«Взгляд ее синих глаз не выдерживал никто». Татьяна Доронина — «первая леди советского театра» и «абсолютный секс-символ того времени»

12 сентября народная артистка СССР Татьяна Доронина отмечает юбилей – 90 лет

Недавно прочитал о Татьяне Васильевне такие строки:

«Доронину называли первой откровенно сексуальной актрисой советской сцены: ее целомудренная женственность была расцвечена опытом сексуальной революции 1960-х. В ней всего было с перехлестом, от экзальтации до знаменитых придыханий. И дарование было отпущено безусловное и стремительное. Несколько лет в БДТ под началом Георгия Товстоногова, и она уже первая леди советского театра, которую в тридцать с хвостиком лет называют великой. Пара-тройка фильмов во второй половине 1960-х, и она кинодива, наша Мэрилин Монро, которую обожают миллионы».

Пожалуй, все в точку. А кто из нынешних «звезд» сегодня может повторить эти доронинские «трюки»? Для этого мало таланта, нужна настоящая мощь.

Великая Татьяна Васильевна Доронина… Она пережила фантастическую славу, выстояла, когда у нее отняли театр, а имя хотели очернить, предать забвению. Железная женщина. Как всех великих, ее можно «ненавидеть», «не переваривать и на дух не переносить», но не уважать невозможно.

Помню, как в далеком детстве посмотрел фильм-концерт, где она потрясающе читала Есенина и пела песни на его стихи. Так как Доронина, Есенина никто не читал.

В 1998-ом на празднике газеты «Совершенно секретно» в Парке культуры и отдыха им. Горького мы с Татьяной Васильевной целый час сидели на сцене рядом, бок о бок – в сантиметре друг от друга. Надо было шепотом договориться насчет интервью. Взять номер телефона, попробовать подружиться. Но я так и не решился. Тогда казалось: еще успею – вся жизни впереди. Никогда себе этого не прошу…

И потом каждый раз, проходя мимо ее театра, давал себе зарок: зайти к Дорониной за автографом для моей коллекции, а заодно задать тысячу вопросов. На самом деле после прочтения ее книги «Дневник актрисы» их было миллион: «А правда ли…?» «Как?» «Зачем?» «Почему?»

Теперь уже не зайдешь. Говорят, Доронина ни с кем, кроме помощников, врачей и близкого круга, не общается. Да и вообще неважно себя чувствует.

Несколько лет назад, работая судебным репортером в одном интернет-издании, я ходил в Пресненский суд на слушания по делу актеров того самого «доронинского» МХАТа. Суть «дела» в том, что новый худрук — «практик-новатор» и экспериментатор Эдуард Бояков (в инете можно найти результаты его «экспериментов» ниже пояса — волосы дыбом встают) элегантно отодвинул Татьяну Васильевну от участия в жизни театра, а актеров, которые против этого «восстали», начал гнобить – лишать ролей, искать повод, чтобы вышвырнуть на улицу. Причем ведущих актеров – любимцев Татьяны Васильевны и поклонников МХАТа им. Горького.

Помню, тогда около здания суда собирались настоящие толпы народа – там были актеры других театров, телевизионщики, пишущие журналисты и много-много неравнодушных граждан. В те дни реально удалось ощутить мощь и величие Дорониной. Пока шло разбирательство, она ни разу не появилась, нигде не проронила ни единого слова, но лично у меня было ощущение, что она здесь, где-то рядом и за этим процессом пристально наблюдает. Сидя в зале, я кожей ощущал ее незримое присутствие.

Итог известен: Бояков с позором был изгнан, артисты вернулись в труппу, а новый худрук пообещал к 90-летию Дорониной поставить спектакль-посвящение – «Вассу», в котором она когда-то блистала.

Предлагаю подборку монологов-воспоминаний на тему «Татьяна Доронина», как мне кажется, наглядно ее характеризующих как актрису и как человека.

«ГОРЖУСЬ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКИМИ РОДИТЕЛЯМИ»

Татьяна Доронина о своих родителях:

«Для меня не было лучше людей, чем мама и папа. Они были мало образованными, за их спинами всего-то была церковно-приходская школа. Но что касается внутреннего воспитания и жизненной органики, то они были порядочными по отношению друг к другу и к детям, добрыми и открытыми по отношению к людям. Мы не слышали в семье ни одного ругательного слова. Мать провожала отца на три войны и, будучи очень красивой женщиной, с дивной фигурой и волосами ниже пояса, ни разу ни на кого не загляделась. И отцу не изменила. Она воспитывала дочерей собственным примером. Родители не считали подвигом, что нам с сестрой дали высшее образование. Они проработали по 60 лет. И чуть не дожили до бриллиантовой свадьбы. То, что дали им их родители и ярославская земля, они постарались передать нам. Отношение к людям, к стране. Я горжусь своими «рабоче-крестьянскими» родителями. И если есть что-то хорошее во мне — это их природа».

