Рухнувшие концепции и новое правительство. Итоги политической недели после шести дней войны

Редакция NEWSru.co.il продолжает публикацию пятничных обзоров политической ситуации, которые готовит журналист Габи Вольфсон.

Когда в пятницу, 6 октября, в Израиле и во всем еврейском мире отмечали праздник Симхат Тора и в синагогах танцевали со свитками Торы, главным вопросом внутриизраильской повестки дня было: сумеют или не сумеют религиозные люди провести мероприятия следующего дня с гендерным разделением и завершится ли противостояние на улице Дизенгоф физическим насилием. Никто не мог представить, насколько через 12 часов все это будет абсолютно неважно.

Утром 7 октября в результате нападения террористов погибли более тысячи израильтян. Тем же утром рухнули концепции, рухнула структура израильской общественной дискуссии, рухнули военная и политическая система, рухнуло наследие Биньямина Нетаниягу. «Этот человек потратил всю жизнь, чтобы не допустить второго Холокоста, и именно в «его смену» мы проспали реальную угрозу», – сказал мне человек, не имеющий отношения к политической системе и не относящийся к апологетам премьер-министра.

Дважды Биньямин Нетаниягу оказывался в ситуации, когда приходил к власти, унаследовав тупиковую ситуацию в отношениях с палестинскими арабами. В первый раз это произошло в 1996 году, когда, впервые придя к власти, он был вынужден иметь дело с соглашением Осло, против которого сам же выступал. Второй раз это произошло 13 лет спустя, когда, вернувшись к власти, он получил не удаляемую занозу под названием сектор Газы. Нельзя игнорировать тот факт, что нынешний премьер приложил руку к образованию этой занозы, проголосовав за размежевание, и по сути, обеспечив Ариэлю Шарону возможность реализовать план, который привел к тому, что Газа превратилась в террористическое государство, управляемое фундаменталистским движением, главной целью которого является уничтожение Израиля. Но не в этом сегодня обвиняют Нетаниягу. Его обвиняют в концепции сохранения ХАМАСа у власти и в попытках умиротворить бешеного зверя, жаждущего еврейской крови.

Эта концепция рухнула 7 октября 2023 года. Но надо быть абсолютно лишенным интеллектуальной честности, чтобы говорить, что рухнула только она. Какими были альтернативы? Когда глава НДИ Авигдор Либерман в интервью «Кан РЭКА» говорит о том, что необходимо уничтожить власть ХАМАСа в Газе и передать сектор Лиге арабских государств, он отлично понимает, что этот план хорош для интервью, а не для реальной политики. Газа не нужна Лиге арабских государств, а следующий шаг по Либерману – полное отсоединение от Газы с прекращением поставок туда горючего и других элементов жизнеобеспечения – неизбежно приведет Израиль к обвинениям в геноциде, причем эти обвинения будут в первую очередь звучать из самого Израиля. Легко можно бросать идеи, когда хорошо знаешь, что решение и ответственность ляжет на плечи других людей.

Рассуждения о том, что Газу нужно вернуть Палестинской автономии, еще более манипулятивные. Через полгода после размежевания в автономии были выборы, на которых победил ХАМАС. Еще через полтора года он в прямом и переносном смысле вышвырнул ФАТХ из сектора, став абсолютной властью в Газе. Для реализации предложения о передаче власти в секторе администрации Рамаллы Израилю потребовалось бы пожертвовать жизнью многих солдат, ради цели, эффективность которой равна нулю. Сколько часов или дней прошло бы до тех пор, пока сценарий июня 2007 года повторился? Немного. Власть, пришедшая на штыках «сионистских оккупантов», изначально не имела бы легитимации.

