Прогулка по сверхновой

Втечение нескольких недель после того, как палестинские террористы убили почти 400 человек на израильском музыкальном фестивале 7 октября 2023 года, растущий корпус граждан-добровольцев отправился на место резни, чтобы собрать оставшиеся личные вещи. Группа складировала вещи, организовала и пометила их, чтобы выжившие и родственники жертв могли их забрать. Полиция посчитала эти усилия полезными для своего расследования: после того, как они изучили и записали место происшествия, эти вещи могли бы выдвинуть свидетелей или других лиц с информацией.

Когда я увидел некоторые из этих предметов на выставке в Вашингтоне, округ Колумбия, в четверг, на предварительном осмотре выставки Nova в Gallery Place, где она будет открыта для публики с 14 июня по 6 июля, они вызвали в воображении совершенно другой образ. Я обнаружил, что смотрю на кучу обуви, собранной на месте резни, и подумал о единственном месте, где я видел нечто подобное раньше: о мемориале Холокоста.

Это также помогло мне понять, почему выжившие после бойни в Нове, которые служат гидами выставки, продолжали спрашивать меня, что я чувствую по поводу того, что я вижу и переживаю. То, что эти различные сцены будут по-разному воздействовать на людей, считалось само собой разумеющимся.

Как бы это ни ударило вас, это происходит немедленно. Первая промежуточная зона — воссозданный кемпинг Nova. Изюминка в том, что почти все, что вы видите, на самом деле было на фестивале Nova 2023 года. Эти палатки — не копии. Не хватает только людей, которые жили в них в выходные.

Внутри и вокруг палаток — одежда людей, обувь, настольные игры, даже сгоревший окурок и иногда баллончик дезодоранта. Мобильные телефоны подключены к настенным зарядным устройствам и разбросаны по всему кемпингу; они проигрывают циклы видео с 7 октября — некоторые видео выживших, некоторые сняты самими террористами ХАМАС. Кемпинги свидетельствуют о радостной атмосфере фестиваля — рядом с одним висит табличка на дереве с надписью «СЧАСТЛИВОЕ МЕСТО»; в другом на шесте висит простая пара крыльев.

Темная ирония сцены заключается в том, что сам фестиваль Nova рассматривается не только как музыкальное событие, но и как лечебное. Обстановка — захватывающие дух открытые поля в пустыне — в сочетании с трансовой музыкой, которая доминирует на фестивале, привлекает многих, кто страдает от посттравматического стрессового расстройства, например. Как отметила выжившая Майя Изучеев, посетители концертов танцуют всю ночь и не видят вокруг себя своих коллег-танцоров, пока не взойдет солнце, что дает им чувство уединения и тесного общего опыта одновременно.

Позже в экспозиции вы попадаете в комнату, в которой находится часть сцены Nova и основные знаки, а также другие части концертной площадки и даже бар. Одна комната полностью посвящена заложникам, другая — убитым посетителям фестиваля. Каждый этаж становится немного светлее, пока вы не достигнете последней, лечебной комнаты. Открытая, редкая мебель, фестивальные клипы и индивидуальные пары наушников доступны для прослушивания посетителями, а также информация о группах выживших.

Последнее оказывается решающим путем к выздоровлению. Еще один выживший в Нове и гид выставки, Миллет Бен Хаим, и я говорили о трудностях, с которыми сталкиваются некоторые выжившие, находя свое место в общенациональном диалоге Израиля о 7 октября. То, через что прошли выжившие, было ужасающим — повсюду тела, боевики ХАМАС, выкуривающие их из кустов, где они прятались, поджигая поля, клаустрофобные придорожные убежища, в которых многие были убиты, когда террористы бросали в них гранаты, слезливые и испуганные телефонные звонки родителям и близким — но они все равно выжили. Плюс, освобожденные или спасенные заложники — это самые известные выжившие в этом конфликте в Израиле. «То, что я пережила, было ненормально только потому, что то, что пережили другие, было хуже», — говорит она мне, что трудно донести в стране, где травма была столь распространена, но опыт был столь разнообразным. Выжившие в Нове находят убежище у других выживших.

Я спросил Миллет, поедет ли она на будущие музыкальные фестивали, и она сказала, что надеется, но «это сложная вещь». Такие фестивали «обычно являются самым безопасным местом для нас», и это было разрушено.

Майя, со своей стороны, избегает только одной комнаты: той, где находится главная сцена. В то же время она сияла на протяжении короткого фильма, показывающего сцены с фестиваля, который проходит в конце одного из выставочных этажей; она улыбалась и указывала на всех, кого знала.

И Майя, и Миллет изначально пытались сбежать на машинах. На самом деле, оба сидели за рулем. Я спросил Миллет, какова эта часть — обычные прозаические задачи, которые внезапно приходится выполнять посреди ужаса. «У тебя есть только один шанс сделать это», — сказала она, отметив, что разворот на 180 градусов перед лицом террористов, приближающихся к твоей машине, ставит под угрозу весь мир. «Если я замерзну, они убьют не только меня, но и всех моих друзей».

Хотя опыт участников фестиваля был уникальным, он разделяет неудивительную нить преемственности и сплоченности с более широким израильским и еврейским миром с 7 октября: заложники. Усилия по возвращению домой тех, кто все еще находится в руках ХАМАС, представляют собой проактивное дело для израильтян по всем направлениям. В то время как каждый выживший исцеляется своим собственным особым способом, более широкое исцеление, сказала Майя, «может начаться только тогда, когда все будут дома».