О своем детстве:

«Детство? Его всегда вспоминаешь с нежностью. Мое детство – это довоенная коммуналка на восемь семей. Все это настолько типично для ленинградцев, что говорить здесь о том, что мне было трудно, не приходится. С позиций сегодняшнего дня, мне кажется, это все равно было прекрасно. Мое детство – это красота старого города, которая сейчас во многом утеряна, это Эрмитаж и Русский музей, где я очень часто бывала. Я не говорю о Летнем саде, я не говорю о набережных, я не говорю о Дворце пионеров, который тоже был моим домом. Потому что я провела там фактически шесть лет, занималась в трех кружках – театральном, художественного слова, французского языка».

О том, почему после учебы не оставили во МХАТе:

«Против меня была развернута самая настоящая война. Потому как иначе нельзя было понять, почему весьма и весьма заметную девочку не хотят зачислять в штат МХАТа. Мне пытались испортить характеристику и обвиняли — студентку! — чуть ли не в примадонстве. Однокурсник Миша Козаков встал на общем собрании и заявил: «Вы видели, как Доронина вышла на сцену МХАТа, задрав нос?» Никто и заметить не мог, с каким носом выходит на сцену студентка из массовки далеко не первостатейного спектакля «Лермонтов». Но меня надо было обвинить — хоть в чем-то. Конечно, я еще мало что умела и не могла составить конкуренцию народным артисткам. Но от меня решили «обезопаситься»».

Доронина о своих мужьях:

«Никогда не любила бабских откровений. Скажу лишь, что выходила замуж, только если испытывала искреннее, сильное чувство. А когда оно уходило — с мужьями расставалась. Никогда не жила без любви и вне любви, благодарю за это Господа, который одарил мое сердце любовью, а сердца других — любовью ко мне».

«МЫ ОБА БЫЛИ НЕВИННЫ»

Олег Басилашвили о восьмилетнем браке с Дорониной:

«Тогда Таня была простой девочкой из рабочей семьи, мало знающей, но безумно любящей театр, у нее был мягкий характер и очень большой талант. К сожалению, Танин характер постепенно стал меняться; под влиянием театра в том числе. Наш брак длился восемь лет…

На время свадьбы мы оба были невинны, так что мы пришли к венцу чистыми людьми. И в этом заслуга Дорониной, потому что она была так воспитана… Конечно, у нее были поклонники, поэтому потом мы с ней и разошлись. Но должен вам сказать, что ее внутренний мир был настолько неколебим, что поступиться им она не могла даже во имя близкого человека. Я помню, когда мы с ней разводились. Мы договорились, что не будем выносить наши претензии друг к другу на суд. И когда Татьяну Васильевну на суде спросили, указывая на меня: «А вы любите этого человека?», она ответила: «Да, очень». То же самое спросили и меня, и я так же ответил. «Почему же вы разводитесь?» – удивилась судья. «Какое ваше дело?! Нам так захотелось!» – в один голос ответили мы. Я разводился с совсем иной девочкой, нежели с той, которую встретил на первом курсе Школы-студии. Когда мы разошлись, я вдруг понял, что освободился от этого гнета… Я очень благодарен Татьяне Васильевне, что она была инициатором развода».

Писатель, драматург и третий муж Эдвард Радзинский:

«Характер Дорониной – это несчастное продолжение таланта. Ох, если бы эта женщина могла что-то делать из личных соображений! Единственное личное для нее всегда был театр!»

Борис Химичев о браке с Дорониной:
«Мы с Таней познакомились в театре. Я был под прессингом уже состоявшейся личности. В наших отношениях доминировала она, и меня это держало в напряжении… Скорее всего, я был не в состоянии обеспечить ей ни душевный комфорт, ни профессиональный масштаб… Предлагал ли я Тане родить детей? Я не только предлагал, я десять лет их делал! И они даже получались… Уверен, сегодня Татьяна Васильевна сожалеет, что у нее нет детей.

Сказать о ней, что она необыкновенная женщина, значит, ничего не сказать. Мы находимся в том замечательном возрасте, когда подчеркивать особую сексуальность уже грешно,- пора Богу молиться. Но, закрыв глаза и уйдя в дале-е-екие лирические воспоминания, могу сказать одно: само ОЧАРОВАНИЕ! В быту и еде сдержанна. Ни малейшей слабости к алкоголю. Она любит книги. Читает запоями каждый день. Она человек исключительной самодостаточности и самообразования! Абсолютно не выносит пыли. Она ее трет… А расстались мы из-за моих измен. Много раз расставались, но… «оторваться» было трудно. Когда на спектакле, в котором мы вместе играли, в момент поклона она мне шепнула: «Зайди ко мне», — я подумал, что мне грозит очередное примирение. А когда вошел, она со всей прямолинейностью и откровенностью — поскольку мы не виделись в тот период месяца два или три, я уезжал на съемки, — сказала: «Боречка, я замуж выхожу». «Ну, вот и все, наконец-то мы можем расстаться». Я счастлив, что в моей жизни были эти десять лет».

