«Переступи черту». Продолжение 8 ЧАСТЬ 3

01/22/2021  14:25:55

Продолжаем публиковать новую повесть Михаила Кербеля «Переступи черту».

В данный момент автор проживает в Канаде. Но события в повести разворачиваются во многих республиках бывшего Советского Союза до и после крушения СССР.
Михаил — практикующий адвокат по уголовным и гражданским делам, не понаслышке знающий то, о чем он пишет.
Судьба адвоката — это судьба человека, избравшего целью своей жизни — помогать людям, попавшим в тяжелую жизненную ситуацию.
И, как мы увидим, герой Михаила Кербеля не изменяет этой цели до последней страницы, которой заканчивается эта повесть.

(Редакция сайта «Ришоним»)

Все права защищены 

Начало

Продолжение 1

Продолжение 2

Продолжение 3

Продолжение 4

Продолжение 5

Продолжение 6

Продолжение 7

 

ЧАСТЬ 3

ПО СЕРПАНТИНУ

Москва

Прилетев в Москву, Марк переночевал у Саши Васильева, где, оставшись один в отведенной ему комнате, вскрыл коробку «конфет», полученную от Самвэла.

Там лежали пять пачек по 10 тысяч долларов. Марк обалдел. «Давай, братан, помозгуй, как нам всем из этого дерьма выбираться. Мы тэбэ во всём подмогнём. И в долгу не останемся. Уедешь нэ пустой», — тут же вспомнилось обещание Самвэла во время разговора в кафе сразу после выступления в кабинете директора совхоза о незаконности сделки с землёй.

Зная, чего стоят обещания в криминальном мире, Марк и сразу не придал ему никакого значения, а  в дальнейшем и просто забыл,  с головой погрузившись в процесс организации, написания и регистрации договора о совместной деятельности. Забыл напрочь. Все эти дни перед его глазами и днём, не давая есть, и ночью, не давая спать, пылала цель, которую нужно достичь как можно быстрее, чтобы вырваться из капкана, в который попал, согласившись лететь с Ириной Владимировной в Сочи. А больше ни о чём он не думал.

Марк смотрел на доллары – целое состояние для него – и никакой радости не испытывал. Наоборот — только  тревогу. «Завтра поеду в «Оптимус» отдавать документы по новой земле и, если увижу опять Карена, отдам ему деньги, пусть вернёт своим землякам…» — решил он. Слишком непредсказуемыми могли быть последствия такого «подарка».

На следующее утро отправился по адресу, продиктованному Ириной Владимировной. Концерн «Оптимус» занимал этаж в здании банка «Алтай» недалеко от станции метро «Курская». Концерн и банк работали как партнеры, т.е. коммерческие операции банк проводил через «Оптимус», в свою очередь, кредитуя концерн по льготной схеме.

Поднявшись на второй этаж и отыскав кабинет Ирины Владимировны, Марк вручил ей Договор о совместной деятельности и Приложения к нему со всеми планами участка будущих коттеджей и объяснил подробности сделки.  Но тут в кабинет вошел Леонов вместе с приятной улыбчивой женщиной, главным бухгалтером концерна Эллой Николаевной. Поздоровавшись и не желая им мешать, Марк оставил их одних, вышел в коридор и присел в кресло напротив кабинета. Минут через пятнадцать из него вышел Леонов. Проходя мимо Марка, чуть задержавшись, тем же скрипучим голосом, как и во время первой встречи, он бросил:

—   Заявление написали?

—    Какое заявление? – Поднялся с кресла Марк.

—    О приёме на работу в концерн.

—    Так у меня же нет жилья.  В Москве…

—  Зайдите к Ирине Владимировне и ПОЛУЧИТЕ КЛЮЧИ ОТ ВАШЕЙ БУДУЩЕЙ КВАРТИРЫ.

—   ??????? —  немая сцена, а Леонов уже скрылся в другом кабинете.

Всё еще не веря в происходящее, Марк вихрем влетел в кабинет Ирины и скороговоркой выпалил распоряжение Леонова. Ждал, что она рассмеётся ему прямо в глаза и скажет, что шеф просто пошутил. Вместо этого Ирина с улыбкой протянула ему бланк Заявления о приёме на работу и ручку. Одним духом Марк заполнил заявление и вернул ей.

И тут Ирина Владимировна открывает ящик стола, достаёт связку ключей и, сверившись с каким-то списком, отделяет два ключа и вручает ему…  заветные ключи от будущей квартиры.

— Полгода назад мы приобрели подъезд в двухподъездном восьмиэтажном доме в курортном месте на Клязьминском водохранилище, — пояснила она. — У вас трёхкомнатная квартира номер 12 на шестом этаже.  Дом в процессе достройки. Но посмотреть квартиру можете хоть завтра. А с понедельника —  добро пожаловать на работу!

Марк не помнил, как оказался на улице. Каждая клеточка его души пылала от восторга: «Москва! Сказочная синяя птица для каждого провинциала. И она – моя. Да не просто моя, а и с работой, и с квартирой. Бесплатное жильё в Москве даже ДО начала работы – чудо, фантастика! Абсолютная НЕРЕАЛЬНОСТЬ! Подарок небес! Мои дети будут учиться в Москве!»

Ключи от квартиры, крепко зажатые в руке, вернули его на землю:

«Что ж, вперёд в Железногорск, домой,  за вещами. Через три дня меня ждут на новой работе. Надеюсь, она будет интересной».

Любой город, в котором приходилось жить, это прежде всего  — люди. Самое важное, чтобы были люди, которых приятно видеть, приятно с ними говорить, и можно делиться самым сокровенным. Люди, которые могут понять тебя на все сто.

В Москве у него таких было аж целых два человека: земляк, сын любимой учительницы  Миша Гордон и коренной москвич Саша Васильев.

Вечером, перед отъездом в Железногорск, позвонил Мише:

— Мишаня, привет!  Я переезжаю в Москву жить и работать. С понедельника приступаю.

—  Марик, да ты что?! Правда? Ну, ты даёшь!  Поздравляю от всей души! Как только освободишься, приезжай к нам. Расскажешь подробности. Отметим.

Точно такой же была реакция и Саши Васильева, с чьей подачи Марк и познакомился с таким загадочным и полным сюрпризов концерном «Оптимус».

И, как оказалось, сюрпризы  эти  только  начинались…

 

Сюрпризы «Оптимуса»

Работа – это прекрасно. Но пока где-то надо было жить. Поэтому Марк с Сашей договорились, что первое время, до переселения в свою квартиру, он будет ночевать на диване в Сашином офисе, расположенном в 20-ти минутах ходьбы от станции метро «Тёплый стан» и находящемся через дорогу от Сашиного дома, а семья пока что поживет в Железногорске.

С одной стороны, хорошо – друг рядом, с другой — не очень. От места ночёвки до места работы нужно было добираться с пересадками более часа. Ну, да не привыкать. Тем более, как объяснили в «Оптимусе», в этот офис Марк будет приезжать только ночью. Поспать. Весь остальной день – работа, работа и работа. Так и вышло.

В первый же день, вернувшись из Железногорска и оставив свой чемодан у Миши, Марк приехал в офис концерна. Получил стол и кресло в кабинете с главным бухгалтером Эллой Николаевной, а также кипу документов от президента банка «Алтай» на юридическую экспертизу. Вопросов сразу возникло гораздо больше чем ответов на них, и пришлось так глубоко зарыться в дебри нового для него законодательства, что вынырнул оттуда только к концу рабочего дня, позабыв даже пообедать.

Его соседка по кабинету стала собираться домой. Но в это время тяжелый грохот ног по лестнице, ведущей на второй этаж, заставил сердце биться быстрее, а офис в одно мгновение залила черно-коричневая  лавина кожаных курткок – непременной боевой формы кавказских да и других бандитов. У каждого из них — автомат Калашникова. Двое ногой отшвырнули дверь в кабинет, и в одну секунду Марк и Элла Николаевна оказались на полу с раскинутыми в сторону руками.

— Лежать и не дёргаться. Башку прострелю, – «ласково» пообещал один из незванных гостей, и, судя по тону,  в серьёзности его намерений сомневаться не приходилось.

Лежат пять минут, десять. Голова главного бухгалтера в полуметре от головы Марка. Приятное соседство.

—   Это что за вечерняя зарядка? — шепотом спрашивает  он Эллу Николаевну.

—  История давняя, — так же негромко отвечает она, — Несколько месяцев назад чеченцы предложили Леонову обменять их наличные рубли на доллары, вручив эквивалент миллиона долларов. Он согласился и взял деньги. Но совершить обмен не торопился, и вскоре курс доллара рванул вверх так, что из полученной рублевой массы сделать миллион долларов стало абсолютно нереально. Чтобы как-то выкрутиться, Леонов закупил на эти рубли импортные сигареты в надежде быстро их продать, а вырученные деньги обменять на доллары. Но сигареты не пошли — продать их быстро не удалось. На «Оптимусе» завис долг.

— И вот по два раза в неделю чеченцы врываются к нам и  «выбивают» у директора деньги, чуть не доводя его до инфаркта. Да ещё и «счётчик» включили: проценты требуют. Короче, пока хотя бы очередную двадцатку (двадцать тысяч долларов) не получат, не уйдут. А у нас сейчас ни в кассе, ни на счету копейки нет. Вчера всё роздали на зарплату и за аренду офисов. Деньги подойдут только через три дня, – заключила Элла Николаевна.

Торчать на голом полу три дня  совершенно не вдохновляло, к тому же сейчас участь Леонова была Марку далеко не безразлична. «Вот где и пригодятся деньги, «подаренные» Самвэлом, — быстро сообразил он, — ведь это, скорее всего, часть денег, полученных «братками» от концерна за сделку по земле. Так пусть в концерн и вернутся…»

—  Элла Николаевна, а если я найду эту чёртову двадцатку, это решит проблему?

—   Марк Захарович, миленький, ну конечно! Выручайте нас, ради бога, — радостно встрепенулась Элла Николаевна.

Марк осторожно повернул голову к конвойному в проёме двери:

—   Передай старшему, я через час привезу деньги.

Тот тут же опустил автомат, вышел в коридор и, переговорив с кем-то на их языке, показал жестом, что можно идти.

Пока Марк ехал к Мише, где оставил чемодан и деньги, полученные в Сочи,  его голова кипела от  мыслей: «Да что же это за Москва, что же это за «Оптимус»? Сплошные качели: вверх-вниз, вверх-вниз. Радость-беда, радость-беда. (Впрочем, как и во всей нашей обычной жизни…)»

Вернувшись с деньгами, зашел прямо в кабинет Леонова. Тот стоял, как нашкодивший школьник в углу, бледный, как смерть. А четверо чеченцев — кто на диване, кто верхом на директорском столе. Марк вручил деньги директору, и тот сразу передал их здоровенному бородачу, сидевшему в его же кресле.

Через секунду грохот ног по лестнице повторился. Чеченцы исчезли. А с ними исчез и страх. Осталась тишина. Но ненадолго. Люди поднимались с пола,  приглушенно разговаривали, собираясь уходить домой.

«Спасибо» от Леонова Марк так и не услышал. Списал это на то, что тот итак был потрясен наездом. Зато Элла Николаевна вся разливалась в выражениях благодарности, и поскольку домой им было по пути, из офиса они вышли вместе.

На следующий день автобусом с пересадками Марк поехал смотреть свою новую квартиру: сначала до подмосковных Мытищ, а затем до поселка на Клязьменском водохранилище. Добирался почти два часа. Серый день, свинцовые тучи, полностью затянувшие небо. Может поэтому пейзаж вокруг одиноко торчавшей ввысь мрачной и такой же серой бетонной коробки восьмиэтажного дома привлекательным не казался.

Заходит в подъезд. Лифт не работает. Поднимается пешком на шестой этаж. Открывает дверь в квартиру. Она совершенно пуста. Неоштукатуренные стены. Нет ни электричества, ни воды, ни раковины с ванной и туалетом. Зато строительного мусора – хоть отбавляй. Грустная картинка.

Спускается вниз, выходит из дома и видит строительный вагончик, а рядом несколько строителей в ватниках и касках за столиком играют в домино.

—   Здорово, мужики! И как скоро этот дом достроить собираетесь?

— А кто его знает, похоже, не скоро, — отвечает один – деньги, отпущенные на строительство закончились. А когда будут новые, не знаем. Второй месяц «загораем».  Работы нет.

Обнадёживающий ответ. По дороге в Москву размышлял: «Если бы даже недостающие деньги появились сегодня, там работы минимум еще на полгода. А учитывая, что их уже два месяца нет, скорее всего, переехать в новую квартиру в течение ближайшего года мне не светит. Да и тратить по полдня на дорогу туда и обратно — удобство еще то. Очередной сюрприз «Оптимуса»: квартира как будто и есть, но въехать в неё невозможно. Не  годами же жить в офисе Саши на жестком кожаном диванчике и без семьи. Что же  делать?»

Поделился своими грустными мыслями с Ириной Владимировной, но та лишь молча опустила глаза, и Марк понял, сказать ей нечего. Квартира скорее виртуальна, чем реальна. Возвращаться в Железногорск?

И снова сюрприз: ровно через два дня Элла Николаевна вручила пакет с деньгами.

—   Здесь на 1000 долларов больше. Бонус от Генерального директора, за то, что выручили нас в трудную минуту, — улыбнулась главный бухгалтер.

