участвовать в новом формате и угрожают активировать механизм «отката» (snapback), предусмотренный в первоначальном ядерном соглашении.

Этот механизм позволяет любой стране-подписанту обратиться в Совет Безопасности ООН с требованием восстановить все международные санкции, отмененные в рамках первоначального соглашения, если будет доказано, что Иран существенно нарушил договоренности.

Крайний срок для применения этой меры — 18 октября. Однако процесс может быть запущен только за 90 дней до этого, то есть уже в следующем месяце.

Стоит напомнить, что сам Трамп в свое время требовал задействовать этот механизм после выхода США из соглашения, однако Европа отказала ему, указав, что после выхода в 2018 году США больше не являются стороной соглашения и не могут требовать применения механизма.

Теперь же этот шаг, теоретически, может поставить под угрозу любое новое соглашение, которое Трамп подпишет с Ираном.

Цви Барэль, «ХаАрец», М.Р. На фото: президент Масуд Пезешкиан (второй справа) слушает главу Организации по атомной энергии Ирана Мохаммада Эслами во время посещения выставки ядерных достижений Ирана в Тегеране, 9.4.2025. Iranian Presidency Office via AP

detaly.co.il/iran-ssha-evropa-klubok-voprosov-vokrug-peregovorov-po-yadernoj-programme-tegerana/