ВРАЧА ОТЗЫВАЛИ?

В бывшем советском кино и частично в нынешнем российском образ еврейского врача (роль, по большей части, эпизодическая) воплощался весьма ходульно. Это — благообразный старик или весьма пожилой мужчина, слегка насмешливый, немного старомодный, с некоей вековой печалью и наследственной мудростью в глазах. Имя у него, как правило, обычное (Александр, Юрий, Анатолий и проч.), а вот отчество выдает с головой: Натанович, Ефимович, Моисеевич и проч. Промелькнул, оставил след в сюжете – да и ладно.

В израильском здравоохранении что-то подобное – уже не в кино, но в жизни – было уготовано «русским» врачам. Большая их часть – это репатрианты 90-х, получившие медицинское образование в бывшем СССР и там же начавшие практику. Однако роль их оказалась отнюдь не проходной.

Если в Советском Союзе евреям было чрезвычайно трудно поступить в медицинские вузы и, чтобы успешно их окончить, нужно было успевать лучше прочих, то и в Израиле «русским» врачам пришлось не легче. Однако закаленные в противостоянии советскому государственному антисемитизму, они и здесь, в еврейской стране, смогли пробить стену местного недоверия и зависти, нечестной конкуренции и неравного соперничества. А где-то даже дискриминации, плохо замаскированной под «соответствие мировым стандартам и западным требованиям».

Короче, экзамены они, претерпевая репатриантские лишения, нужду, семейные проблемы, сдали и начали трудиться – опять-таки, стараясь, по советскому еврейскому навыку, быть лучше других. И к «русским» докторам, которых запоминали не по фамилиям, а по именам, повалил народ. Вот уже они – заместители заведующих и заведующие отделениями, ведущие специалисты, крайне востребованные врачи, герои войн, «звезды больничных касс»…

Но года идут, время, простите за банальность, неумолимо. «Русским» врачам, даже задержавшимся в профессии, пора уходить на покой. Равно, как и их ровесникам – уроженцам страны. Минздрав Израиля бьет тревогу: около 25% врачей в Израиле — люди в возрасте 67 лет, а еще 26% врачей – специалистов в Израиле приближаются к пенсионному возрасту. Именно «русских» примерно одного возраста и стажа пребывания в Израиле в этой уходящей ныне когорте пропорционально больше.

Не истратившее на их образование ни гроша, получившее этих врачей, что называется, готовенькими, государство вдруг поняло, кого оно теряет, начисто забыв, как когда-то не желало, боясь за «своих», их принимать!

По растягивающимся на долгие-долгие месяцы очередям к специалистам (особенно, если кому-то хотелось бы попасть к русскоязычному доктору) можно уже судить о грозящем стране острейшем дефиците.

Уйдут эти эскулапы, с кем останется израильская медицина? Как будут решаться кадровые вопросы в, извините за пафос, нашем народном здравоохранении, а не в той части отрасли, которая последнее время слишком увлечена собственной репутацией в «медицинском туризме»? Кем восполнятся вакансии после ухода «русских» врачей? Скромным числом выпускников собственных, считанных по пальцам одной руки, медицинских факультетов? Выпускниками медицинских университетов Восточной Европы, где у израильтян стало модно получать дипломы? В Израиле уже количество врачей значительно ниже, чем в среднем по странам ОЭСР (вот вам и «мировые и европейские стандарты»!), а что будет дальше?

Я никаким образом не специалист в области организации здравоохранения и даже, в отличие от некоторых своих коллег, почти не писал на медицинские темы. Но надвигающуюся проблему уже ощущаю на своей пациентской коже, и не только на ней.

А что думаете вы, мои информированные и крепко подкованные друзья?