Не знал, что и думать. Отказаться – поставить себя в неловкое положение. Только сумасшедший мог дарить такие деньги концерну, ворочавшему миллионами. Его бы никто не понял. Пришлось взять деньги обратно.

А через несколько часов на лестнице раздался уже знакомый грохот бандитских ног. Чеченцы прибыли за очередной порцией денег. И поскольку в кассе было только 10 тысяч, Марк снова отдал Леонову полученную двадцатку. После того, как бандиты покинули офис, он постучался в кабинет к директору.

—   Разрешите?

—  Входите.

—   Владимир Леонтьевич, Вы вашей «крыше» деньги регулярно платите?

—   Регулярно.

—   У вас с ними отношения нормальные? Общий язык находите?

—   Ну… А в чем дело?

—  Вам эти еженедельные стрессы после посещений незванных гостей не надоели?

Леонов молчит, отвёл глаза:

—   А что вы предлагаете? – спрашивает.

—  Разрешите мне поговорить с «крышей» на их языке, и, надеюсь, кавказцы здесь больше не появятся.

—    Что? Вы уверены? Ну, не знаю… Попробуйте.

—    Пригласите, пожалуйста, их завтра в офис.

—    Хорошо.

На следующий день после обеда Марка позвали к Генеральному директору. Заходит в кабинет и видит Карена с незнакомым мужчиной лет 35-ти, среднего роста, с  правильными чертами лица, стальными глазами и ледяным взглядом. Взглядом, который при встрече с ним, сразу вызвал острое желание исчезнуть и оказаться где-нибудь на другом конце шарика.

—   Это Граф, – представил его Леонов, —  что вы хотели сказать.

—  Значит так. Если вы, парни, наша «крыша», — повернулся Марк  к Графу, твёрдо глядя в его ледяные глаза,  — а Леонов — ваш коммерсант, никто, кроме вас, не должен  получать деньги с вашего коммерсанта! Это закон. И вы его знаете! Долги концерна перед чеченцами вы обязаны взять на свою ответственность, сами получать их с «Оптимуса» и отдавать горцам. Они вам  еще и проценты заплатят за эту работу. И вам выгодно, и Владимиру Леонтьевичу здоровье сохраните. А чужих «бойцов» да еще и с оружием в охраняемом вами офисе быть не должно. А то скоро «охранять» вам будет некого. Или я не прав?

Граф молчит. Думает. Потом кивает и, глядя на Леонова, цедит сквозь зубы:

—   Мы «перетрём» с чеченами. Им и правда тут делать нечего.

И всё. Как бабка пошептала: больше в концерне чеченцы не появлялись.

Юридической» работы в «Оптимусе» и в банке «Алтай» было хоть отбавляй. Кроме обычных претензий и исков Марку приходилось разъезжать по многочисленным должникам и концерна, и банка, убеждая их заплатить огромные долги. Нередко это получалось, и его авторитет рос.

Леонов умел преподносить и приятные сюрпризы. На празднование Нового года перед началом вечеринки он подарил всем дамам, работникам «Оптимуса», по две шикарные черно-бурые лисы на воротник. Алла, приехавшая к Марку на праздник из Железногорска, хоть и не работала в концерне, но тоже получила чернобурку на роскошный воротник пальто.

Шла зима. Работая целый день и приезжая поздно вечером, часто голодный, в неуютный и холодный Сашин офис, Марк ложился на жёсткий кожаный диван, заворачивался прямо в одежде в стёганое красное ватное одеяло, полученное от Саши, и мечтал о тёплой квартире и серебристому смеху своей Лизоньки. А на следующий день снова ехал на работу.  На что надеялся – неясно.

Вскоре концерн получил проплаченные ранее через германскую консалтинговую фирму в Голландии 2 тысячи тонн тушёнки фирмы «Ван дер Лаан» и распродал её по разным регионам России. Последняя партия, полученная из Голландии, была отправлена в город Новосибирск. А через некоторое время к ним приехал представитель покупателя, сопровождаемый  сибирскими «братками», и продемонстрировал фокус.

Каждая банка тушеного мяса была в яркой, красочной, глянцевой бумажной упаковке с эмблемой фирмы «Ван дер Лаан». Срок годности, указанный на этикетке – декабрь 2000 года.

Представитель покупателя из Новосибирска смочил теплой водой и аккуратно отодрал бумажную этикетку. На боку жестяной банки было выбито: «Материальная помощь. Срок годности: Декабрь 1991 года». А сейчас-то уже 1994-й!!!

Вот это сюрприз! «Ван дер Лаан» имела прекрасную репутацию на международном рынке, и вдруг такой конфуз. Делать нечего: с большим трудом пришлось по частям возвращать деньги новосибирцам, а тушенку взять обратно, сложив в арендованный склад.

Леонов тут же связался с голландской фирмой и отправил Марка в командировку, улаживать проблему. Вместе с немецким юристом Вольфгангом, сосватавшим сделку с тушёнкой и прекрасно говорившим по-русски, они вылетели сначала в Германию, а потом на машине помчались в Голландию. Президент компании в это время был в отпуске в Латинской Америке, и первые переговоры Марку пришлось вести с менеджментом поставщика. К его глубокому сожалению, ничем положительным они не закончились, и руководство «Оптимуса» уже хотело похоронить эти деньги.

Но Марку удалось убедить Леонова дать возможность слетать второй раз, чтобы встретиться лично с президентом компании «Ван дер Лаан». И хоть пришлось почти три недели проторчать в Германии и Голландии, но встречи с президентом Марк всё-таки добился.

Пожилой высокий и подтянутый президент компании в модном темно-синем костюме молча слушал его препирательства со своим исполнительным директором. И когда Марк почувствовал, что и эти переговоры снова могут закончиться ничем, он поднялся, сделав вид, что собирается уходить, и мимоходом бросил:

—   Хорошо, господа. Можете не платить. Но я вас предупреждаю:  наши финансовые возможности вы знаете. И если мы сумели закупить у вас такое количество тушёнки, то  нам вполне по силам истратить столько денег, сколько понадобится, на то, чтобы на протяжении целого месяца, каждый божий день все европейские новостные программы показывали сюжет, о том, как ваша «уважаемая» фирма «Ван дер Лаан» торгует тысячами тонн ГУМАНИТАРНОЙ помощи с просроченным сроком годности!  Обманывает, и по сути ТРАВИТ людей в демократической России!

— Как вы думаете, кто-нибудь после этого захочет иметь с вами бизнес?, — обратился он непосредственно к президенту компании и с каждым словом повышая тон, продолжал, –гарантирую, что уголовное дело в вашей стране вам будет обеспечено. Это кроме того, что мы подадим иск в Международный арбитраж и взыщем, и  основную сумму, и убытки, и моральный ущерб.

Президент поднялся вслед за ним. Его взгляд был обращен на исполнительного директора:

—   ЗаплатИте им всю сумму стоимости просроченной продукции и 250 тысяч долларов за причиненные неудобства. Так устроит? – это были его первые слова, обращенные к Марку, и тот с радостью пожал протянутую руку.

Победа!  Вкус её – как всегда восхитителен.

 

Ночной вояж

Прошла еще пара месяцев работы в концерне. Наступил март, и ничто не предвещало изменений. Марк всё больше подумывал о возвращении в Железногорск, хотя и понимал, что это будет выглядеть  как поражение.

Время от времени от главного бухгалтера доходила информация, что теперь уже их собственная «крыша» под руководством Графа выдавливает из Леонова долг чеченцам. Конечно, под нажимом последних.

Дела в «Оптимусе» шли всё хуже и хуже, и отдавать каждую неделю такие огромные суммы денег становилось всё труднее. Да еще и пресловутый «счётчик», включенный беспощадными кредиторами, делал этот долг практически невозвращаемым. Все 50 тысяч, которые были у Марка, он отдал концерну для погашения процентов по долгу.

Однажды в 2 часа ночи в Сашином офисе, где ночевал Марк, раздался телефонный звонок. С трудом разлепив глаза,  дотянулся до телефона.

— Марк Захарович, я  за городом, в усадьбе «Царицыно», — дрожал весь пропитанный ужасом и странно приглушенный голос генерального директора, — срочно берите такси и мигом сюда.

Наскоро умывшись, вызвал такси и помчался в Царицыно по ночной Москве. Когда-то красавица-усадьба, расположенная в густом лесу, сейчас в ночной полутьме выглядела совсем не презентабельно.

Марк зашел в ярко освещенный холл и окунулся в атмосферу американских боевиков: человек десять бандитов из бригады Графа с оружием, демонстрировали друг другу прыжки, удары и блоки из восточных единоборств. Некоторые пытались в прыжке достать ногой люстру под невысоким потолком. И это в третьем часу ночи. И ведь не пьяные!

Он увидел, как из боковой комнаты вывалились Карен и Граф. После того, как в ноябре прошлого года в Сочи Марк решил их проблему на миллиард рублей,  они относились к нему с подчёркнутым уважением. Но сейчас лица их пылали, а из глаз летели искры.

—   Захарыч, короче, — прорычал Граф, — чечены нас просто достали. Дали неделю на полный расчет. Леонов ни мычит, ни телется. Нам проще его «замочить» и закончить эту бодягу. Толку с него никакого. Один геморрой. Я ребят из-за этого хрена подставлять под пули не собираюсь. А он всё скулит: «Денег нет, денег нет. Подождите полмесяца, подождите месяц», — да нет у нас времени ждать!  Иди, укатай раздолбая найти деньги или мы его сегодня же прямо тут и уроем. Захарыч, ты меня знаешь, я не шучу, за базар отвечаю.

Такую пространную речь от Графа, Марк слышал впервые. Молчать у него получалось привычнее. Марк кожей чувствовал, что обстановка в усадьбе накалена до предела. Это не походило на обычный наезд. Очевидно бандиты действительно решили поставить точку. И последние три слова, сказанные Графом, стирали все сомнения в этом.

Вот тебе и «наша ОХРАНА» — как представила их при первой встрече Ирина Владимировна.

Марк зашел в пустую комнату и увидел Леонова, сидящего на единственном стуле у простого деревянного стола с горящей на нем настольной лампой (как в кабинете следователей НКВД в 30-е годы) и представляющего собой ровно половину того генерального директора, с которым он когда-то познакомился в НИИ у Ботанического сада.

—   Марк Захарович, ну хоть вы им объясните  (кивок в сторону двери), что у нас будут деньги. Будут. Не позднее, чем через неделю… Ну, вы то мне верите?  Завтра я надеюсь получить копию платёжного поручения о том, что нам отправили деньги, — просительно заныл Леонов.

—   Сколько вы надеетесь получить, Владимир Леонтьевич?

—   Ну…  где-то около 250-ти тысяч долларов.

—   Но ведь ваш долг, по словам Эллы Николаевны,  ещё около 500 тысяч. То, что им отдавали в последние месяцы, они считают процентами по счётчику. Так?

Леонов потупился.

—   Владимир Леонтьевич, чеченцы требуют полного расчёта в течение недели. Иначе война. Ваша «крыша» гибнуть из-за вас не собирается. Какой еще есть выход? Подумайте, может вам банк «Алтай» поможет? Может к другим партнёрам обратиться? Вы-то в этом разбираетесь  лучше, чем я. Вызывая меня сейчас, на что вы рассчитывали? Я живу только на зарплату «Оптимуса», а те деньги, что у меня были, все передал вам.

В ответ – молчание. Взгляд в пол. И жалко его и в то же время вопрос: ну как он мог брать такую огромную сумму рублей, чтобы  менять на доллары, когда ни опыта, ни подстраховки не имел? Да еще и у кого – у бандюков. У которых просто перевёрнутое сознание, а единственный принцип – деньги любой ценой. Бандитов, которые в любом коммерсанте видят только «лоха», низшее существо, которое надо «доить» и «доить». Чем больше, тем лучше и  тем больше почёта от таких же, как они.

— Что делать? Что делать? – Сверлила мысль.

«Я не шучу, за базар отвечаю», — вспомнились слова Графа. Они не были бравадой. За ними — смерть. И тут Марка охватил такой озноб, будто его самого собирались грохнуть:

— А ведь убьют Леонова, зароют в лесу, и концов не найдёшь, — подумал он – и как тогда жить мне? Молчать? Не смогу. А сдать их – всё равно, что подписать смертный приговор самому себе. От ментов — откупятся, а потом (или, скорее, раньше) разберутся  со мной. И с моей семьёй. Так, как с Леоновым. Если не хуже…

И вдруг молнией пронзила мысль.

—   Владимир Леонтьевич, у вас на складе сколько еще  непросроченной тушенки от фирмы «Ван дер Лаан»?

—    Тысяч на двести.

—   А почему не продаёте?

—   Так на неё цена растёт с каждым днём. Ждём, чтоб еще подросла.

—   Она уже подросла. Если полмесяца назад было на двести, то сейчас она стоит все двести пятьдесят!

—   И что из этого?

—    У кого ключи от склада?

—    У меня. Я их всегда с собой ношу как и печать концерна.

—   Владимир Леонтьевич, вы после моей командировки от голландцев кроме стоимости просроченного товара еще и 250 тысяч долларов как компенсацию за моральный ущерб получили?

— Ну… получил.

— И где они?

—  Марк Захарович, вы же знаете наше положение – кредиторов море. В тот же день деньги списали налоговики за неуплаченные налоги и пеню.

—  В любом случае, если вы сейчас в счет долга чеченцам отдадите тушенку на двести пятьдесят тысяч, вы в принципе ничего не теряете. Изначально на такой бонус от голландцев ведь вы не рассчитывали. Верно?