Нетаниягу не скрывал своих намерений. Несколько раз он открыто говорил о том, что стремится к сохранению власти ХАМАСа в Газе. «Тот, кто не хочет создания Палестинского государства, должен поддерживать перевод катарских денег в Газу», – сказал Нетаниягу на заседании фракции «Ликуд» в марте 2019 года. Это лишь одно высказывание, свидетельствующее о стратегии Нетаниягу. Он не верил в идею Палестинского государства («бар-иланская речь» была результатом давления Обамы, а не отражением политической философии Нетаниягу). Он отлично понимал, что воссоединение Газы и Рамаллы приведет к безумному давлению со стороны США и других игроков и пытался этого давления избежать. Эта стратегия несовершенна, как вообще нет совершенной стратегии в той ситуации, в которой мы оказались в результате безумного плана размежевания. Возможно вообще не стоило оккупировать Газу во время Шестидневной войны. Возможно не стоило создавать там поселения. Однако, коль скоро это было сделано, бегство под давлением террора вооружило ХАМАС идеей, что сионистов можно победить огнем и мечом. А значит эту практику надо продолжать. Бойня в Симхат Тора является прямым следствием того, что было сделано 18 лет назад.

Да, концепция Нетаниягу не совершенна. Можно утверждать, что события 7 октября показали ее горькую обратную сторону. Горькую обратную сторону противоположной концепции мы видели на протяжении трех десятилетий бесплодных попыток прийти к соглашению с автономией. Чудовищная жестокость террористов, совершивших нападение, вряд ли поспособствует тому, чтобы хоть один человек в еврейском государстве изменил свою позицию по вопросу об отношениях с палестинцами. Или по вопросу об отношении к нынешнему правительству Израиля.

В политической системе на войну отреагировали автоматически. При всем желании не впадать в чрезмерный цинизм в эти дни, война стала идеальным поводом для переформатирования правительства таким образом, каким Нетаниягу хотел, но не имел возможности, а Ганц хотел, но не имел легитимации. Ни для кого не секрет, что и премьер-министр, и глава «Махане Мамлахти» хотели предпринять еще одну попытку построить отношения, а точнее ужиться в одном правительстве. Отношение Неаниягу к Итамару Бен-Гвиру иначе как крайне раздраженным не назовешь, да и с практической точки зрения Нетаниягу предпочитает Ганца. Бывший начальник генштаба со своей стороны очень хотел вернуться в министерское кресло, но понимая, какой будет реакция избирателей, не решался на этот шаг. Война сняла эти преграды, но лишь частично. Нетаниягу отлично понимает, что в тот момент, когда закончится война, а может быть и раньше, истечет и срок существования этого правительства. «Это не политический союз, это общность судеб», – сказал Ганц на совместной пресс-конференции с Нетаниягу. Сейчас наиболее логичным выглядит объявление досрочных выборов после войны, когда бы она ни закончилась. Премьер-министр, судя по всему считает иначе и не готов был идти на конфликт с Бен-Гвиром и Смотричем и отказался выводить их из состава военно-политического кабинета, как того требовал Яир Лапид. Глава «Еш Атид» изначально не хотел входить в правительство и получил отличный повод. Ему правда оставлено место в узком «кабинете войны». Несмотря на то, что сейчас это кажется маловероятным, нельзя исключать вероятности того, что, если ситуация накалится еще больше, например «Хизбалла» вступит в полномасштабную войну, Лапид окажется в правительстве.

Партия НДИ в коалицию также входить не хотела. Изначально Авигдор Либерман объявил, что, если Нетаниягу декларирует, что целью операции является свержение власти ХАМАСа, он присоединится к правительству без каких-либо дополнительных требований, а затем вообще сказал, что не видит необходимости присоединяться к правительству, и можно мол ограничиться поддержкой извне. Эта позиция выглядит здравой. «Ликуд» не присоединялся к правительству Ольмерта во время Второй ливанской войны, а Шели Яхимович не присоединялась к правительству Нетаниягу-Лапида-Беннета во время операции «Нерушимая скала». Очевидно, что сейчас масштабы происходящего иные, но едва ли присоединение Ганца (а также Айзенкота, Саара, Трупера и Битон) к правительству сделают что-то, чего не могла сделать их поддержка извне. Если разумеется не считать вывода Итамара Бен-Гвира и Бецалеля Смотрича (вторая, напомним, по величине фракция коалиции) за пределы поля принятия решений. В условиях войны Биньямин Нетаниягу предпочитает видеть рядом Бени Ганца, с которым руководил операцией «Нерушимая скала», и Гади Айзенкота, с которым руководил операцией «Северный щит» по уничтожению туннелей на границе с Ливаном. С Бен-Гвиром и Смотричем Нетаниягу только побеждал на выборах. Это приятно, но быстро забывается и обесценивается.

