«Нет такого понятия — кровная месть»

Беспорядки в арабском секторе не стали сюрпризом для Джамаля Хакруша, первого генерала-мусульманина в израильской полиции. Государство, считает он, не открывает горизонтов перед молодыми людьми общины, но и сама община должна изменить модель своего поведения и восприятия действительности.

На въезде в Кафр-Кану отчетливо видны признаки недавних беспорядков. Безмолвным свидетельством происшедшего чернеют на главной дороге пятна от сгоревших автопокрышек. Но память коротка, май с чрезвычайной ситуацией уже позади, и люди вернулись к обычной жизни. Можно даже увидеть, как в ресторанчике пьют кофе и ведут беседу арабы и заезжие евреи. Кафр-Кана — чисто арабский городок, расположенный вблизи Нацерета, с 23 тысячами населения, 89 процентов которого — мусульмане, остальные — христиане. Здесь, на фоне живописного пейзажа, пропитанного чистейшим горным воздухом, мы и встретились с Джамалем Хакрушем, начальником недавно созданного управления израильской полиции «Меч», предназначенного для предупреждения преступности в арабском секторе. Хакруш носит высокое полицейское звание — инспектор («нацив»), выше которого имеет только генеральный инспектор — глава полиции Израиля.

— Меня майские беспорядки не удивили, — говорит Джамаль Хахруш. — Я даже ожидал, что они могут стать даже более острыми, чем в октябре 2000 года.

— Что вам дало повод так считать?

— Представлю тревожную статистику. Если взять молодое поколение арабского общества, парней в возрасте 18-24 лет, то каждый третий из них — безработный, слоняющийся без дела по улицам, и будущее его в тумане. Этот парень разочарован в жизни, и его очень легко спровоцировать на негативное поведение. В смешанных городах положение еще более серьезное: там показатель безработицы среди молодых арабов достигает 44 процентов. Если государство хочет решить проблемы нашего сектора, оно должно первым делом начать с занятости, и начать без промедления. Иначе накал страстей только возрастет.

— Среди молодых евреев тоже немало маргиналов.

— Молодые арабы оканчивают среднюю школу, и некоторые продолжают учебу, но не каждый может пойти в университет — либо по экономическим причинам, либо вследствие низкого уровня образования. В то же время они не желают идти и на «черные» работы и таким образом остаются на обочине. Молодой же еврей, окончивший школу, идет в армию, служит в структуре, которая формирует его характер и выявляет способности, а араб становится за этот период настоящей проблемой, которая время от времени взрывается внутри общины и выплескивается наружу.

— Значит, молодежь вышла на улицы не по националистическим причинам, и Аль-Акса здесь ни при чем?

— Всегда найдется причина — Аль-Акса или что-то еще, и событие может легко выйти из-под контроля. Разберитесь в причинах и придерживайтесь фактов. Почему в смешанных городах взрыв был сильнее? Потому что здесь и безработица среди арабской молодежи выше, и потому, что арабский юноша видит рядом с собой, нищим, благополучного юношу-еврея. Я говорю как полицейский и как гражданин: так не может так продолжаться. Единственное израильское учреждение, которое работает напрямую в арабском секторе, — это полиция. И если вы спросите, почему всплески насилия направлены против сотрудников полиции, ответ напрашивается сам собой: потому что здесь больше никого нет, полицейские — единственные представители власти.

— Значит, нынешнее спокойствие временное?

— Если не заботиться о больном, что с ним будет? Я согласен с тем, что у нас имеется преступность и проблема с оружием, но я указываю на самый болезненный момент. Если через два года повторятся серьезные инциденты, вспомните о том, что я говорю вам сейчас.

64-летний Джамаль Хакруш — уроженец Кафр-Каны, он женат, отец четверых детей.

— На каждой своей работе я был «первым мусульманином, — смеется он. — На патрульной службе, на офицерском курсе, в звании старшего командира, на должности начальника полицейского участка. Когда я начинал, полицейских-мусульман не было вовсе, а те, которые появились позже, получили неинтересную и второстепенную должность. Я начал службу в полицейском участке Хадеры, и там моя амбициозность проявилась в полной мере. Я не пропустил в своей карьере ни одной должностной ступеньки.

— Почему, однако, вы пошли в полицию, если это было такой редкостью?

— Сложный вопрос, на который у меня до сих пор нет ответа. Это не та работа, которую вам навязывают, но если каждый человек задумается над тем, через что прошел в своей жизни, то поймет, что незапланированное зачастую превосходит запланированное. Вы как бы попадаете в ловушку событий, от которых трудно уйти. Это трудно, но это увлекает.

Генерал Хакруш прошел много ступенек, поднимаясь по служебной лестнице. Он был начальником полиции Афулы во время жестоких террористических атак в городе, руководил полицией Нагарии, когда во время Второй ливанской войны на город падали ракеты, противостоял беспорядкам в Вади Ара во время операции «Несокрушимый утес», был назначен главой самого крупного в стране по территории полицейского отделения «Звулун».

— Когда я выполняю свои обязанности, то оставляю конфликт между собой и должностью за спиной. Однако прежде, чем полицейский я — араб. Я понимаю протестующих, они понимают меня, и если не я встану перед ними, то встанет кто-то другой, и не думаю, что это лучше.