—   В общем-то да… Но ведь это меньше половины долга…

—   Я поговорю с Графом. Попробую его убедить.

Марк вышел в холл и подозвал Графа.

— Граф,  правильно ли я понял: чеченцы перевели на вас  долг «Оптимуса. Вы не смогли  рассчитаться с ними за прошедшие  несколько месяцев, и теперь они поставили ультиматум – закончить расчет за неделю? Верно?.

—     Ну…

—     По-любому за неделю?

—  По-любому.

—   Тогда есть один вариант. Но он — единственный.

—   Говори.

— Привозите сейчас же вашего юриста с компьютером. Мы составим, подпишем и заверим печатью «Оптимуса» договор, по которому передаём вам отличную голландскую тушёнку на 250 тысяч  долларов. Это половина долга, и отдать её чеченцам вы сможете уже завтра. Ключи от склада получите сейчас и можете послать людей убедиться в том, что весь товар на месте. А недостающую половину получите деньгами в течение недели. Другого варианта нет. А если грохнете Леонова сейчас, то сами себе перекроете краник, из которого вам регулярно  капает наличка. Въехал? Или я не прав?

Брови у Графа взлетают на лоб:

—  А если мы скажем чеченам, что  цена этого мяса 350 тысяч?  Они ведь тушенку на Кавказ загонят, там жрать вообще нечего, и её по любой цене возьмут. А мы на этом еще и бабки сделаем! И с тобой, братуха, поделимся. А, Захарыч? – осклабившись, подмигнул ему Граф.

—  Нет, уж спасибо! Мне ничего не надо. Торгуйтесь сами. Мы по контракту передадим вам товар на 250 тысяч долларов, а за сколько вы его чеченцам загоните и сколько заработаете – дело не наше, и знать нам о том не надо.

— Захарыч, ты — то такой умный, а то, как ребёнок. От такого лавэ отказываешся. Ладно. Дело твоё. Я посылаю за юристом, а ты неси ключи, мы мухой проверим, что там у вас на складе…

 

Не было бы счастья, да…

Примерно через три часа, когда всё уже закончилось, мягкая и бесшумная «Ауди» плыла по пустынным улицам просыпающейся Москвы. Было еще темно. Редкие огоньки то там, то тут вспыхивали в окнах. Леонов сам управлял автомобилем, Марк сидел рядом.

Молчали. Отходили от столь «приятной» встречи с верной  «охраной». Наконец,  молчание нарушил Леонов:

—  Я даже не хочу спрашивать о том, как вам удалось убедить этих извергов. Я о другом: Марк Захарович, не нужна вам квартира  в Подмосковье. Слишком далеко. ВЫ НУЖНЫ МНЕ ТУТ! С завтрашнего дня ищите себе квартиру в центре Москвы, недалеко от Садового кольца. Машины у вас нет, значит поближе к станции метро. Главному бухгалтеру я скажу сегодня же.

И в очередной раз всё внутри взорвалось от восторга, а сердце отстучало ирландскую чечётку: ведь он ничего не просил и уже не ожидал ничего подобного. Вот тебе и Владимир Леонов – человек сюрприз. Был уверен: после случившегося этой ночью — он не обманет.

На следующий день поговорил с Эллой Николаевной. Она уже была в курсе.

—   Поскольку я отправляюсь на поиски квартиры, скажите, пожалуйста, на какую сумму от концерна я могу рассчитывать?

—    Сколько у вас членов семьи?

—    Я, жена, мама и две дочерои.

—  Ну, вам надо не меньше трёхкомнатной. Концерн выделит на это 40 тысяч долларов. Новую в центре за эти деньги не купить. Ищите вторичное жильё, и ремонт будете делать за свой счёт.

—  Ясно, Элла Николаевна. Спасибо!  Я пошёл.

Довольно быстро нашёл четырёхкомнатную коммунальную квартиру в старом сталинском доме с толстыми стенами и высокими потолками недалеко от метро «Савёловская» на перекрестке Новослободской и Сущёвского вала. Место хорошее, но квартира была совершенно «убитой». Её лет тридцать не ремонтировали.

В ней жили две отдельные семьи и Наталья, одинокая женщина лет 50-ти, работавшая уборщицей в детском садике. Посредника звали Эдик. Разбитной ма-а-сквич, лет 30-ти, одет во всё импортное, по последней моде. Он расселял две семьи и Наталью по трём отдельным квартирам, вследствие чего и освобождалась квартира, в которой они раньше жили вместе и  которую собирался покупать Марк. Договорились с Эдиком за цену квартиры в 40 тысяч долларов.

По словам Эллы Николаевны, «Оптимус» ожидал денег через три недели, поэтому и сделку по покупке квартиры назначили на этот день. Когда до совершения сделки оставалось всего два дня, и все необходимые документы были собраны, главбух, опустив глаза, вдруг, объявила:

—  Мне очень жаль, но ожидаемые деньги задерживаются. На две недели.

— Как же так? Вы же обещали! И мои деньги у вас, и обещанные концерном задерживаются. У меня же послезавтра сделка, и я не могу её сорвать. Уже и время в Регистрационной палате Москвы назначено. Да еще у меня и конкурент есть. Он, правда, даёт только 38 тысяч, но я не уверен, что продавец захочет ждать еще две недели, у него ведь тоже даты переезда определены.

—    При всём уважении к вам ничем помочь не могу. Одно обещаю твёрдо: через  две недели деньги будут.

В Москве у Марка были два друга, которые с удовольствием одолжили бы деньги: Миша Гордон и Саша Васильев. Но Марк отлично понимал, что такой суммы у них нет. Что ж, придётся ждать, когда концерн получит деньги и  тогда снова искать другую квартиру. А жаль. Уже и душой и мыслями прикипел к квартире, которую сторговал.

Вечер был свободным и он решил позвонить в Киев старым друзьям Юре и Тане Сокол. С ними всегда можно было быть откровенным, поэтому во время разговора он упомянул о своей неудаче с первой сделкой.

—  Послушай, Марк, а ты знаешь, что мой кузен-канадец Игорь Добрин, с которым ты познакомился несколько лет назад в Киеве, сейчас в Москве? У его фирмы офис в Центре международной торговли на Красной Пресне. Он с партнёрами последние годы занимались нефтью, основательно «поднялись», и, я думаю, для него решить твой вопрос вполне реально. Запиши его телефон, — предложила Таня.

—    Во-первых, он меня вряд ли помнит. А во-вторых, как он одолжит такую сумму денег незнакомому, по сути, человеку?

—    Мы ему позвоним сегодня,  попросим, — пообещала Таня.

На следующий день Марк позвонил Игорю и был приятно удивлён тому, что тот сразу согласился встретиться. В небольшом, но шикарном офисе на 12-м этаже Центра международной торговли Игорь был один. Его партнёры Мирон и Пётр отдыхали в Канаде. Игорь тепло поздоровался,  и не успел Марк даже сказать слово, как Добрин открыл сейф, вынул оттуда 4 пачки по 10 тысяч долларов и вручил ему. Оказалось, Таня уже предупредила его и дала Марку самую лестную рекомендацию.

—    Когда вернёшь?

— Через месяц. Нормально? – спросил Марк, не будучи уверенным, что «Оптимус» получит деньги через две недели.

—     Нормально.

Конечно, Марк был поражен: Игорь так легко одолжил большие деньги, не взяв расписки и даже не спросив копию паспорта. Не зная где Марк живёт. Ведь в случае невозврата денег он  даже не смог бы его найти в многомиллионной  Москве. Такая доверчивая душа.  Но, к счастью,  вернуть долг удалось ровно через две недели.  На этот раз Элла Николаевна не подвела.

Итак, Марк с семьёй стали полноправными владельцами четырёхкомнатной квартиры в солидном доме в центре Москвы. Марк быстро организовал ремонт. Не «европейский», но, по крайней мере, квартира стала выглядеть чистенькой и уютной.  В июне 1994 года семья преехала из Железногорска в Москву.

И только мама осталась в Железногорске с ухаживающей за ней соседкой до августа, так как в июле Марк с семьёй собирались съездить в отпуск в Сочи, а в Москве за мамой ухаживать было некому.

И тут  перед ними встала серьёзная проблема.

Право на проживание давала пресловутая ПРОПИСКА в паспортном столе милиции, то есть фиксация: по какому адресу проживает собственник квартиры со своей семьёй. Получить эту прописку можно было только тогда, когда предыдущие жильцы, прописанные в этой квартире, полностью из неё выпишутся. Для этого им надо было прийти в паспортный стол и  получить штамп о выписке.

Так вот, две семьи, которых посредник Эдик расселил по двум двухкомнатным квартирам, выписались. А Наталью он просто обманул: пообещал ей однокомнатную квартиру в районе не более получаса езды от центра Москвы, показал однокомнатную квартиру  своего отца  рядом с центром города, а при выселении привёз её с вещами в какую-то хибару в подмосковной Балашихе. Эдик знал, что Наталья одинока, и заступиться за неё некому. Единственное, что она могла сделать – не выписываться из квартиры, принадлежащей сейчас Марку.

А без этого он не мог прописать ни себя, ни свою семью.  В свою очередь, без прописки невозможно было получить медицинскую страховку, устроить Лизочку в школу, а Таню и жену на работу. ПРОБЛЕМА!

Поехал в детский садик, где работала Наталья, чтобы уговорить её выписаться. Но, узнав, кто он такой, на улицу с криками выбежали несколько женщин – её коллег, и никакие объяснения, что это не Марк, а посредник, обманул Наталью, на них не подействовали. Единственное, что он сумел донести до Натальи, так это необходимость написать заявление в милицию о мошенничестве Эдика.

Марк сам много раз звонил Эдику и требовал решить проблему. Тот обещал. Но на этом всё и заканчивалось.

И тут Марку пришла повестка явиться в отделение милиции к дознавателю. Приходит и видит в кабинете у него заплаканную Наталью. Всё-таки послушалась и написала заявление. Рассказал майору все как было.  Через некоторое время дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и в него ввалился Эдик под ручку с какой-то крашеной-перекрашеной девицей.

—  Слышь, майор, ты чё меня дергаешь? – прямо с порога на повышенных тонах начал он — Ты знаешь что моя мать уже 20 лет в клубе МВД работает? Все генералы её знают. Да мне по барабану сошьёшь ты мне дело или нет, всё равно я его развалю.

— А ты, Наташка, мне доверенность на расселение не собственноручно ли подписывала? При нотариусе. Забыла, что ли? За мной всё чисто. Короче, я пошёл, и больше, майор, ты меня не тревожь. – выпалил одним духом Эдик, развернулся и вышел со своей подругой из кабинета.

Марк обалдел от такой наглости и повернулся к дознавателю, ожидая, что тот прикажет задержать нахала. Вместо этого майор вогнул голову в плечи и развёл руками. Мол, ну что с ним сделаешь? Вот такое сейчас время…

Когда Марк с окончательно расстроенной Натальей вышли во двор, она сказала:

—   Я понимаю, Марк Захарович, что вы ни в чём не виноваты, но выписываться не стану, пока  не получу квартиру в Москве. Это единственное, что мне остаётся.

А что оставалось Марку? Если уж милиция ничего не может сделать с  мошенником, что остаётся ему?  Подать в суд? Растянется на месяцы и неизвестно, как повернётся – к доверенности Натальи на обмен квартиры, оформленной на Эдика, не подкопаешься. На душе — бессилие и ярость. Прибил бы подонка, да ведь этим делу не поможешь.

Прошло несколько дней. Сидит как-то на работе, весь в думах о своей ситуации с квартирой, ломает голову, отбрасывая один вариант за другим. Расстроен до предела. В это время в кабинет вваливаются весело дискутирующие о чем-то Граф и Демон.  Переговорив с Эллой Николаевной,  Граф поворачивается в его сторону:

—   Привет, Захарыч! Чё такой кислый?

—   Есть причина.

—   Ну, поделись с братанами.

— Граф, вам мне не помочь. Менты и то не смогли ничего сделать. Что зря жаловаться?

—    А ты пожалуйся. Мы не менты, но тоже кой-чего могём, да, Демон? – осклабился Граф.

Терять  было нечего, поэтому подробно рассказал всю историю с квартирой, не забыв упомянуть, что мать Эдика работает в клубе МВД.

—   А ты фамилию и год рождения этого Эдика не срисовал? – быстро спросил Граф.

—   Когда оформляли квартиру, видел доверенности с его фамилией и годом рождения и запомнил их.

—    Давай, запиши всё на бумагу и забей ему «стрелку» у тебя дома послезавтра.

—  Да я завтра улетаю с семьёй в отпуск. Два месяца назад билеты взяли и в санаторий путевки купили. Детей подлечить надо.

—     Вторые ключи от хаты есть?

—   Есть.

—   Принеси завтра. Мы этому «коммерсанту» устроим торжественную встречу.

На следующий день Марк позвонил Эдику и, объяснив, что есть неплохой вариант решения  проблемы, пригласил его через день к себе домой к 10 утра. А сам с семьёй  уехал в отпуск.

