Цена дружбы с Вашингтоном Байдена

В течение недели беспрецедентных политических потрясений трудно обращать внимание на что-то иное, кроме того, что находится перед нами. Пока избиратели Нафтали Беннетта и Айелет Шакед в шоке наблюдают за тем, как они предают все, за что они выступали, и формируют правительство, которое дает беспрецедентные полномочия не только пост-сионистским партиям, но и антисионистской исламистской партии, трудно думать о более крупных проблемах, например, о том, что скоро изменится позиция Израиля по Ирану, и что это будет означать для страны.

Но во вторник, посреди всего этого, основное стратегическое различие между премьер-министром Биньямином Нетаньяху и членами лагеря, определяемого ненавистью к нему, стало очевидным.

В своей речи на церемонии смены караула в Моссаде, когда директор Йоси Коэн передал эстафету лидерства Давиду Барни, Нетаньяху назвал ядерную программу Ирана «угрозой существованию». Затем он откровенно заявил:

«Если мы должны выбрать, а я надеюсь, что этого не произойдет, между нашим большим другом, США, и устранением экзистенциальной угрозы, то устранение экзистенциальной угрозы будет иметь приоритет».

Вскоре после этого министр обороны Бенни Ганц (долгое время являвшийся одним из основных членов лагеря ненавистников Нетаньяху) отверг его утверждение.

«США были и останутся самым важным союзником Израиля в сохранении его безопасности и его превосходства в области безопасности в регионе»,

— сказал Ганц.

Он продолжил:

«Администрация Байдена — настоящий друг Израиля. У Израиля нет и не будет лучшего партнера, чем США. Даже если будут споры, они будут разрешены в ходе прямого диалога, за закрытыми дверями, а не с помощью вызывающих заявлений, которые могут нанести ущерб безопасности Израиля».

Другими словами, Ганц обвинил Нетаньяху в угрозе национальной безопасности Израиля, открыто говоря о споре с администрацией Байдена относительно ядерной программы Ирана. Расхождение во взглядах этих двух людей на ядерную дипломатию США с Ираном не ново.

Ганц занимал должность начальника генерального штаба ЦАХАЛа, пока администрация Обамы вела переговоры о том, что стало ядерной сделкой 2015 года, иначе известной как Совместный всеобъемлющий план действий или СВПД. Это та же сделка, которую сейчас пытается реанимировать администрация Байдена. На протяжении всей своей службы Ганц отказывался поддерживать Нетаньяху, когда премьер атаковал СВПД за предоставление Ирану права на создание ядерного арсенала.

Когда Ганц завершил свою военную службу летом 2015 года, борьба в США за одобрение сделки Сенатом была в разгаре. Когда десятки тысяч американских евреев вышли на улицы в знак протеста против сделки, Ганц вылетел в Вашингтон, чтобы поддержать ее.

В своем выступлении в Вашингтонском институте ближневосточной политики Ганц сказал о сделке:

Важно отметить, что ядерная сделка не отложила получение Ираном военного ядерного потенциала на 10-15 лет. Она наложила ограничения на ядерные операции Ирана, но сделала их в значительной степени не имеющими исковой силы, предоставив Ирану право решать, какие ядерные объекты будут открыты для инспекторов ООН, а на какие им будет запрещено входить.

И даже при их ограниченном доступе, инспекторы ООН признали, что Иран не соблюдал ограничения, наложенные сделкой на его ядерную деятельность.

Более того, даже если бы Иран соблюдал сделку, соглашение давало Совету Безопасности ООН печать одобрения Ирану в 2030 году стать ядерной державой. Тогдашний президент Барак Обама сам признал, что по окончании срока действия сделки, время, которое потребуется Ирану для разработки ядерного арсенала, будет «практически равно нулю».

Выступление Ганца в Вашингтоне ослабило усилия сенаторов-демократов по созданию оппозиции соглашению. В конце концов, у них не было причин сопротивляться президенту, если глава администрации Израиля говорит, что сделка хорошая.

Позицию Ганца в том, что Израиль должен публично поддерживать подход Вашингтона к иранской ядерной программе, разделяют многие высшие эшелоны ЦАХАЛа и СМИ.

Ее также разделяют Яир Лапид и Нафтали Беннетт.

В интервью израильскому каналу 20 в апреле, Беннетт выразил полное доверие администрации Байдена. Он назвал президента Джо Байдена «истинно влюбленным в Израиль». Он утверждал:

Правы ли Ганц, Лапид и Беннетт? Нетаньяху «истеричен»? Это просто спор двух друзей о том, как достичь общей цели? Или США и Израиль стремятся к разным результатам? На этой неделе США и Иран провели пятый раунд ядерных переговоров в Вене.

Чтобы понять, разделяет ли администрация Байдена цели Израиля в отношении Ирана, но придерживается другого подхода к этому или преследует иную цель, важно рассмотреть состав американской переговорной команды.

Главный переговорщик США — Роберт Малли. Малли — про-иранский идеолог. Он никогда не скрывал своего желания заменить традиционную структуру альянса Америки на Ближнем Востоке, основанную на Израиле и суннитских арабских государствах, структурой, основанной на Иране и Мусульманском братстве. И он не одинокий голос ни в администрации, ни в своей делегации.