— Вы разочарованы происходящим, понимаете этот вырвавшийся наружу гнев?

— Если я не чувствую порой разочарования, значит, я не принадлежу к своей общине. Я тоже время от времени спрашиваю себя «Что дальше?» Проблемы необходимо решать. Когда в Вади Ара происходили беспорядки, я лично находился там и говорил с местным руководством, с жителями. И что оказалось? Некоторые молодые люди, участвовавшие в беспорядках, вообще не знали, почему вышли на улицу. Они просто от безделья нашли «повод для вечеринки». А если бы они были заняты чем-то серьезным, и им было что терять, они, скорее всего, остались дома. Вы упомянули Аль-Аксу — это еще один повод, но не причина. Если не решать проблемы молодых, они всегда найдут причину выйти на улицы.

— Чем последние события отличаются от событий октября 2000-го?

— Размахом, охватившим всю страну. Но результат, надо сказать, был на этот раз менее фатальным благодаря работе полиции. События 2000 года стали для полицейских полным сюрпризом, они не были готовы к ним. И если тогда были убиты 13 арабов, то сейчас один. Сегодня протесты и демонстрации проходят более упорядочено.

— Упорядочено? В Акко и Лоде полиция потеряла контроль над происходящим.

— В городах со смешанным населением другой накал страстей, но здесь реакция полиции была быстрой.

— Однако дело дошло до линчевания еврея.

— Подозреваемые участники всех серьезных инцидентов — евреи и арабы — находятся сейчас под стражей.

— Ваши общественные лидеры отмечают, что в минувших событиях были использованы особо жесткие меры к протестующим…

— Пусть сравнят с другими событиями. Я напомню, что участники ультраортодоксальных демонстраций тоже говорили о жесткой руке, и бунтовавшие «эфиопы» жаловались на применение силы. Полиция — это полиция, и характер инцидента вынуждает ее вести себя соответственно.

Пять лет назад Джамаль Хакруш был назначен главой управления по улучшению работы полиции в арабских населенных пунктах — в качестве меры по снижению преступности в этом секторе. В начале 2021 года было решено сделать еще шаг вперед: премьер-министр представил план по борьбе с насилием в арабском обществе, следствием которого стало создание особого ведомства. Руководить им поручили Хакрушу.

— Меня спрашивают порой, почему мы не занимаемся преступными кланами. Напомню, что в течение девяти лет мы боролись с ними в Нетании, и нам удалось их ликвидировать. Сейчас мы хотим обратить особое внимание на «серый рынок» кредитования, который расширился из-за тяжелой экономической ситуации в секторе. Парень берет ссуду, не может ее погасить, и начинаются угрозы, стрельба по домам. Я понимаю требования в отношении незаконного владения оружием и тоже хочу результатов здесь и сейчас, но нужно понимать, что на это требуется время. Пока я не приступил к работе, этим вообще не занимались. Однако в последнее время изменилось многое — десятки единиц оружия изымаются каждый день.

— Тем не менее, количество убийств с применением огнестрельного оружия не сокращается.

— Безусловно, цифры вызывают беспокойство. Арабскому обществу необходимо осознать, что святость человеческой жизни превыше всего, и даже очень серьезное событие не должно приводить к смерти. Арабская община должна позаботиться о себе, будь то образование или улучшение экономической ситуации. Некоторые оправдывают убийства защитой чести семьи, но я как араб готов подписаться под тем, что ценности арабской культуры — терпимость, прощение и любовь. Нет в ней ценности, которая призывает к убийству по причине защиты семейной чести, и мы, арабы, должны удалить это понятие из своего лексикона и своей жизни. В еврейском обществе, если кто-то совершает убийство, оно не имеет продолжения, а у нас убийство влечет за собой другое убийство, и этот порочный круг не кончается. Полиции не раз удавалось в последнее время предотвратить кровную месть, но мы не можем полностью искоренить это явление без осознания его пагубы самим обществом.

Нашему собеседнику особенно больно говорить об этом, поскольку в его семье произошло подобное убийство: в ноябре 2016 года его племянник Анан был застрелен в своей машине в центре города.

— Это доказывает, что преступление не выбирает, и нет места, где ты можешь его избежать. Но я сразу принял меры, чтобы смерть Анана не привела к новому убийству, и добился того, чтобы преступник сел в тюрьму. Если в прошлом мы достигали всего 14-18 процентов раскрываемости преступлений, то в 2019-2020 годах подошли к 50 процентам.

Кстати, в недавнем прошлом арабское общество не хотело, чтобы в их населенных пунктах располагались полицейские участки. Я помню, что когда мы открывали первые отделения, перед ними проводили демонстрации протеста. А сейчас люди высказывают недовольство тем, что полиция недостаточно сильна. Я рад, что полицейских-мусульман стало больше — почти тысяча, и это дает чувство уверенности в том, что арабские улицы станут спокойнее и безопаснее. В прошлом году мы завершили курс обучения 30 полицейских-бедуинов, и они уже приступили к работе. Еще 52 присоединятся к ним к концу этого года.

Источник: Маарив

Перевод: Яков Зубарев