То, что произошло потом,  стало известно из  рассказа Демона:

—   Этот урод ещё и ждать меня заставил. Опоздал почти на час. Звонит в дверь. Открываю. Он как  увидел меня, затормозил, побелел, а потом сразу выдаёт:  «А у меня в подъезде живет бригадир подольских.» Ну, я его в прихожую затащил и втолковывал популярно: хочешь с подольскими нам стрелку забить? Давай. Заплатишь и нам и подольским за стрелку. И что дальше? Ты ведь НЕ ПРАВ! Тебе Захарыч за эту хату бабки  дал? Дал. Фальшивые? Нет, не фальшивые. И если бы  даже фальшивые дал, то ты об этом НЕ ЗАЯВИЛ. А ты ему хату фальшивую продал. Тётку из неё не выписал. И Захарыч об этом заявил. Ну что, у тебя бабки есть заплатить за стрелку и нам, и подольским?  Вряд ли. Мы мало не возьмём. Они – тоже. Короче, даём тебе десять дней, чтоб хата была чистая, а тётка из неё выписана. Делай, что хочешь, а к приезду Захарыча, всё должно быть тип-топ. А чтоб ты на лыжи не стал вот тебе твой адрес, где ты со своей шмарой сейчас живёшь. Вот адрес твоей бывшей жены с сыном. Вот адрес твоей мамаши, что в клубе МВД полы моет. Вот адрес алкаша-отца в центре Москвы. А это адрес твоей тётки в Рязанской области, если туда надумаешь дёрнуть.

Марк живо представил себе ощущения Эдика. Он был загнан в угол, выхода из которого не существовало. Эдик понял, его найдут, куда бы он ни спрятался, и это не милиция. Их не напугаешь!

В общем, 25 июля, вернувшись из отпуска, Марк обнаружил, что квартира была чистой — Наталья выписалась из неё (Эдик отдал ей квартиру своего отца, забрав того к себе). И Марк с семьёй, наконец, прописались в свою квартиру, превратившись в нормальных москвичей со всеми положенными льготами и правами.

Оставалось загадкой, как всего за два дня «братки» сумели накопать столько информации об Эдике? Не иначе задействовали свои связи в Федеральной службе безопасности. Та знала, знает и будет знать ВСЁ и обо ВСЕХ.

 

 Горе.

По возвращении из отпуска Марк стал готовиться перевезти маму к себе. Подготовил ей отдельную комнату, закупил диетические продукты, поставил её на медицинский учёт и оформил страховку. Договорился с  Генеральным директором «Оптимуса», что выделят автомобиль перевезти маму 1 августа.  Не успел. На один день.

31 июля рано утром раздался звонок из Железногорска. Звонила соседка, помогавшая маме.

— Марк Захарович, приезжайте скорее. Снова инсульт. Ваша мама без сознания.

Позвонил Леонову и через час уже выехал в Железногорск на присланной «Волге» с водителем. Семья приехала позже.

Мама была всё еще без сознания. Кинулся в больницу, но там только развели руками. 79 лет.  Второй тяжелейший инсульт. Способа реабилитации не существует.

Как же было невыносимо сидеть часами, смотреть на родного человека, уходящего навсегда,  и не иметь возможности продлить её жизнь, отдалить конец. Беспомощность усиливала страдания. К вечеру мамы не стало. Просидел у гроба всю ночь, и слёзы струились, не переставая. Так же было и когда умер отец.

Тринадцатилетняя Лиза всё это время была рядом. Переживала. Сочувствовала. Поддерживала. Держала его руку. Марк был очень благодарен ей за это, но легче не становилось. Снова с беспредельной ясностью осознал, кем были для него родители. Люди, любившие его больше всех на свете.

Хоронили маму рядом с папой на том же тихом сельском кладбище. Весь этот день и похороны прошли, как в тумане. Пришел в себя уже вечером, набродившись в одиночестве по знакомой с детства роще на окраине городка. Вернувшись, тяжело опустился на лавочку у подъезда. Выбежала Лиза, присела рядом, взяла под руку.

—   Ты не представляешь, доня, как это страшно понимать, что теперь окончательно остался один, остался сиротой, — тихо с болью произнёс Марк.

Лиза как-то вся сжалась, потом вскочила и убежала в дом. Через минуту из него выскочила  её сестра Таня. Глаза — два огромные блюдца:

—   Папа, ЧТО ты сказал Лизе? Она прибежала, упала на кровать и рыдает!

И тут до него дошло: как он мог сказать, что остался один? А как же она? Она ведь —  с ним. Была, есть и будет. Пришлось подняться в квартиру и долго успокаивать доченьку. Такую чувствительную, что даже самое любящее отцовское сердце не способно уловить нюансы её эмоций.

Еще одна страница жизни перевернулась навсегда. Остались только фотографии, с которых мама смотрит на него в свои 30 лет в белом халате медсестры в военном госпитале, в 40 и в 50 – в длинных цветастых платьях тех далеких лет. Смотрит — со знакомых до боли улиц родного городка. Прошлое, которое всегда рядом…

 

  «Пальма» и «Автомир»

К концу 1994 года банк «Алтай» неожиданно рухнул. Обанкротился.

Что-то странное стало происходить и в концерне «Оптимус». Фирма, еще год назад ворочавшая миллиардами рублей, оказалась не в состоянии даже выплачивать   небольшую зарплату своим сотрудникам, которых осталось-то  всего около десятка человек.  На все вопросы Леонов с энтузиазмом описывал какие-то-то сказочные проекты с европейскими банками, куда были вложены последние большие деньги, и твердил, что с реализацией этих проектов они снова заживут богато и счастливо.

Шли дни, недели, месяцы. Положение не менялось.  Зарплаты не было. Люди уходили. Осталось только пять работников. Будучи благодарным Леонову и Ирине Владимировне за всё хорошее, что они для него сделали, Марк по-прежнему ежедневно приходил в офис, хоть делать там было совершенно нечего.   Понимал, что нужно что-то менять, потому что без зарплаты долго протянуть не удасться. Семью надо кормить.

В последние месяцы Марк частенько захаживал к Игорю Добрину, так выручившему его с покупкой квартиры. Они подружились.

Партнеры Игоря: Мирон и Пётр, узнав, что он – юрист, иногда просили сделать небольшую работу, в чём он им никогда не отказывал.  Денег не платили. Марк считал, что делает это в качестве благодарности Игорю за помощь в покупке квартиры.

Однажды все вместе они выпивали в гостиничном номере Игоря. Неожиданно, Пётр спросил, как идут дела в «Оптимусе», а узнав, что Марк уже несколько месяцев не получает зарплату, сказал:

—   Игорь говорил нам об этом. И он предлагает, чтобы ты поработал у нас.

Что сказать? Предложение было ой как кстати. Просто в «десятку». Но прежде решил еще раз поговорить с Леоновым.

Разговор не получился. Директор снова с энтузиазмом ударился в описание своих фантастических проектов с германскими фирмами, обещавшими ему десятки миллионов долларов, но сначала нужно было уплатить более полумиллиона евро вперёд (как потом выяснилось, одна из популярных в то время схем по отъёму денег у начинающих русских бизнесменов западными мошенниками).

В общем, Марк понял, что разубедить его не удасться, и написал заявление об уходе. А на следующей неделе приехал в офис Игоря в Центре международной торговли на собеседование с тремя партнёрами: Игорем, Петром и Мироном.

Все они очень отличались друг от друга. Игорь – симпатичный, умный, весёлый. Приятный и лёгкий в общении. Держался по–дружески, всегда готов помочь.

Пётр – быстрый, громкий, сибарит. Весь в своих делах. Всё и все, кто за рамками его интересов, просто не существуют. Общался коротко, но с Марком держался просто.

Мирон – бывший цеховик. Маленького роста с бесцветными глазами и ярко выраженным комплексом Наполеона. Важный, неторопливый, считающий себя главным в их тройке. Босс, одним словом.

Все они имели семьи в Канаде, а бизнесом занимались на Украине и в России. К моменту их знакомства партнёры сделали приличные по тем временам деньги на сырьевых контрактах и сейчас занимались тремя основными проектами: китайским рестораном «Династия» в центре Москвы; строительством многоэтажного кондоминиума в Олимпийской деревне и строительством крупнейшего в России автомобильного рынка «Автомир» в Московской области вместе  с партнёром Яном Ровным, инциатором проекта.

Кроме трёх партнеров компания «Пальма» состояла из исполнительного директора Семёна Братовского, бухгалтера, секретаря и нескольких технических работников. Вот и вся фирма. Как  позже выяснилось, все наёмные работники приходили от Мирона. Марк был первым из новичков, кого предложил Игорь, и это Мирону не понравилось.

Чтобы проверить, чего же стоит рекомендованный Игорем Марк, Мирон сразу предложил ему решить самую больную проблему, уже долго существовавшую на тот момент в их бизнесе: узаконить землю, на которой строился рынок автомобилей «Автомир».

Для этого Марк сперва встретился с Яном Ровным. И эта встреча его совсем не обрадовала: перед Марком сидел мрачный человек, с тяжелым взглядом карих глаз, не предвещавшим ничего хорошего. Сильный, жесткий. Если Мирон держал себя, как босс, то Ян – как босс боссов.

Уже гораздо позже, вникнув в обстановку, Марк понял, что сделать то, что сделал Ян: построить  за нереально короткий срок в чистом поле огромнейший открытый авторынок ( русский способ продаж),  40 двухэтажных салонов-офисов (европейский метод) и величественное здание аукциона автомобилей ( американский стиль) — в то беспредельное и бандитское время  было невозможно, будучи корректным и мягким. Ян, поступал так, как поступают во времена революций, и методы его  были  тоже революционные.

Земля, на которой уже стояли здания и сооружения, стоимостью миллионы и миллионы долларов, принадлежала совхозу «Белая вежа», кормившему овощами всю Москву. А хозяином авторынка была  швейцарская фирма «Аврора». Фактически здания иностранной фирмы строились на российской государственной земле без всякого разрешения её собственника – государства.

И задача оформить государственную землю в собственность иностранной фирмы полностью легла на Марка. Перевернув горы юридической литературы и нормативных актов уже нового времени, он  бился и стучался во все кабинеты, обосновывая законность такой сделки.

За короткое время удалось выйти на Земельный комитет при Администрации президента России и получить только что изданное постановление, разрешающее в исключительных случаях при наличии крупных инвестиций реализовывать землю  иностранной фирме.

Этот документ и послужил тем ледорубом, который пробил брешь в бетонной бюрократической стене.  И Марку удалось провести одну из первых в Московской области  сделок  продажи государственной земли  иностранной компании, инвестирровавшей в русский бизнес многомиллионный капитал.

Первый экзамен был сдан на «отлично», поэтому вернувшиеся в Москву Игорь, Мирон и Пётр в жаркой дискуссии с Яном настояли, чтобы Марк остался работать в их фирме «Пальма», а не у Яна в «Автомире», как настаивал тот. К этому моменту у трёх партнёров накопилось много юридической работы, и к тому же они как будто  предчувствовали, что очень скоро юрист понадобится им лично.

 

 Неожиданные  возможности

Как-то, заканчивая дела по «Автомиру» Марк заехал в офис Виталия Соколова, директора совхоза «Белая вежа». Они неторопливо беседовали, и Соколов одновременно распаковывал пухлый конверт с зарубежными марками, из которого вывалилась пачка цветных великолепного качества фотографий.

—   Из-за границы весточка? – поинтересовался Марк.

—  Да, дочка учится в школе в США. Я подружился с министром сельского хозяйства штата Вирджиния, и мы организовали через наш Люберецкий отдел образования программу по обмену старшеклассниками сроком на один год. Дочь живёт в американской семье и учится в американской школе. Сам понимаешь, с каким прекрасным английским она сюда вернётся.

Перед глазами возникает картина: обычный вечер, полутемная  криминальная Москва, четырнадцатилетняя Лиза, трижды в неделю ездившая на трамвае вечером в музыкальную школу и поздно возвращавшаяся обратно. Постоянное беспокойство и страх: благополучно  доберется иль нет?

—  Виталий Александрович, а мою дочь можно по такой же программе отправить?  Мне бы тоже хотелось, чтоб она выучила английский. Буду беспредельно благодарен.

Деловитости директора совхоза мог бы позавидовать бизнесмен самого высокого полёта. Он тут же снял трубку телефона и договорился, чтоб Лизу включили в список детей, отправляемых на две недели в июле в Диснейленд,  а в конце августа – в США учиться в школе на целый год и жить в американской семье.

А вскоре Марку поступило и вовсе необычное предложение.

Рабочий день заканчивался. Он вместе с Мироном, Петром и Игорем в офисе не спеша распивали бутылочку виски, беседуя о текущих делах. Вдруг в комнату влетел толстый краснолицый шумный мужчина лет сорока с огромными золотыми часами на левой руке, в дорогом костюме и с таким же дорогущим портфелем в руках.

Быстро пожав руки присутствующим и опрокинув предложенную рюмку, он обратился к Мирону:

—  Мирон, дело есть.

—  Жора, у тебя всегда есть дело. Ты ведь без дела не приходишь.

—  Речь не о бизнесе. Тут кое-что покруче.

—  Ну давай, что там у тебя за «покруче»?

— Ребята, послезавтра один из вас может стать ДЕПУТАТОМ РОССИЙСКОГО ПАРЛАМЕНТА – Государственной Думы.  Цена вопроса – четвертак.

Присутствовавшие удивлённо переглянулись.

— И каким же это образом? – спросил Пётр.

—  У нас в списке ЛДПР освободилось одно место. Дайте мне копию одного из ваших российских паспортов, 25 тысяч долларов и через неделю получайте удостоверение депутата. Только соображайте быстрее, мне сегодня надо отвезти деньги.

—  Ну, у меня и у Петра канадские паспорта – начал Марк.

—  У  меня тоже, — продолжил Игорь.

И тут они все, как по команде,  повернулись к  Марку.