«АБСОЛЮТНЫЙ СЕКС-СИМВОЛ ТОГО ВРЕМЕНИ»

Народная артистка России Людмила Максакова о Дорониной:

«Я была ее фанаткой. И я хотела быть «как Доронина», чтобы на меня мужчины реагировали, как на нее. Помню ее с этими безумными глазами, с кошачьими интонациями. Абсолютный секс-символ того времени. Дива. И это полное несоответствие того, что она говорит, и того, как она это делает. Характер тяжелый с уклоном в невыносимость, но женщина потрясающая».

Режиссер Андрей Кончаловский:

«Она была безумно и как-то совсем не по-советски красива: синие-синие глаза, кукольное лицо, грива длинных светлых волос. И, несмотря на весь этот нежный облик, было в ней что-то хищное, даже дьявольское. Я не мог выдержать ее взгляд дольше трех секунд. Никто не мог. И она так жила: с ощущением, что ей в этой жизни можно все».

«КАКАЯ ТРАГИЧНАЯ СУДЬБА У РОССИИ»

Татьяна Доронина о своем звездном статусе:

«Во-первых, я не звезда, а актриса. Звезда – это что-то временное, это красивое сияние, оно, как правило, уходит с молодостью. А моя профессия – она со мной, и для меня не существует проблемы переходного возраста».

О сегодняшних проблемах драматического театра:
«Падение драматического театра связано с падением литературы. Безусловно, можно долго «питаться» классикой — Горький, Чехов, Достоевский, Островский. К ним примыкает и обожаемый мною Михаил Афанасьевич Булгаков. Литература, направленная на здоровую психику, на созидание и высокую нравственность. Но необходим материал свежий, современный, который сможет художественно отобразить сегодняшний день. Потерян высокий полет поэтической мысли. Россия всегда была сильна духом. Весь XIX век озарен надеждой и открытиями — расцветом поэзии, живописи, музыки. Век породил огромное количество философов, потому что проповедовались нравственные ценности, воспитывающие души. Сегодня, в XXI веке, нам нужно вспомнить историю своих предков и свое достоинство. И не только о падении драматического искусства сегодня нужно говорить.
Оглянитесь на историю — какая трагичная судьба у России. Посмотрите, какое единоборство с миром. И конечность победы. Вся земля пропитана кровью наших прапрадедов. История нашей страны оставляет за собой по степени трагизма все греческие трагедии. Сегодня нужен необыкновенный автор, который сможет найти литературный эквивалент».

О любви и нелюбви к себе:
«Меня любят за те образы, которые я сыграла в театре и в кино, — это первое, Второе — безнравственных поступков я себе не позволяю, злых эмоций не воспитываю. Не любят за то, что кажется успехом и успешностью, преуспеванием в делах. Некоторые могут не любить меня и по другим причинам — потому что не принимают мою актерскую природу. Ведь в жизни все очень личностно. Есть актеры, которых я тоже не люблю. Не потому что они не талантливы, а потому что их индивидуальность мне несимпатична».

«ЧТО ТАКОЕ ПОКОЙ – НЕ ЗНАЮ»

О своем решении стать художественным руководителем и директором МХАТа им. Горького:

«Фактически я занялась тем делом, которым не хотела заниматься, у меня просто не было выхода. Как говорится, если выбрали, надо отвечать. Я мечтаю о появлении такого режиссера, который бы истинно любил свое дело и если и участвовал в политике, то только театральным способом. Георгий Александрович Товстоногов корректировал общественное мнение тем, как он ставил пьесы, какие акценты он в свои спектакли привносил. Вот почему его уход из жизни был столь трагичен не только для меня, но и для всех буквально. И для меня самым идеальным было бы наличие в театре такого режиссера. Потому что моя любимая профессия и в конечном итоге, не сочтите за громкие слова, то, что я считаю своим предназначением, – это актерское дело».
О рецептах душевного комфорта:

«Обрести душевное равновесие помогают точно сыгранный спектакль, удачная репетиция. Что такое покой, не знаю, не тороплюсь узнать. Отдыхаю дома, отключив телефон. Слушаю любимые записи старых спектаклей с истинно великими артистами. Помогает мне очень отдохнуть мой любимый кот. Он плюхается мне на колени, вытягивает лапки, сует свою красивую головку мне под локоть и начинает блаженно посапывать своим розовым носом. Засыпает. Тут приходится сидеть неподвижно и ждать его пробуждения».