Соглашение о создании узкого кабинета войны – это классический трюк израильской политики. Формально все полномочия остаются у классического военно-политического кабинета. Депутат Зеэв Элькин сказал в интервью «Кан РЭКА», что кардинальные решения, например о начале наземной операции, принимать будет кабинет, а новый форум будет лишь координировать конкретные шаги по реализации этих решений. «Однако, – добавил Элькин, – кабинет может уполномочить «кабинет войны» принимать решения». Что, собственно кабинет и сделал в тот самый день, когда было подписано соглашение.

Этой войной будут управлять Нетаниягу, Галант и Ганц под наблюдением Гади Айзенкота и Рона Дермера. На первый взгляд речь идет о самом умеренном составе из возможных. Нетаниягу всегда был супер сдержан в том, что касается применения силы. Ганц и Айзенкот скорее всего будут возражать против таких мер как реоккупация Газы. Дермер зарекомендовал себя как умеренный еще в период переговоров вокруг юридической реформы. Как это ни странно, именно Йоав Галант проявляет себя ястребом. «ХАМАС будет стерт с лица земли», – заявил он. Многим в этот момент вспомнилось бессмертное высказывание одного из его предшественников: «Насралла на всю жизнь запомнит, кто такой Амир Перец».

Никто не знает, какие цели преследует Израиль в этой войне. До сих пор военные операции ЦАХАЛа в Газе ставили перед собой цель лишить ХАМАС желания атаковать Израиль. На сей раз, речь идет об ином, но насколько ином – неизвестно. Далеко не очевидно, что у кого-то из тех, кто принимает решения, есть ответы.

Нетаниягу понимает, что его политическая ситуация угрожающа. Если до начала войны его коалиция, и он лично были далеки от зенита славы, то через пять минут после окончания войны начнутся демонстрации с призывом уволить премьер-министра или, по крайней мере, создать государственную следственную комиссию. Это «чистилище», из которого редко кто выходит политически живым. Спросите Эхуда Ольмерта, помнит ли он имя судьи Элиягу Винограда. В этой ситуации любой шаг будет рассматриваться и интерпретироваться в контексте стремления Нетаниягу увеличить шансы на политическое выживание. Справедливости ради отметим, что Нетаниягу никогда (и этого не отвергают даже самые убежденные его противники) не был замечен в использовании армии для улучшения политического рейтинга.

А на улице, тем более на виртуальной улице, или говоря проще в социальных сетях, бушуют страсти. Противники Нетаниягу обвиняют его в побочной причастности к трагедии, приводя в качестве доводов все – от концепции в отношении Газы до попытки провести в жизнь юридическую реформу. Сторонники призывают отложить разборки на «шесть часов после войны».

Как бы ни относиться к происходящему и кого бы ни считать виновным, немедленное требование от правительства уйти в отставку прямо сейчас неразумно. Ни в одном государстве мира не меняют правительство по ходу военных действий. Страшный теракт в США 11 сентября 2001 года показал, что хоть президент и отвечает за все, он далеко не во всем виноват. До этой мысли в Израиле еще не дошли, и политические суды Линча во имя демократии, во имя либерализма, и тому подобных ценностей, продолжаются. От правительства вообще и от Биньямина Нетаниягу в частности многие требуют ухода в отставку. Остальное его противников почти не интересует. В том числе, кто на самом деле несет ответственность за самый крупный с момента создания государства провал в сфере безопасности.

www.newsru.co.il/israel/13oct2023/polit_701.html