—  Слушай,  у тебя одного российский паспорт.  Он у тебя с собой? – спросил Мирон за всех партнёров,  смотревших на Марка.

«Стать членом Государственной Думы, конечно же,  престижно и выгодно, — думал Марк, — но не менее и опасно. Особенно в это время. Балансировка на лезвии ножа. Кто знает, какие задачи поставят передо мной хитромудрые Мирон и Пётр? И то, что я повисну в роли марионетки, а они будут дёргать за верёвочки,  уж точно не сделает мою жизнь счастливее».

— Марк, ты что задумался? Большим человеком станешь. Сам законы писать будешь! Давай паспорт!- настаивал Мирон.

— Нет, господа, паспорта с собой у меня нет. Это первое. Второе: я согласен с автором фразы: «Политика – самый грязный бизнес».  Участвовать в нём  никогда не хотел,  не хочу и не буду

Уговоры Петра и Мирона не помогли.

—  Я готов уволиться, но в Госдуму не пойду, — завершил дискуссию Марк.

«Вот тебе и «воля народа»,  — размышлял он, возвращаясь домой, — а то,  что «избранником» будет вор, подлец, глупец иль извращенец – неважно. 25 тысяч долларов  плюс копия паспорта – и ты ЗАКОНОДАТЕЛЬ!  Элита государства Российского. При коммунистах система власти разила гнилью, но и сейчас – не лучше…»

 

Случай на таможне

Спокойно поработать на новом месте удалось недолго.

Однажды утром, в офис «Пальмы», где работал Марк, с грохотом ворвались работники прокуратуры Украины со своими московскими коллегами и изъяли компьютеры и несколько коробок бухгалтерских документов. Оказалось, что на Украине уже давно возбуждено уголовное дело против двух хозяев компании «Пальма» — Мирона,и Петра. Поскольку Игорь официально в «Пальме» не числился, его фамилия в деле не фигурировала. Расследование завершалось, и прокуратуре нужны были документы о работе фирмы за последнее время.  Искали также Мирона и Петра,  которых, к их счастью, в то время в Москве не было.  Офисом руководил Семён Братовский.

Несмотря на то, что партнеры знали об уголовном деле, наезд прокуратуры на офис в Москве перепугал их не на шутку. Дорога в Россию им теперь была заказана, но начатые проекты ждать не могли. Мирон назначил рабочее совещание в Праге, на которое должны были лететь и Марк с Семёном. Марк – раньше, Семен на два дня позже.

За пару дней до  вылета Семён сообщил, что Мирон приказал привезти  тридцать тысяч долларов наличными, которые нужны ему срочно.

—  Хорошо, Сеня. Вот мой паспорт, обменяй российские рубли на доллары, возьми в банке разрешение на вывоз валюты в сумме более 10-ти тысяч долларов, и я отвезу им деньги, — легкомысленно предложил Марк, лишь понаслышке зная порядок вывоза иностранной валюты за границу России. До этого совершать зарубежный вояж  с такой крупной суммой денег ему не приходилось. Банковского разрешения  в глаза не видел.

На следующий день Семён принес тридцать тысяч долларов и вручил разрешение банка, выполненное на обычном листе белой бумаги, графы которого были заполнены чернилами от руки, но стояли печать банка и подпись Олега Конторского, президента банка «Северный», которого Марк хорошо знал, так как «Пальма» была клиентом банка.

Никаких сомнений документ у него не вызвал, и в аэропорту он открыто задекларировал перевозимую сумму, предъявив офицеру таможни разрешение банка «Северный» на вывоз денег. Офицер, молодой, лет  25-ти, внимательно изучил документ. Затем встал и куда-то ушёл. Надолго. Вернувшись, он проштамповал декларацию и жестом показал, что Марк может идти на посадку. Ни с того, ни с сего в голове мелькнула мысль: « У трапа — возьмут».

В связи с задержкой Марка на таможне получилось так, что все пассажиры уже сидели в самолёте. Он был последним, и поэтому до трапа его сопровождала  девушка -работница аэропорта. Симпатичная. О чем не преминул ей сказать, и по её улыбке понял, что комплимент не остался незамеченным. Они прошли паспортный контроль, прошли проверку на металлы и длинные коридоры до выхода на посадку. До трапа самолёта оставалось каких-то пять метров. И в это время на плечо Марка легла тяжёлая рука таможенника:

—   Ваш паспорт и таможенную декларацию!

Отдал паспорт и таможенную декларацию. Таможенник, на груди которого красовалась табличка с фамилией «Николаев», вынул рацию и по громкой связи объявил:

—   Пассажир Рубин снимается с рейса Москва-Прага.  Провоз крупной суммы валюты по поддельному разрешению банка!

Бабах! Мозг обожгли две мысли : «Контрабанда – пять лет лишения свободы!» и «Как мог Семён вручить мне поддельное разрешение на вывоз валюты? Я ведь хорошо рассмотрел и круглую печать банка и подпись его президента!»

Времени на обдумывание не было совсем. Если его  сейчас арестуют, выбраться из тюрьмы будет ох как не просто.

—   Офицер, я сегодня во что бы то ни стало должен быть в Праге. Обещаю, что через неделю, вернувшись в Россию я первым делом приду к вам, и мы во всём разберемся. Я легко докажу, что разрешение не  поддельное.

—   Нет. Сделать ничего не могу.

— Поймите, это недоразумение. Я готов отдать все эти деньги до моего возвращения. Это – гарантия, что я не стану уклоняться от встречи с вами.

—  Нет. Я уже объявил по громкой связи, что задерживаю вас.

Отчаяние прожгло с головы до пят.

—   Черт тебя подери, идиот! Ты что вообще ничего не соображаешь? –  неожиданно даже для самого себя вдруг заорал Марк на таможенника. — Тридцать тысяч долларов!!! Откуда они у меня —  простого юриста? Да в какой бы изолятор ты меня сейчас не засунул, твоя фамилия — Николаев – тычет в табличку на его груди — в течение часа станет известна настоящим хозяевам этих денег.  Сегодня же вечером тебя в подъезде твоего дома встретят и спросят по полной. И ты со своей копеечной зарплатой сможешь ответить за них? За тридцать тысяч долларов???!!!

Лицо таможенника пожелтело (всего за три дня до этого «солнцевские» и «измайловские» криминальные группировки в жестокой перестрелке делили между собой Шереметьевский аэропорт. Вернее, влияние и прибыль).

Блеф сработал.  Совершенно случайно удалось попасть в единственно больное место – таможенника охватил страх. По его забегавшим глазкам было видно, что он уже представляет себе встречу в подъезде своего дома с теми, для которых законы не писаны. И которые пощады не знают.

Слышно было, как бурлят  мозги офицера в поиске выхода. Наконец, он выдавил:

— Ждите здесь. Я сейчас вернусь. ПодпИшете Протокол о временном изъятии денег. По возвращению из Праги – сразу ко мне… — и быстрым шагом направился вглубь аэропорта.

Не успел Марк задохнуться от ликования, как  рация в руках сопровождавшей  его девушки заговорила голосом командира самолёта:

—  Взлетаем через две минуты.

Марк аж подпрыгнул:

— Девушка, миленькая, задержите борт! Ради всего святого!!! – судьба снова до предела натянула волосок, на котором висел Марк.

Девушка поднесла рацию ко рту:

—   Подождите пять минут.

—  Так объявлено же, что пассажир снимается с рейса, — настаивал пилот.

Умоляющее пламя из  глаз  Марка растопило бы  даже ледники Антарктиды.

—  Нет, командир. Таможенник его отпускает. – с нажимом произнесла она.

Пауза.

—   Как фамилия таможенника?

— Николаев!!! – в две глотки орут  девушка и Марк, ловя удивлённый взгляд наконец-то появившегося  законного обладателя этой фамилии.

И через две минуты, подписав протокол и отдав деньги, Марк, сопровождаемый удивлёнными взглядами пассажиров, с размаху плюхнулся в своё кресло. Закрыл глаза:

« Ну, Сеня, погоди!» — в ту минуту он был готов разорвать Братовского  на части.

Прилетев в Прагу, первым делом рассказал всё Мирону, Петру и Игорю. Первые два немного огорчились. Но только потому, что он не привёз деньги. На Марка и его участь им было наплевать. Расстроился только Игорь. Позвонили Семёну в Москву, и тот, заверив, что разрешение на вывоз валюты действительно было подписано президентом банка, пообещал все вопросы с таможенником сегодня же уладить.

Совещание длилось три дня, что позволило Марку с огромным удовольствием  познакомиться с достопримечательностями Златой Праги. После окончания совещания Мирон предложил ему поехать в Киев и попробовать прозондировать, можно ли прекратить уголовное дело, ведущееся против них. Без этого вновь вернуться в Россию они боялись. Виновными себя не считали.

Прилетев в аэропорт Шереметьево, Марк, будучи уверенным, что Семён все уладил, спокойно направился к таможеннику Николаеву, чтобы забрать деньги, оставленные ему перед вылетом. Но наткнувшись на его хмурый холодный взгляд, понял, ничего не улажено.

Против Марка второй раз в жизни было возбуждено уголовное дело.

Это произошло в связи с тем, что ещё за неделю до его поездки в Прагу все банки страны стали печатать разрешения на вывоз валюты на компьютере на специальных зеленых бланках. Документ же, вручённый Марку Семеном, был отпечатан на простой  машинке, на обычном листе белой бумаге и заполнен от руки ручкой с чернилами. Таких больше не принимали. Как оказалось позже, Семён приехал в банк в момент его закрытия, и под рукой новых бланков не оказалось. Ему предложили прийти утром. Вместо этого лентяй Семён уговорил президента банка прямо сейчас выдать разрешение, написанное чернилами на старом бланке.

Допросив Марка, таможенник сообщил, что дело передаётся в авиатранспортную прокуратуру, так что дальнейшие следственные действия будет проводить она.

Марк был в шоке. Через две недели Лиза должна отправляться на целый год в Штаты. А он может снова получить пять лет лишения свободы! И ЗА ЧТО? За чужие деньги и за чужое разгильдяйство. Позвонил Мирону и наорал на него так, что тот тут же пообещал вмешаться, назвав большого начальника в федеральной таможне, который закроет  дело. Дни шли. Ситуация не менялась. Что-то не складывалось у знакомого Мирона генерала таможни.

Ожидание хуже наказания. Отчаяние не давало ни есть, ни спать. Поделился с Игорем, и тот предложил обратиться к Яну, с которым Марк так удачно воевал за землю «Автомира». Выслушав их,  Ян заметил:

—   Так, насколько я знаю, этим занимается Мирон. Нет?

—  Ян, речь идёт о судьбе человека. У Мирона явно не получается. Если можешь, помоги Марку, — настаивал Игорь.

—   Хорошо, — обращаясь к Марку, сказал Ян, — приезжай в субботу к 10 утра в «Автомир», расскажешь всё подробненько, и подумаем, что можно сделать.

Приехав в субботу в офис «Автомира» и прыжками преодолев лестницу на третий этаж, Марк вбежал в кабинет Яна.

— Привет, Ян!  Нет, ну ты представляешь, я на таможне предъявляю разрешение банка с подписью президента, которого я знаю лично, и круглой печатью банка, а таможня возбуждает уголовное дело?  До пяти лет тюрьмы… –  одним духом выпалил Марк.

Незнакомый тихий голос с другого конца стола у него за спиной останавил его тираду:

—  Успокойтесь, Марк Захарович. Не надо так волноваться. Ваше дело уже у меня в сейфе.

Марк поворачивается  и видит симпатичного средних лет незнакомого мужчину в скромном пиджаке с улыбающимися серыми глазами, встающего и протягивающего руку.

—  Алексей. Приятно познакомиться. О деле мы с вами поговорим в понедельник у меня в кабинете. А сейчас… там наш друг Ян Борисович такой прекрасный стол накрыл. Да и банька у него замечательная. Не были еще?  В общем, расслабьтесь и пошли отдыхать.

Неизвестно почему, но Марк сразу поверил Алексею, и они вместе с Яном отправились сначала за богато накрытый стол, а потом в баню тут же в цокольном этаже его офиса. Прекрасно отдохнув, они договорились встретиться в понедельник в кабинете Алексея в Транспортной прокуратуре города Москвы. Будучи следователем по особо важным делам, он к тому времени уже истребовал дело Марка из авиатранспортной прокуратуры, изучил его и, конечно, никакого состава преступления не нашёл.

В понедельник Марк приехал к нему в кабинет. Алексей завален папками с делами. Сунув  тоненькую папку уголовного дела Марку, следователь предложил:

—   Слышал, ты сам опытный юрист. У меня работы и так по горло. Поэтому напиши проект Постановления о незаконном возбуждении уголовного дела. А я проверю.

За 30 минут Марк написал проект требуемого документа. Алексей просмотрел, и, молча кивнув, протянул руку, прощаясь. Так счастливо закончилось это идиотское дело, забравшее столько нервов и здоровья. Деньги таможня вернула. Следователи, возбудившие дело против Марка, понесли дисциплинарные взыскания.

Но в то же время Марк понимал, что по большому счёту виноват во всей этой истории был он сам. Опытный юрист, впервые столкнувшийся с вывозом крупной суммы валюты за рубеж, должен был сам поехать с Семеном в банк и уточнить все детали предстоящего пересечения границы. И там неизбежно бы выяснилось, что разрешения теперь печатаются на специальных компьютерных зеленых бланках. И, разумеется, Марк ни за что бы не взял старый, вышедший из употребления бланк. На юридическом языке это называется «халатность». А в просторечии – «разгильдяйство». Доверяй – но проверяй!