На этой неделе к делегации США в Вене присоединился новый представитель администрации. Ариана Табатабай пришла в администрацию в феврале в качестве старшего советника заместителя государственного секретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности.

По данным иранской эмигрантской группы «Иранские американцы за свободу», отец Табатабай живет в Иране, где он является членом ближайшего окружения режима в университетской системе. Семейные связи американского переговорщика с иранским режимом естественным образом приводят к выводу, что иранский режим был представлен или, по крайней мере, рассматривался с теплотой, по обе стороны стола переговоров.

Текущий статус еврейско-американского про-израильского лобби AIPAC также имеет отношение к вопросу о том, прав ли Нетаньяху, публично выступая против сделки, или правы Ганц, Лапид и Беннетт, утверждая, что Израиль должен следовать примеру Америки.

С первых дней своего президентства Обама поставил AIPAC в невыгодное положение. За десятилетия до прихода Обамы к власти, Израиль пользовался твердой поддержкой обеих политических партий США. На двухпартийной волне AIPAC занял позицию власти и влияния в Вашингтоне. Но после вступления в должность, Обама и его советники работали над тем, чтобы уменьшить демократическую поддержку Израиля и подорвать AIPAC.

На своей первой встрече в Белом доме с еврейскими лидерами, Обама ошеломил своих гостей, пригласив J Street принять участие. J Street была основана в предшествующем году сторонниками Обамы, чтобы осудить AIPAC как правую группу и обеспечить еврейское одобрение антиизраильской политики Обамы.

У AIPAC было два варианта борьбы с новой ситуацией: либо Нетаньяху, либо ненавистники Нетаньяху.

Если бы он выбрал Нетаньяху, он мог бы потребовать расплаты от политиков, которые подорвали американо-израильские отношения, прекратив их поддержку. Он бы упорно держался своего оружия, критиковал бы администрацию за принятие политики, угрожающей Израилю и ослабляющей американо-израильский альянс, и поддерживал бы политиков по обе стороны прохода, которые твердо поддерживали значимый американо-израильский союз.

Однако AIPAC выбрала второй вариант. Вместо того чтобы бороться, он попытался скрыть разногласия банальностями. Когда республиканцы спонсировали резолюции и другие действия Конгресса, направленные против политики Обамы, AIPAC пытался смягчить свою риторику и ослабить их инициативы, чтобы позволить менее про-израильским демократам их спонсировать.

К чести AIPAC, он повел серьезную борьбу против одобрения Сенатом ядерной сделки. Но когда он проиграл бой, он не предпринял никаких действий против законодателей, которые поддержали сделку. Напротив, вскоре после того, как демократы в Сенате не смогли заблокировать одобрение сделки, по которой Ирану была разрешена ​​бомба к 2030 году, члены AIPAC провели сбор средств для сенатора Кори Букера несмотря на то, что тот проголосовал за сделку.

Последствия были быстрыми и жестокими. За шесть лет, прошедших после борьбы за ядерную сделку с Ираном, положение и влияние AIPAC среди демократов и республиканцев резко упали. Во время президентской гонки 2008 года, Обама чувствовал себя обязанным присутствовать на ежегодной конференции AIPAC и выражать свою глубокую приверженность американо-израильским отношениям и признательность за работу AIPAC по укреплению американо-израильского альянса.

В преддверии выборов 2020 года, единственным кандидатом в президенты от демократов, согласившимся присутствовать на конференции AIPAC, был бывший мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг. AIPAC смог заставить Байдена выступить, только отменив свое собственное правило, запрещающее политикам отправлять записанные на пленку обращения, а не появляться лично. Пятеро кандидатов в президенты от демократов посетили конференцию J Street.

Не намного лучше положение про-израильского лобби среди республиканцев.

Как выразился один высокопоставленный республиканец в момент разочарования:

«Для AIPAC важнее представить ложную картину поддержки Израиля демократами, чем работать с нами, чтобы на самом деле поддержать Израиль. «Очень часто, когда мы пытаемся продвинуть значительные усилия от имени Израиля, лоббисты AIPAC появляются и требуют, чтобы мы разбавили их, чтобы несколько демократов присоединились к нам. Для них самое главное — скрыть неприязнь демократов. Для нас самое важное — поддержать Израиль».

Это правда, что Нетаньяху не может изменить позицию демократов по Ирану. Но Лапид, Беннет и Ганц тоже не могут повлиять на это. С другой стороны, откровенная оппозиция Нетаньяху ядерной сделке Обамы с аятоллами дала возможность республиканцам также выступить против нее. Непримиримая позиция Нетаньяху сделала его героем республиканцев, которые восхищались его храбростью и доверяли ему.

Недавно Нетаньяху отметил, что наличие политических лидеров, желающих одобрить операции против ядерных объектов Ирана, не менее важно, чем наличие сил безопасности, способных атаковать их.

Лидеры, которые считают, что поддержка дружеских связей с администрацией Байдена является их самой важной целью, обязательно будут менее склонны одобрять операции, которые разозлят таких, как Байден, Малли и их команда.