 

Вскоре Марк по рекомендации того же Яна был принят в коллекию адвокатов «Мартов и партнеры» адвокатской палаты Московской области.

Провел интересное уголовное дело. Не согласившись на компромисс с Генеральной прокуратурой, потратившей 12 месяцев на расследование этого дела, выиграл его вчистую, освободив подзащитного от уголовной ответственности полностью.

И на этом свою деятельность в коллегии адвокатов заморозил, так как его обязанности в компании «Пальма» никто не отменял. Просто хозяева пожелали, чтоб их юрист был еще и обязательно адвокатом.

 

Первый шаг к эмиграции

Отправив Лизу в Америку, Марк вскоре уехал в Киев, чтобы попробовать уладить уголовное дело  своих боссов в Генеральной прокуратуре Украины. Это оказалось непросто. Прокуратура собрала кучу материалов, обосновывающих хищение в особо крупном размере.

Помог однокурсник по институту, Вячеслав Журов, следователь по особо важным делам. Получив от него необходимую информацию по делу «Пальмы» и проанализировав материал, Марк предложил вариант, согласно которому состав преступления в действиях Мирона и Петра действительно отсуствовал.

На то, чтобы обосновать и подтвердить доказательствами своё мнение, ушло почти полгода кропотливой работы и множество перелётов между Киевом и Москвой. Но в конце концов  Марк вернулся Москву с Постановлением о прекращении уголовного дела.  Мирон и Пётр, наконец,  смогли вернуться в Россию.

Чем больше он узнавал Мирона и Петра, тем менее ему хотелось продолжать работу в «Пальме». После того, как он фактически избавил их от реально грозившей им тюрьмы, а они сделали вид, будто к их спасению Марк не имеет никакого отношения — желание работать с ними исчезло напрочь.

У Игоря тоже были проблемы с партнёрами, о чём Марк, конечно же, знал. И поэтому он совсем не удивился, когда Игорь ушел из компании, обменяв свои акции в «Автомире» на доли партнеров в их китайском ресторане «Династия», расположенном в центре города на Садовом кольце. Его партнером по ресторану стал старый приятель —  китаец Джонстон Чжу (предком которого был сибирский казак по фамилии Жук), бизнесмен от бога.

Оставаться в «Пальме» вместе с Петром и Мироном Марку совершенно не улыбалось. Слишком разные были у них души. Слишком разные понятия о добре и зле. Но делать нечего: семью надо кормить. Пришлось пока остаться и работать с ними.

Однажды вечером зайдя в кабинет Семёна Братовского, Марк увидел перед ним кучу бланков, которые тот лихорадочно заполнял.

—   Это что?, — спрашивает, указывая на стопку бумаг.

—  Документы на эмиграцию в Канаду, — ответил Семен, не отрываясь от бланков.

Марк удивился. Они частенько разговаривали с Семёном обо всем, но тот никогда даже не заикался о том, что хотел бы эмигрировать.

У Марка же мысль о получении возможности жить в другой стране, появилась уже вскоре после переезда в Москву.

Абсолютный дискомфорт послеперестроечных лет: развал Советского Союза, крушение промышленности, сельского хозяйства, образования и медицины, грязь вокруг во дворах и на улицах, обшарпанное кольцо домов прямо в центре столицы, не говоря уже об окраинах. Загаженные и полные бомжей вокзалы. Как на дрожжах, разраставшийся криминал. Криминал бандитов, и тех, кто должен был бороться с ними. И никакой уверенности даже в ближайшем будущем, даже в завтрашнем дне – всё это вызвало желание отправить  семейный кораблик в более устроенную и тихую гавань.

В первый раз такая возможность представилась во время его командировки в Германию. Обратившись в любой полицейский участок и  имея паспорт, где в  графе «национальность» значилось – «еврей», Марк тут же получил бы вид на жительство, общежитие, бесплатные уроки немецкого языка и деньги, достаточные для скромного проживания, пока не найдёт работу.

Но внутреннего ощущения, что он хотел бы жить в этой стране, не появилось. Чистая, красивая, сытая Германия была абсолютно чуждой и по духу, и по языку и по менталитету.

Голландия — чуть теплее, но все равно чужое. Чехия – еще теплее, но зацепиться за неё возможности не было. А вот услышав от Семёна о Канаде, где жил Игорь Добрин со своей семьёй, и который не раз рассказывал об этой стране так много хорошего, Марк  спросил у Семена:

—   А ты можешь дать мне такие же бланки. Я бы тоже хотел попробовать. Попытка – не пытка.

Семён молча кивнул на стопку бумаг на другом конце стола:

—  Заполни все бумаги и вечером принеси ко мне домой. Я передам их человеку, улетающему в Канаду. Только не опоздай!

Времени было в обрез, и только к 11-ти часам вечера Марк постучался в квартиру Семёна и вручил ему толстую папку с бланками и копиями документов о семье, работе, образовании и других. Рано утром документы улетели в Торонто к имиграционному юристу Грину.  Процесс эмиграции стартовал. Первый шаг сделан.

 

«Примо кофе»

Через несколько дней после отправки документов, Марк встретился с Игорем Добриным, который кроме ресторана открыл самостоятельный и совершенно новый для Москвы бизнес.

Он привёз из Америки около тысячи кофейный аппаратов Bunn-O-Matic, чтобы расставлять их бесплатно в аэропортах, на вокзалах, в барах, кафе и ресторанах, при условии покупки у него чая, кофе, горячего шоколада, и быстрорастворимых супов для этих кофе-машин.

Встретились в ресторанчике «Кабанчик» на Тишинке, где Игорь ужинал в теплой компании вместе с композитором Игорем Крутым и еще несколькими прятелями.

Ужин проходил, как обычно: шумно, весело, с тостами и анекдотами. Окончив его,  они вышли на морозный воздух, и Марк со вздохом спросил:

—  Ну что, Игорёк, в прошлом году я ведь шёл работать к тебе, а теперь ты оставил меня с Петром и Мироном? Моё отношение к ним ты знаешь. Работать с ними — никакого  желания. И что прикажешь делать?

—  А ты переходи ко мне, — вдруг резко бросил  Игорь.

—  Кем?

—  Генеральным директором. Зарплата – вдвое выше, чем в «Пальме».

Марк с радостью протянул ему руку. Игорь был единственным, кто чувствовал, понимал и ценил его и его работу.

—   Завтра же иду увольняться.

Игорь тут же ввёл его в курс дела. Фирма работала уже почти полгода. В ней было аж целых три президента — знакомые Игоря по жизни в Америке и приехавшие в Москву полгода назад. Зато – ни одного бухгалтера. Полгода никакого учёта.

Небольшой склад товаров располагался тут же в офисе на Отоженке, в самом центре Москвы. Президенты – энергичные, приятные ребята, но то ли из-за их оторванности от российской действительности, то ли по другой причине дела в фирме шли стабильно по убывающей, а  инвестиции Игоря таяли, как лёгкий апрельский снег.

Были наняты пара десятков так называемых «дилеров», которые на своих машинах должны были разъезжать по городу и расставлять кофе-машины бесплатно, продавая кофе, чай и горячий шоколад в нагрузку.

В первый же день работы Марку пришлось выдавать дилерам установленную им ранее президентами зарплату: 500 долларов в месяц плюс 10% от суммы проданного товара, при том, что средняя зарплата по стране не достигала и 200 долларов. Только трое из них принесли небольшую прибыль.  Остальные получили деньги ни за что.

Марк был в шоке.  Собрав их всех, объявил, что с нового месяца порядок оплаты меняется. Никакой зарплаты – только комиссионные. После этого уволились почти все.

Выдержав атаку трёх президентов, обвинивших его в развале бизнеса, попытался убедить их, что эта реорганизация необходима.

—   Сколько денег Игоря вы уже потратили? – перешёл в атаку Марк.

—    Около шестисот тысяч долларов.

—    Сколько вернули?

Молчание. А потом, вдруг:

— Марк, ТЫ должен позвонить Игорю и объяснить ему, что в бизнесе всякое бывает. Да мы «попали». Но он же должен понимать, мы из-за его бизнеса бросили свои работы в Америке. Семьи оставили. Долбимся тут день и ночь. И нам нужно еще примерно столько же денег, чтобы выйти на прибыль.

Набрал Игоря, передал ему предложение президентов. Тот долго молчал, а потом спросил:

—    А ты что думаешь?

—    Пока не разобрался. Когда ты прилетаешь?

—    Пока не знаю. Перезвоню.

—    Хорошо. Когда прилетишь, разберемся вместе.

За эту неделю по объявлениям были набраны новые дилеры на новых условиях оплаты. Кроме того, Марку удалось уговорить старого друга Мишу Гордона совмещать его многолетнюю работу редактора издательства «Восток» с обязанностями его заместителя в фирме и навести порядок с кадрами и документами, что было критически необходимо. Бухгалтером же пригласил Эллу Николаевну, с которой вместе работали в «Оптимусе».

 

Как-то через пару недель утром, шагая на работу и подойдя к дому на Остоженке, где располагался их офис и склад, Марк увидел, что часть территории перед входом в здание огорожена желто-черной милицейской лентой, а внутри ограды и вне её работают люди в форме и в штатском.

Подойдя поближе, он различил обведенную мелом на сером асфальте фигуру человека, рядом с которой растеклась алая лужа крови.

—  Убийство! – Пронеслось в голове, — уж не из наших ли кого-либо?

Оглянувшись по сторонам, он с облегчением заметил стоявшие в стороне три белых «Шевроле», на которых ездили три президента их фирмы. Все они сидели в машинах – в здание никого не пускали – и, увидев Марка, замахали ему руками, приглашая подойти к ним.

Приветственно махнув им рукой, Марк направился к одному из офицеров, стоявших вне ограды, и, показав удостоверение адвоката, спросил:

—  Кто погибший?

— Хозяин здания, сдававшего его в аренду разным фирмам, — ответил офицер, оказавшийся  местным участковым.

—  Есть предположения, кто убийца и каков мотив?

— В прошлом месяце погибший поднял запредельную даже для этого района Москвы арендную плату вдвое, так что хлопнул его, возможно кто-то из арендаторов. Но для меня более вероятна другая версия: на это здание давно положили глаз солнцевские бандюки. Угрожали. Я не раз предупреждал бедолагу: они не отстанут. Он только отмахивался: «Не посмеют. У меня крыша — Петровка 38». Вот и «не посмели». Дырявая крыша-то оказалась…

Теперь у Марка сложилось полное представление о причинах провала бизнеса «Примо кофе»: непонятно зачем президенты сняли офис и склад в самом центре Москвы и платили невероятно высокую аренду; разъезжали на трёх дорогущих машинах, привезенных из Америки; жили в шикарных номерах гостинницы «Пекин»; питались и развлекались в элитных ресторанах, а доходов от прежних дилеров получали – с гулькин нос. Вот и зарыли в землю шестьсот тысяч долларов.

— Да тут срочно нужна революция, — подумал Марк, твёрдо решив, брать командование в свои руки.

В течение недели он сделал всё возможное и невозможное, чтобы сменить маленький, но дорогущий офис на Остоженке на просторный и недорогой за Садовым кольцом, что сразу уменьшило расходы. Жесткий контроль над  дилерами и зависимость их дохода от доходов всей компании стали приносить свои плоды. Дело сдвинулось с мертвой точки.

Три президента улетели к своим семьям к празднику 8–го  марта. Игорь тоже был в Америке. Однажды звонит:

—   Привет! Ну, как мы окончили февраль?

—   С небольшой, но прибылью. Пока только полторы тысячи долларов.

—  Что??? Да я ведь каждый месяц посылал десятки тысяч, чтобы фирма только могла существовать. А у тебя за первый же месяц работы – прибыль? Что надо сделать, чтоб это сохранить? – почти кричит Игорь.

—    Оставь трёх президентов там, где они сейчас, — ответил Марк.

— Считай, что их обратные билеты в Москву я уже порвал!

Теперь всё руководство и вся ответственность легли на Марка с Мишей. В следующем месяце они получили уже 10 тысяч долларов прибыли, а в начале апреля прилетели Игорь и его умница-жена Жанна.

Жанна воглавляла успешную туристическую компанию в Торонто и обладала довольно обширными связями в разных слоях бизнес-сообщества Канады, Америки и Карибских островов. Марк и Жанна понравились друг другу с первой встречи, и уже скоро общались так, будто были знакомы не один год.

После весёлого ужина Марк вместе с Игорем и Жанной заехали к ним в номер гостинницы «Националь» с видом на Кремль.

Жанна была в ударе. Услышав, что Марк направил документы на эмиграцию канадскому юристу Грину, она тут же позвонила в Торонто своему другу  юристу Эдварду Розенфельду,  бывшему члену Верховного Суда Канады:

— Эдвард, привет! Ты можешь быстро сделать эмиграцию моему хорошему российскому другу и его семье?

—    Жанна, никаких вопросов.  Игорь даст мне письмо, что ваш друг нужен ему как агент в Восточной Европе по делам его канадской кофейной фабрики. Я сделаю ему рабочую визу на пять лет, а семье – временную визу на год. Через несколько месяцев все они будут в Канаде, пока их документы на предоставление постоянного вида на жительство рассматриваются в министерстве иммиграции, — ответил юрист.

—   Слыхал, — это Жанна уже к Марку, — давай команду Грину передать твои бумаги Розенфельду. Я уверена, что до лета вы все будете в Торонто.

Как в воду глядела. Только просто ничего не бывает. И понервничать пришлось еще немало.

По итогам апреля фирма «Примо Кофе» снова просела до убытков. 15 дилеров сумели расставить лишь 30 кофе-машин. Марк собрал совещание и неожиданно услышал такой поток причин и объяснений, что возражать было бесполезно. Что делать? А не попробовать ли самому вкус этого хлеба? Хлеба дилеров.

На следующее утро он загружает свою служебную машину десятком кофе-машин и товаром к ним, рекламными буклетами и выезжает в город. Выехал без всякого плана.

Едут по Садовому кольцу. Проезжают Министерство иностранных дел.

—   Поворачивай! – командует водителю.

—   Так тут ведь министерство, а не ресторан, — недоумевает тот.

—   В том то и дело, что министерство. Ты посмотри на здание – высотка. А сколько в ней людей работает?  А где они обедают, а некоторые и завтракают и ужинают? Уверен, у них есть и столовая и кафе.

Так и оказалось. Встретились с директрисой министерского общепита, которая, изучив цены и узнав, что кофе-машины передаются в бесплатное  пользование тут же согласилась подписать договор на установку 10 кофе-машин в разных точках общепита министерства иностранных дел,  заказав около 100 кг товаров к ним.

На следующем совещании с дилерами сообщил им о своём результате:

—  Ребята, сотни институтов, университетов, заводов, фабрик, частных фирм и офисов имеют свои пункты питания. Их оснащенность похуже, чем в обычных кафе и ресторанах, да и зарабатывают поменьше. Приобрести свои кофе-машины – не у всех хватает денег. Вот им-то наше предложение бесплатных аппаратов ой как кстати. Так что – вперед за орденами!

Этот ли совет,  или желание доказать, что они не хуже, кардинально изменили работу дилеров. Количество расставляемых кофе-машин росло в геометрической прогрессии, как и количество дилеров. Вскоре фирма насчитывала уже около 40 человек персонала. Пришлось даже открыть небольшую столовую для своих.

В течение небольшого времени, без всякой рекламы, о них узнали в разных регионах необъятной России, и оттуда посыпались ходоки с заказами на десятки кофе-машин и сотни килограммов товаров. Прилетевший из Канады Игорь вынужден был установить очередность регионов и послать заказ в Америку еще на 500 аппаратов.

Бизнес не просто шел полным ходом – он просто летел по рельсам, которые Марку с Мишей Гордоном удалось проложить по этой совершенно новой и ещё не освоенной в России «территории».  А Марку было вдвойне приятно наблюдать, как  его друг неожиданно (прежде всего для себя) превратился из редактора научной литературы в отличного управленца  частной компании. И через некоторе время Игорь не только вернул свои вложения в этот бизнес, но и получил неплохую прибыль.

 

Первый шаг в Канаду

На 16 июня 1996 года были назначены выборы нового Президента России. В весенних предвыборных рейтингах лидер коммунистической партии Геннадий Зюганов намного опережал действующего президента Бориса Ельцина. В воздухе отчетливо запахло реставрацией необольшевиков, что означало хаос и запреты.

Поскольку решение об эмиграции было принято окончательно, осуществить без риска его можно было только до выборов, что Марк и сделал.

И перед самыми выборами жена с Таней улетели в Канаду. Лиза присоединилась к ним через два месяца прямо из США, не заезжая в Россию. Они сняли таунхаус и стали обосновываться в новой стране.

Проводив семью, Марк на служебной машине медленно полз черепашьим шагом в нескончаемых московских пробках, возвращаясь  из аэропорта домой в свою большую и опустевшую теперь квартиру.

Задумался, и  в набежавших воспоминаних перенёсся в то замечательное время, когда впервые удалось встретиться и познакомиться не только с Канадой, но и с Америкой, и с раем  на Багамских островах.

 

ДВА МЕСЯЦА НАЗАД:

 Багамы, Детройт

        Апрель. Вскоре Марку должно было исполниться сорок пять.

       —  Марк, ты как юбилей отмечать собираешься? – спросила както за неделю до этого Жанна.

       —    Не думал еще, а что?

       —  У нас с Игорем есть для тебя  подарок. Мы с Яном Ровным организуем чартерный рейс игроков казино на Багамы, Карибские острова. Заплатишь только за билет, а целая неделя в шикарном отеле с питанием и шоуконцертамии будет наш тебе подарок.

      —   Ух ты! Здорово! Спасибо, Жанна! А там ведь и до Америки, где моя Лизонька недалеко. Ведь мы не виделись уже больше восьми месяцев! Соскучился ужасно. Заодно и её увижу, тем более, что виза в США у меня есть.

     —   Да, и туда же я пригласила юриста Розенфельда. Если он сделает тебе визу, ты сможешь заглянуть к нам в Канаду. Посмотришь, захочется  ли тебе жить в ней, вновь обрадовала Жанна. И вдруг резко сменила темуМежду прочим, в какое время дня ты родился?

    —    Мама говорила, примерно в 3-30 ночи, а что?

    —    Ничего, это я так.

       В «Примо Кофе» Марк почувствовал себя совершенно другим человеком. Мало того, что удалось двинуть вперёд новый бизнес. Открытое и искренне дружеское общение с ним  Игоря и Жанны было полной противоположностью отношения к нему Петра и Мирона в «Пальме».

      Неделя перед вылетом прошла на подъёме, и вот в 2-45 ночи  началась посадка в самолёт.

      Ровно в 3-30  лайнер набрал высоту. Не успели они отстегнуть привязные ремни, как в салоне раздался громкий голос командира :

     —  Уважаемые господа, дорогие товарищиУ нас на борту  только что родился мальчик!

       Все, в том числе и Марк, завертели головами, высматривая роженицу с младенцем. В этот миг в проходе появились две стюардессы, которые с трудом удерживали в руках подарочную трехтровую бутыль шотландского виски. Они подошли к Марку и со словами поздравления вручили этот неожиданный подарок. Сюрприз от Жанны и Игоря. Настоящий сюрприз!  Марк был тронут до слёз.

       Конечно, бутыль пошла гулять по всему самолету, и к моменту промежуточной посадки в Ирландии её донышко было абсолютно сухим.  Еще один миг счастья!

       Когдато, в свои 28 лет, продираясь сквозь тюремные джунгли, Марк вывел  формулу:  «НАСТОЯЩЕЕ СЧАСТЬЕВ КРАСОТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ».

       И оппонентов этому мнению за прошедшие годы так и не встретил.

   

    Багамы приветствовали  их вальяжными поклонами пальм и освежающим морским бризом. Жанна руководила расселением по номерам отеля. Понастоящему роскошного отеля. В таких Марку раньше бывать не приходилось.

      Попав впервые на Карибыони провели чудесное время, накупавшись, назагоравшись и посмотрев отличные вечерние шоу.

     Кроме того, там же у Марка произошла встреча с другом Игоря и Жанны юристом Розенфельдом. Толстый добродушный пожилой канадец он прямо на коленке на лэптопе оформил все необходимые документы и, благодаря своему другуконсулу Канады в Детройте, Марк за три дня получил на неделю гостевую визу в Канаду.

      Вместе с тем, с помощью Игоря, предоставившего письмо-приглашение на работу с его кофейной фабрики, Розенфельд составил и отправил документы на предоставление Марку рабочей визы сроком на один год, а семьегостевых виз. Обещал, что  получит он их через пару недель.

     Время отдыха на Багамах заканчивалось, и его дальнейший маршрут был таков: сначала в американский Детройт, увидеться с Лизой (они условились о дате и времени его прилёта), оттуда в Канаду, а потом опять  на несколько дней  в Америку к доченьке, пока не получит рабочую визу. Игорь тоже летел с ним, а Жанна оставалась на пару дней улаживать вопросы с казино в отеле.

    Интересный эпизод при пересечении американской границы. Они с Игорем побаивались, что Марка могут не пустить в США: визу  получал в России, а в Америку собирался въезжать с Багамских островов.

   Первым пошёл Игорь. Таможенник очень долго рассматривает его американский паспорт. Потом задаёт кучу вопросов. В конце концов пропускает. Игорь не отходит далеко, чтобы в случае чего помочь с переводом на английский.

          С волнением Марк подаёт таможенному офицеру свой красный российский паспорт. Тот открывает его и, увидев визу, тут же возвращает паспорт обратно с широкой улыбкой: «Welcom to USA!”

        Удивлённый Игорь не удержался:

       —   Офицер, почему мой американский паспорт Вы изучали так долго, а паспорт моего другатри секунды?

       —   Российский паспорт? Так он же лучший в мире,отвечает пограничник  ( нос Марка взлетает вверх), — его  никто даже и не подумает подделывать! – со смехом продолжает офицер ( нос возвращается на место).

      

       Вот и ДетройтНаконецто Марк с криком и наслаждением ныряет в объятия родных ручек своей голубоглазой Лизоньки, с которой они не виделись больше восьми месяцев, и замирает  счастливый.

     Они прикипели к полу в центре аэропорта, и ручеёк её слез долго струился прямо в нагрудный карман его пиджака.

       Четырнадцатилетним ребёнком Лиза впервые оказалась в чужой стране, в чужой семье, чужой школе с чужим языком, оторванная от родителей на такой длительный срок. Конечно, это был настоящий удар для её чувствительной души. При том, что всё это время в разговорах по телефону она никогда не жаловалась, и на  все вопросы всегда был только один ответ: «Всё нормально. У меня всё хорошо

      Ведь когда Марк впервые объявил, что она может поехать на год учиться в Америку, Лиза прыгала от радости. Поэтому и не жаловалась. Терпела.

       И только при встрече в аэропорту Детройта она дала волю и чувствам, и слезам. Долго не могла успокоиться. Да Марк и не торопил. С этими слезами изливалось всё напряжение и растворялась тоска от разлуки с родными, которые приходилось сдерживать в окружении чужих людей.

    Марк тоже сдерживался изо всех сил. Обнимая ребёнка, касаясь щекой её волос, вдыхая её родной запах и слушая родной голосок, он с предельной ясностью осознавал, как же ему всего этого не хватало. Не хватало лучиков, струящихся из её голубых глазок, колокольчика её радостного смеха, и, главное, обмена непередаваемой энергетикой души.

     Несколько часов они провели вместе и, договорившись , что встретятся через 5 дней, разлетелись: Лиза в Ричмонд, недалеко от которого она жила, а Марк с Игоремв Торонто.   

 Hеllo, Торонто!

           Итак, Канада! Первое чувствоудивление. Все пять дней его сопровождало…  удивление!

          Марк широко раскрытыми глазами смотрел вокруг.

        Природапочти как в России или на Украине. Будто и не уезжал.

        Торонтомегаполис, состоящий из нескольких плавно перетекающих один в другой городов, каждый из которых размером с хороший областной центр  России.

        Большие бунгало и двухэтажные дома на севере Торонто, с идеально постриженной яркозеленой травой во дворах величиной с футбольное поле.

        Узкие улицы с налезающими один на другой старыми двухэтажными жилыми домиками и неисчислимыми «точками» малого бизнеса в среднем городе.

        Стеклянные и бетонные громады небоскрёбов, муравейник автомобилей и перезвон трамваев в центре города у бескрайнего, как море, озера Онтарио.

       Но удивление вызывали не урбанистические вариации Торонто, а  то, что буквально сразу возникло ощущение: «Я УЖЕ ЗДЕСЬ ЖИЛКОГДАТО ЗДЕСЬ ЖИЛ.»

     Канада не была ни холодной, ни чужой, как европейские страны, в которых он побывал раньше. Английская речь вокруг не вызывала такого неприятия как немецкая или голландская, а даже небольшое знание английского языка позволяло Марку общаться. Хоть и на бытовом уровне, но всё же глухонемым он себя не чувствовал.

    Неделя в огромном невероятно красивом и хлебосольном доме Игоря и Жанны, двери которого с утра до вечера  не закрывались для их многочисленных русских приятелей, пролетели незаметно. На  «Ягуаре»  Игоря они прочесали и город, и окрестностиПобывали на Ниагарском водопаде, насладившись оглушающе гигантской массой бурлящей воды, рвущейся вниз и брызгающей вокруг миллиардами крошечных бриллиантиков, а также прилегающими пасторальными пейзажами южного региона Канады.

       Но больше всего поражали канадцы: в магазине случайно спиной задел мужчину, обернулся и получил… его ИЗВИНЕНИЯ. С улыбкой впридачу (хоть виноват был сам). В другой раз пришлось спросить дорогу. Незнакомая женщина не только рассказала, но и проводила до угла, показав, куда надо идти дальше. И такое случалось не раз. Хоть на улице, хоть в магазине при встрече взглядом с незнакомцем, немедленно получал вежливую улыбку, а то и короткое «Хай. Хау а ю?» («Привет, как дела?»).

      А главноес первого до последнего часа Марк каждой клеточкой своей души ощущал абсолютно непривычную для себя атмосферу Торонто: спокойствие, спокойствие и спокойствие.

    Вскоре в решении перевезти семью в Канаду укрепился окончательно.

Казалось, на этот раз интуиция, подтолкнувшая отправить документы на эмиграцию сюдане подвела.

 

Американское гостеприимство

      Прилетев через неделю из Торонто в Ричмонд, Марк на такси добрался до школы в сельской местности, где училась Лиза. Огромная школа с прекрасно оборудованным школьным двором и невероятных размеров спортивным залом ошеломила. Таких школ он не видел даже в Москве.

      У Лизы был урок физкультуры, и в спортзале одновременно занимались несколько классов. Уроки закончились часам к 4-м, и за ними приехала Джэннет вместе со своей пятилетней доченькой Лори. Джэннет, небольшого роста, приятная милая женщинахозяйка дома, приютившего Лизу.

       Познакомились, и она повезла их к себе домой. Нужно признаться, что весь этот день у Марка крошки во рту не было. По дороге  представлял себе шикарный обед, наверное, приготовленный хозяйкой к приезду отца их гостьи, которую по  словам Джэннэт и она, и её муж Том успели искренне полюбить.

      Представлял, как бы он принимал их, если бы они прилетели к своей дочке, которая жила бы у Марка в России: шампанское, вино или водка, оливье или винегрет, наваристый борщ, дымящееся жаркоетушеная говядина со сливами, от одного запаха которого можно сойти с ума, и мороженное или торт с компотом, кофе или чаем. Рот наполнилсяпока только слюной.

     Большой дом в живописной сельской местности, куда они приехали, располагался на широкой и зеленой улице, вдали от других домов. Двор выходил прямо на лес и позволял держать детскую площадку и горку для ребенка. Зайдя в дом, Лиза сразу повела его показать свою маленькую комнату, где она и спала, и занималась

       —   Время обедать! – донёсся снизу голос Джэннет, и Марк пулей слетел в столовую.

      Увиденное повергло в шок.

      На столе на одной большой тарелке лежали четыре тоненькие сосисочки и четыре поджаренные тоненькие булочки, разрезанные пополам, вместе с четырьмя тоненькими огурчиками. И ВСЕ. И это на всех. НА ЧЕТЫРЕХ ЧЕЛОВЕК!

       «Может это у них такие закуски? – успокаивал себя, не заметив, как хотдог проскользнул в желудок. Лиза и остальные, съев свои порции, направились к холодильнику и взяли по баночке «Кока Колы». С недоумением ждал, что же будет дальше.

         А дальше не было ничего. Все разошлись по своим комнатам, и Марку оставалось лишь констатировать: разные культурыразное понятие гостеприимства. Не хуже, и не лучше. Не от того, что они жили бедно. Никто не голодал. И не от того, что были жадными, ведь за проживание и питание Лизы они денег не брали. Просто так принято.

       Вечером пришел хозяин дома Том, работавший менеджером в хозяйственном магазине. Как и все получил хот дог и банку «Колы». Познакомились.

       На следующее утро, все разъехались. И первое, что с огромным энтузиазмом  сделал Марк отправился пешком в магазин. Шёл по обрамленной зеленью автомобильной дороге (тротуаров не было), и отвечал на улыбки и приветствия водителей  почти каждой проезжающей мимо машины.

       А с трудом вернувшись из магазина (еле донёс!), набил холодильник сверху донизу: колбасой, сырами, охлажденной курицей и говядиной, натуральными соками, овощами, фруктами и ягодами, самой крупной из которых был, конечно, арбуз. Плюс пирожные, шоколад и даже небольшой тортик. Жаль, нормального хлеба не было. Американский хлебмягкий,  лёгкий, как пух, и почти безвкусный.

     Вернувшись из школы и открыв холодильник, Лиза радостно подпрыгнула и захлопала в ладоши. Кушать порусски и кушать поамериканскидве большие разницы.     

     В тот раз в Америке Марку пришлось провести более двух недель в ожидании канадской визы для себя и своей семьи. И, конечно, эти долгие дни  в чужом доме были скрашены необыкновенно теплым общением с доченькой. Ведь их снова ждала разлука.

     Получив визу, Марк попрощался с хозяевами и Лизонькой, увидеться с которой в следующий раз пришлось только через полгода и уже в стране Кленового листа.

 

  Новый бизнес

В те годы жизнь крепко и надолго свела Марка с Сашей Моторным, другом Коли Зубко.  Саша — асс в торговле. Сначала возглавлял райпо, а затем несколько лет (до настоящего времени) работал заместителем председателя Курского облпотребсоюза.

Однажды, встретившись в Курске с Колей, Марк услышал, что у Саши, оставившего работу в потребкооперации, есть предложение создать в Курске новый бизнес: оптовую торговлю продуктами, закупаемыми в Москве. Было уже подобрано помещение для офиса и склада, были необходимые связи. Не было только инвестиций.

Переговорил с Игорем. Подробно рассказал о Саше, его успехах, опыте и карьере.

—   Насколько ты его хорошо знаешь? Поручиться можешь? – спросил Игорь.

Марк задумался:  «С одной стороны, пуд соли с ним я не съел, с другой – мы съели пуд соли с Колей, который, конечно же, за него поручится…» — Марк  кивнул и предложил съездить  в Курск: познакомиться с Сашей лично и все посмотреть на месте.

Знакомство прошло успешно, и вскоре над их новым офисом замаячила табличка «Курскопт», а из Москвы в Курск потянулась цепочка машин с продуктами, реализуемыми потом в магазины и ларьки города Курска.

Бизнес пошел неплохо, и вскоре у Игоря возникла идея объединить «Примо кофе», ресторан «Династия» и «Курскопт» в холдинг с единым управлением и бухгалтерией. Возглавить  холдинг он предложил Марку. Теперь его время делилось между этими тремя разными компаниями, а директором «Примо кофе» стал Миша Гордон, у которого и без Марка все получалось отлично.

Их китайский ресторан на Садовом кольце в центре Москвы стал одним из самых популярных в городе, о чем свидетельствовал диплом мэрии. Стенки холла пестрели автографами звезд эстрады и государственных деятелей, посетивших ресторан.

 

СыновьяКоля Умельцев.

Прошло время. После того, как семья улетела в Канаду,  Марк остался жить один в четырехкомнатной квартире с кошечкой Пушей.  Одиночества не замечал, так как с утра до вечера проводил на работе, возвращаясь домой только спать.

Однажды раздался телефонный звонок из Николаева,  и Марк с удивлением снова услышал голос своей первой тещи:

—  Марк, здраствуй! Ты знаешь, Владик успешно окончил институт физкультуры. Но у нас на Украине такая разруха, работы нигде нет, устроиться невозможно. Ну, кто ему еще может помочь, как не папа?! Давай, выручай сына.

Марк позвонил Владику, и тот подтвердил, что в Николаеве найти работу – большая проблема. Подумав, Марк предложил:

—    Приезжай в Москву. Жить будешь со мной, а над твоим будущим подумаем вместе.

Вскоре сын приехал, и Марк устроил его инкассатором в ресторан «Династия» — парень большой и сильный, пора уже и самому зарабатывать деньги.

И в этот момент его первая жена-красавица Лера сделала еще одну попытку вернуться в его жизнь. Она неожиданно приехала в Москву якобы посмотреть, как устроился Владик. И хоть сама уже в четвёртый раз вышла замуж да еще и за военного, который был моложе её на десять лет,  а Марк был женат,  Лера всерьёз попыталась восстановить отношения.

На этот раз раскаяние её было до предела глубоким: какими только словами не обзывала себя за то, что бросила тогда Марка в беде. Убеждала, что уж теперь-то они будут счастливы вместе.

Простить – он простил её уже давно. Время, как в мясорубке перемололо прошлые чувства и обиды. Но ни мыслей, ни желания возвращаться не возникало: «Умерла, так умерла.»

Вскоре и второй сын напомнил о себе.

Как-то после рабочего совещания Марк вышел на улицу в центре Москвы. Прекрасный солнечный денек и такое же настроение. И вдруг — звонок из Киева по мобильному телефону. Рыдающий голос Валенитины, мамы Тимура в трубке: «Марк, Тимур умирает…».

Сердце обожгло огнем:

—  Что случилось?

—  В Киеве эпидемия менингита. Больницы переполнены. У Тимура третий день температура сорок. И ни одна больница нас не принимает. Люди лежат в корридорах, нет ни лекарств, ни даже постельного белья… Только что на коленях умоляла главного врача больницы хоть куда-нибудь положить Тимура. Хоть без белья, на матрац, лишь бы лечить начали. Бесполезно… — и снова рыдания в трубку.

Безыходность ситуации разрывала на части: «Тимур – в Киеве, я – в Москве. Как  спасти? Ведь помощь нужна немедленно, сию же минуту! Ребёнку ведь только 10 лет…»

—    Ты сейчас далеко от главврача? – спросил он дрогнувшим голосом.

—     Нет…- сквозь слезы, – у двери его кабинета…

—     Дай ему трубку. Скажи,  из Москвы звонят.

Через минуту Марк услышал низкий мужской голос:

—    Власенко. В чем дело? Кто говорит?

Мгновенно перевоплотившись, Марк ледяным тоном, со сталью в голосе  произнёс:

—  Меня зовут Марк Захарович Рубин. Я заместитель прокурора города Москвы.   А с Генеральным прокурором Украины Олегом Михайловичем Литваком мы вместе Харьковский юридический институт заканчивали. Дружили, да и сейчас семьями дружим. Недавно вместе мой день рождения отмечали. Так вот, у вас есть выбор: или вы немедленно принимаете  и лично контролируете лечение от менингита моего сына Тимура, или я сейчас же звоню Генеральному прокурору и беру билет на самолет. А завтра после обеда вы будете иметь честь принимать в своем кабинете и меня, и Генерального прокурора.  Как думаете, надолго ли вы задержитесь в должности главного врача после этого визита?  Выбор за Вами.

В трубке мобильника повисло свинцовое молчание. Марк ощущал, как пылают мозги у его собеседника от одного единственного вопроса: что это — ПРАВДА или

БЛЕФ ???

Марк  действительно знал Олега Литвака по институту. Тот окончил его на пару лет раньше. Но близок с ним никогда не был. Как никогда не был и замом прокурора города Москвы.

—   Итак, — нарушил Марк затянувшееся молчание  – мне БРАТЬ билет на самолет или НЕТ?

Пауза в телефонной трубке продоложала висеть. И в тот момент, когда, отчаявшись, Марк уже собирался отключать мобильник, в трубке раздалось тихое, как дуновение ветра, и тяжелое, как сама земля: « НЕ НАДО…».

И моментально для Тимура нашлись и койка, и постельное белье и нужные лекарства.  А вскоре, к общей радости, тяжелейшая болезнь  была побеждена.

К сожалению, само время диктовало методы поведения в подобных экстремальных ситуациях. Сына надо было спасать, и другого способа Марк просто не  успел придумать. Да и вряд ли он существовал…

А через неделю, встретившись с  Мишей Гордоном,  Марк неожиданно услышал:

— Я только вчера вернулся с Украины, из Дубен,  навещал родителей, — начал Миша. —  Встретился с твоим одноклассником и другом Колей Умельцевым. Ты хоть представляешь, как он сейчас живет?

—   Нет. Мы давно не встречались и не перезванивались.

—   Это-то и плохо. А ты знаешь, что на Украине сейчас просто беда: средняя зарплата 100 долларов в месяц?   А Коле, талантливейшему инженеру, месяцами её не платят!  Чтоб как-то выжить с семьей, он  на нескольких огородах «пашет», картошку выращивает. Ты знаешь, что он вынужден держать козу в будке во дворе городского дома, чтоб иметь стакан молока для маленькой дочки? Я встречался с Колей и его женой. Они просили меня узнать, можешь ли ты хоть чем-то им помочь?

—   Миша, ну какой разговор?  Я же не знал…

—   Я понимаю, что ты день и ночь на работе, но в том, что вы так долго не общались,  вина обоих.

Кто бы спорил. С Витей Белым они созванивались постоянно, и каждый год Марк навещал его сначала  в Витебске, а потом в Минске, куда тот с семьей переехал.

С Колей же они виделись лет пять назад, когда Марк привозил его с женой в гости в Железногорск. Тогда у Коли было всё в порядке, и Марк даже не представлял, что ситуация настолько изменилась.

Да, конечно, он знал, что в  то время и в России, и на Украине многомесячные задержки зарплаты до крови бичевали народ, вынуждая не жить, а выживать. Но то, что под этот каток попал и его друг,  узнал только от Миши.

Не долго думая, тут же позвонил Коле домой в Дубны:

— Коля, привет! Миша рассказал мне о твоей ситуации. К сожалению, работу  такую, как ты заслуживаешь, найти нереально. Но устроить на работу в Москве с зарплатой  в тысячу долларов в месяц, пожалуй смогу. Жить будешь у меня. Если не возражаешь, бери билет на поезд и — ко мне. Жду.

Уже на следующей неделе Марк встречал Колю на Киевском вокзале. Перед этим убедил Игоря, что в холдинг просто необходим человек с техническим таллантом  Коли, и что зарплата в 1000 долларов в месяц даже в десятой доле не отражает той пользы, которую он принесёт.

И зажили они втроем:  Марк, Коля и Владик в одной квартире весело и дружно. Коля великолепно готовил, в отличие от Марка, который, кроме как поджарить картошку или яичницу, ничего не умел.  Впоследствии Коля смог научить готовить Влада. А Марк  в кулинарии так и остался безнадежным.

И, поскольку ситуация на Украине к улучшению не просматривалась, он убедил Колю попробовать подать документы на эмиграцию в Канаду. Был уверен, что там Колин талант в любом случае пробьет себе дорогу.

(Продолжение следует)

Посмотреть также...

Авигдор Либерман в прямом эфире

03/18/2024  14:11:44 Авигдор Либерман  Председатель партии НДИ депутат Кнессета Авигдор Либерман на заседании фракции: «Хочу …